Кровь боярина Кучки
Кровь боярина Кучки читать книгу онлайн
Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- У, жадень! - замахнулся на Шишонку Дурной. - Зуя на тебя нет!
Переночевав, условились: Род ждёт и не кажет из избы носа, чтоб никто его не узнал, Фёдор выспрашивает, высматривает, вынюхивает. Шишонка же обеспечит к ночи борзую тройку с крепкой каретью, чтобы недостижимой птицею мчала молодого боярина с украденной им княгиней в бездонный Волковский лес за реку Шалую, в Затинную слободу, где никакой князь не власть, никакие кмети не сила.
Шишонка вернулся ранее Фёдора. Сумерки захватили пока лишь восточный край неба, а на западном солнце ещё посмеивалось над передовым полком ночи, скорой своей победительницы.
- Пирники истомились на Боровицком холме, - объявил Вятчанин. - Вся сторожа ходит, пошатываясь. Святослав Ольгович с сынком и новоиспечённой снохой уже отбыл к своему воинству. Владимир Святославич уехал с ними, а не к себе в Рязань. Даров Гюргиевых увезли тьму тьмущую. Гюргия Ольговичев сыночек Олег одарил таким пардусом, аж в очах рябит. Не шкура, а золото в черных бляхах. Где только эти знатные звери водятся, одни купцы ведают. А обед, сказывают, был весьма силен. Почитай, все окрестные лебеди переместились с озёрных блюд на застольные. Пестун и любимец Ольговичев маститый боярин Пётр на коня не смог сесть после такого обеда.
- Полно врать, - остановил Род. - Этому Петру девяносто лет. Он и голодный в седло не сядет.
- Тебе лучше знать, - смиренно сдался Шишонка.
Фёдор Дурной явился без лишних слов.
- Нынче иль никогда! - резко отрубил он. - Утром Андрей с семейством и челядью возвращается во Владимир.
За полночь кареть вкрадчиво подкатила к высокому глухому тыну.
- За оградою гляди в оба, - наставлял Фёдор, - Терем высок, да стар, древесина мягкая. Верхнее окно под правою крайнею закоморой - её! Все выслежено и проверено. Оконница отворяется внутрь, это тебе кстати: чуть толкнёшь рукой - и всходи в одрину. Помочи для княгини - в тороках за твоей спиной. Надевай ремённую сбрую. Опустишь свою любаву, сам спустишься, спеши к этому же самому месту. Здесь в тыне пропилен лаз. Сейчас я его вскрою…
Луна купалась в облачной пене. Атамановы глаза быстро освоились в синей ночи. Род же видел как днём. Лаз был для него мал, едва удалось протиснуться. Хорошо, хоть Улита сможет одолеть его без натуги. Во-он её окно! Когти «кошки» легко входили в старые бревна, зато держались совсем не прочно. Род намеренно не принимал пищи вторые сутки ради вящей своей невесомости… Не испугать бы Улитушку, хотя Кучковна доказала, что непуглива. Лёгкий скрип где-то над головой заставил его вскинуть взор… О наваждение! Его глаза почти рядом с её глазами. Вот она, оконница, можно дотянуться рукой. Если Улита крикнет, ему конец. Если чуть оттолкнёт - для этого не надобно силы, - он камнем низринется с многосаженной высоты и не останется ни капли надежды на все его кошачьи ухватки. Мгновение они молча созерцали друг друга, длинное, тягостное мгновение! Она не закричала, не оттолкнула. Потому что не испугалась.
- Прими мою руку, - почти беззвучно прошептала Улита. - Только не уколи своими страшными иглами.
Перевалившись через оконный косяк, он бережно охватил тёплые плечи своей любавы. Наручи очень мешали, объятия вышли неуклюжие. Трепетная Улита крепко прижалась к нему.
- Как я не испугал тебя? - удивлялся Род.
- Ещё не видя лица, узнала… - задыхалась Улита в его объятиях. - Весь твой облик… передо мной… всегда. Со спины не ошибусь - ты!
Он нехотя отпустил её, спеша снять наручи и поножи. «Кошка» со звоном упала на пол. За нею вслед - заплечные торока. Вскрыть их, достать помочи, чтобы оснастить беглянку, было делом недолгим.
Что же она творит? Она отступает к тесовой стене и трижды стучит в неё. Сейчас люди войдут, схватят Рода. Однако страха в нем нет, только недоумение. В одрину вошла Лиляна и в неверном мерцанье светца разглядывала его расширенными очами.
- О, Родислав Гюрятич…
- Уля, ты все ж таки испугалась меня? - еле вымолвил Род.
- Не тебя, себя испугалась, - поправила юная княгиня.
Некоторое время одрину тяготило молчание.
- Тебе надо сейчас уйти, Родислав Гюрятич, - первой заговорила Лиляна.
- Мне? Сейчас? Уйти? - не поверил Род.
- Ты совсем позабыл про нашего братца Якимушку, - упрекнула Улита, вдавливая за спиной ладони в крепкую тесовую стену, - Я ведь только ради Якимушки стала женой Андрея. А теперь… теперь он мой муж. Мы повенчаны. Стало быть, не судил нам с тобою Бог…
А Лиляна тем временем собирала «кошку», укладывала в торока, где скрипели не нужные никому ремни помочей.
- Ой, страсти какие! - боялась уколоться сенная девушка.
- Я просила за тебя, Родинька. Моей мечтой было всегда видеть тебя рядом. Ведь ты этого хотел, согласясь на батюшкино усыновление. Бедный батюшка! - закрыла она лицо руками. - Нас с Якимушкой ждала та же участь, если бы не Андрей… Он слышать не желает о тебе, бешеный ревнивец!
Род неверным шагом приблизился:
- Простимся, У ля?
- Нет, - вдавливалась она в стену. - Не подходи. Я не выдержу…
Деловая Лиляна подала ему груз, взяла за руку:
- Нам пора, Родислав Гюрятич. Я тебя проведу тишком. Будь покоен.
Последнее, что он видел, уходя: Улита бросилась на свой одр, и в ушах долго ещё звучали её глухие рыдания.
- Нынче сызнова попросила квашеной капустки, - на ходу шептала в ухо Лиляна.
- Что?.. Причём капуста? - не понял Род.
- Да при том, что моя госпожа брюхата, - объяснила сенная девушка.
Выведя несчастного через чёрный ход, чернавка было пошла к боковой калитке, Род запротестовал:
- Уйду тайным ходом.
- Не бойся, боярин, в этой калитке как раз наш Томилка бдит.
- Нет. - Он решительно отнял руку. - Меня в н ном месте ждут.
И весьма скоро пожалел, что не послушался своей проводницы.
У прикрытого лаза белела понка, обрисовывая девичью стать. Неприятно знакомым повеяло от неё на юношу. Отступить он не мог, иного пути для него сейчас не было. Решительно шагнув к подкараулившей его понке, он ждал от неё сигнала, по которому вся Андреева свора явится, откуда ни возьмись. Кто же эта шальная нюхалка?
Вплотную подойдя, он узнал Вевею.
- Здрав буди, свет мой ясный, - тихо приветствовала она ночного гостя.
- Что ж не зовёшь людей? - спросил Род.
- Был бы не один, непременно бы позвала, - сообщила рыжая соглядатайка, прежде верно служившая Кучке, а теперь, по всей видимости, Андрею.
- Не желаешь моей погибели, так позволь уйти, - деликатно попытался он отстранить её.
- Не кручинься, - взялась утешать Вевея. - Зеленоглазая злица жаждет тебя по-прежнему. Да не тобою, другим она подевичена и после посяга пребывает под чарами Андреева первомужества. Не понять тебе этого бабьего состояния.
- Отчего ж не понять? - все-таки оттёр он от лама докучливую рыжуху, - Досачиваюсь…
Прощай, голубь мой серебристый, - вдруг уколола его поцелуем в щеку Вевея. И, уже оттолкнутая возмущённым Родом, тихо хихикнула, грозя пальцем: - Помни: я-то с тобой не навек прощаюсь.
Ловкой ножкой выбила она перед ним тесный лаз.
Оказавшись за тыном, он шумно перевёл дух.
- Ты… один? - в нетерпении теребил его выросший как из-под земли атаман.
- Я… да, один. А она… осталась.
Уже в карети, сотрясаемый бешеной ездой и плохой дорогой, Род кратко сообщил Фёдору обо всем, что произошло в одрине.
- Так… так… - прерывал его речь Дурной. - Что ж, - подытожил он, - быть по-моему: бросаем эту украденную Шишонкой посудину на Старо-Русской дороге и - в Азгут-городок, в Затинную слободу. Там устроим смотрины.
- Нет, - твёрдо вымолвил Род. - Ты спешишь к своим братьям, а я - к друзьям в Киев. Надобно кое с кем повидаться, на столицу, кстати, взглянуть, а оттуда - на север, в гости к Господину Великому Новгороду.
Бродник то ли обиженно, то ли задумчиво промолчал. Перед тем как велеть Шишонке остановиться, хмуро изрёк:
- Приглашать - не неволить. А вот ежели на ратном поле сойдёмся… Я все ж таки к Ольговичу поведу своих братьев. А тебе отчего бы не оказаться в великокняжеских полках?.. Так вот, коли сойдёмся, давай узнавать друг друга по красному лоскуту на шапках. Не станем брать на душу братоубийственного греха.