Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

– Я поеду с охранной тысячей вперед, а ты поведёшь с тремя тысячами караван.

– Слушаюсь, Джебе-нойон, – кивнул головой командир и побежал к начавшему строиться корпусу.

– Хоахчин, – Чиркудай посмотрел на старуху. – Ты поедешь с караваном.

– Хорошо, Чиркудай, – согласилась Хоахчин, с кряхтением поднимаясь на ноги. Она не называла его Джебе. Сочигель тоже сказала в первый день, что он для неё – Чиркудай. Ему это почему-то понравилось.

На третьи сутки к вечеру, после бешеной скачки, Чиркудай и Сочигель во главе охранной тысячи, примчались в курень Субудея. Дорогу показывал гонец Темуджина.

Оставив Чёрного и Вороную за околицей, Чиркудай и Сочигель быстро прошли к юрте, где лежал Субудей. Караульные, узнавая туменного, вставали по стойке смирно, провожая его и женщину преданными взглядами.

В центре куреня, приостановившись около серой юрты, Чиркудай на минутку замер, и нырнул под полог. В слабом свете жирового светильника, он увидел маленькую китаянку, сидевшую в изголовье постели, около сложенных стопкой кошм. Чиркудай рассмотрел лежавшего без движения, замотанного в пожелтевшие от мазей повязки, человека. В юрте сильно пахло киданьским лекарством.

Китаянка вскинула глаза на вошедшего, но, узнав Чиркудая, очевидно видела раньше, слегка отодвинулась от постели и замерла. Чиркудай встал на колени около изуродованного человека, рассматривая наполовину закрытое бинтами лицо. Ощупал взглядом знакомую правую скулу и чёрные, как смоль, волосы. Субудей спал. Чиркудай осторожно положил свою руку на его ладонь, выпростанную из-под волчьей шубы, и, закрыл глаза, пытаясь прочувствовать состояние друга.

– Это твоя женщина? – неожиданно услышал он слабый, но знакомый голос.

Субудей внимательно смотрел одним глазом на Чиркудая, другой был скрыт повязкой.

– Моя, – подтвердил Чиркудай и, помолчав, спросил: – Сильно болит?

Субудей дышал часто и мелко. Разговаривать ему было трудно, поэтому он говорил кратко: – Сейчас, не очень...

Чиркудай оглянулся на Сочигель, стоявшую около входа. Увидев его глаза, она подошла к ним, и присела. Китаянка насторожённо и изучающе посмотрела на Сочигель, и перевела взгляд на Субудея.

– Она будет хорошая... – начал Субудей и прервал речь, натужно кашлянув. Отдышавшись, окончил: – Жена...

– Тебе тоже повезет, – произнес Чиркудай, поглаживая его руку.

– За ней ездил? – спросил Субудей.

– За ней, – подтвердил Чиркудай.

На улице послышался топот. Дверной полог откинулся, и в юрту вошли Темуджин с Джелме. Чиркудай привстал и хотел сказать, что всё выполнил. Но Темуджин махнул рукой, подошёл к Чиркудаю, и, неожиданно взяв его за плечи, потёрся волосатой щекой о щеку туменного. Он приветствовал его по степному обычаю, который так любил Тохучар.

– Не говори ничего, – негромко сказал Темуджин. – Я все знаю.

Вслед за ним к его щеке прижался расстроенный Джелме.

Темуджин молча покосился на отодвинувшуюся в сторону Сочигель, но ничего не спросил, очевидно, уже все про неё знал. Он подсел к Субудею, погладил его руку, и поинтересовался:

– Сегодня лучше?

– Не знаю... – выдохнул Субудей.

Темуджин помолчал, слегка отодвинувшись, освобождая место для Джелме, потрепал свою бороду и задумчиво проговорил:

– Мы не нашли тех, кто тебя ранил. Но я думаю, что в этом виноваты все меркиты. На них висит много грехов. Мы с ними посчитаемся, – Темуджин сделал паузу и, посмотрев на присевшего рядом Чиркудая, продолжил:

– Мой брат, Шаги-хутух пишет законы для всех племен в Великой степи, которые меня признают, и по которым будут жить. Я ему диктую. Там есть одно хорошее правило: мы все являемся родственниками. И если вред причинен кому-то из нашего войска или куреня, то значит, нанесено оскорбление родному брату. За такое преступление на виновного обрушивается кровная месть. Мы отомстим за тебя, – он посмотрел на Субудея. – А точнее: ты сам отомстишь за себя, – Темуджин поднялся на ноги, кивнул головой Субудею и, направляясь к выходу, приказал, взглянув на Чиркудая:

– Отдыхай, Джебе. Завтра расскажешь обо всём, – и вышел.

Джелме погладил руку брата и тоже ушёл.

– Иди, – с придыханием произнес Субудей, обращаясь к Чиркудаю. – Потом заглянешь.

Чиркудай, неожиданно для себя, тяжело вздохнул, и они с Сочигель вышли на улицу, где свежий воздух резко отличался по запаху от пропитанной лекарствами юрты.

– Кто эта женщина? – поинтересовалась Сочигель.

– Не знаю, – ответил Чиркудай, направляясь к окраине куреня.

Сочигель пошла рядом, взяв его под руку.

Поздней ночью они прискакали в свой пустующий курень. Вернее, это был курень Джебе-нойона. К удивлению Чиркудая в юрте горел очаг. Он догадался, что заботу проявил кто-то из мастеров. Они не принимали участия в походе.

На следующий день, немного раньше полудня, прискакал гонец от Темуджина с приказом явиться к хану. Чиркудай надел свою волчью шубу и направился к выходу, но остановился, заметив, что Сочигель поспешила за ним.

– Побудь дома, – сказал он ей.

– Я с тобой, – твердо заявила Сочигель.

Подумав, Чиркудай снял шубу, и укутал ею свою женщину, а сам надел теплый войлочный халат. Чёрный и Вороная были уже оседланы на краю громадного поселения. Сочигель окинула взглядом скопище юрт и удивленно спросила:

– Это твое?

– Нет, – ответил Чиркудай, усаживаясь в седло. – Это принадлежит Джебе.

– А сколько здесь юрт? – Сочигель уже без его помощи могла усесться на Вороную даже в шубе.

– Почти десять тысяч, – ответил Чиркудай и направил Чёрного в сторону куреня Темуджина. Проехав мимо построившейся охранной тысячи, он приказал жестом – за мной следовать одной сотне. Тысячник несколько раз свистнул в уйгурский свисток, и от полка откололся ровный квадрат конников, полетевший следом за ним и Сочигель.

Темуджин был не один. В юрте для совещаний находился Джелме и двое командиров полков. Искоса посмотрев на робко вошедшую в юрту Сочигель, Темуджин непонятно покачал головой и усмехнулся.

– Садись, Джебе, – пригласил он и кивнул головой Сочигель: – Ты тоже присаживайся.

Сочигель послушно уселась на кошмы около стены.

– Всё, повторяется, – вновь усмехнулся Темуджин. – В первые дни Борте не отходила от меня ни на шаг, – он вздохнул, покрутил кончик бороды: – Давно это было, – задумался. Крутнул головой, отгоняя ненужные мысли, и негромко продолжил:

– Я уже знаю, как ты действовал. Позже научишь всех командиров, завоевывать города. Мы ни разу этого не делали. Воевали только в степи. Твой опыт нам пригодится, – Темуджин помолчал, взглянул на Чиркудая и пояснил:

– Здесь командиры, которые уже отвоевали. Остальные продолжают гнать на север в сторону Баргузинского моря остатки кераитов и их соратников – тунгусов, меркитов, соха и ещё несколько непокорных племен.

Там Бельгутей, Тохучар, твой Газман, и мой Джучи. Я позвал тебя для того, чтобы сказать: очевидно, те три тысячи, которыми командует мой Джучи, нужно отдать ему. Как ты думаешь? – и вопросительно посмотрел на Чиркудая.

– Я согласен, – кратко ответил Чиркудай. Немного подумав, добавил: – Из Джучи получится хороший командующий туменом. А для начала ему нужно ядро, хотя бы из трех тысяч.

Темуджин удивленно посмотрел на Чиркудая:

– Совсем недавно ты говорил иначе...

– За последнее время я многое понял, – спокойно ответил Чиркудай.

Темуджин кивнул головой и грустно улыбнулся:

– Вас двое с Субудеем... Всего двое таких, с кем мне легко. Остальным приходится всё разжевывать, – он вновь замолчал, покрутил кончик бороды. – Ну ладно. Не будем об этом, а то Джелме станет ревновать.

– Они мои друзья, – гордо ответил Джелме, неожиданно добавив: – Даже братья.

Темуджин опять покивал головой:

– Я доволен. Мы все братья, – он прищурился, и неприятно скривив рот, посмотрел на Чиркудая. – Джебе, вскоре к нам станут приводить своих нукеров кераиты и нойоны других племен, которые были раньше против нас. Ты отберёшь для себя три тысячи. Тех, кто тебе понравиться. Научишь их всему, что умеют делать твои воины.