Данте

Вся обстановка столовой, где проходил обед, свидетельствовала о достатке и хорошем вкусе хозяев. Высокие стены были завешены дорогими узорчатыми коврами, а утреннее солнце, преломляясь в разноцветных стеклах окон, освещало белые свечи в люстре из оленьих рогов, высокие зеркала и великолепные шкафы, словно кичившиеся своей роскошью.

Одежда членов семейства также недвусмысленно говорила о том, что денег здесь не жалеют. Ярко-алый кафтан хозяина дома выглядел, правда, довольно скромно, зато небесно-голубое платье его дочери было украшено дорогим серебряным шитьем, а на те деньги, что были потрачены на облегающий наряд из пурпурно-красного бархата, в котором щеголяла хозяйка дома, и на цепь из арабского золота, сверкавшую на ее высокой груди, иной бедняк мог бы до сыта набивать себе брюхо в течение целого года.

Вошедший слуга доложил о приходе сера Арнольфо Альберти. Молодой человек явился засвидетельствовать свое почтение мессеру Камбио, но, узнав, что семья уже приступила к обеду, просил разрешения перенести свой визит на более позднее время.

— Ничего, пусть войдет! — приказал глава семьи, довольный тем, что сможет разузнать у молодого купца последние новости.

Альберти низко поклонился членам сидевшей за столом семьи и просил тысячу раз простить его за несвоевременный визит.

— Что за церемонии, садись обедать с нами!

Однако молодой человек решительно отклонил приглашение и ограничился тем, что согласился выпить вина, подняв бокал за здоровье хозяйки дома.

— Ведь вы совсем недавно побывали по делам в других городах, дорогой Арнольфо, — начал мессер Камбио, — и там наверняка насмотрелись и наслушались немало интересного…

— О да, разумеется; в святой год в Рим направляется множество паломников, и многие из тех, которые уже побывали там, возвращаются утешенными, полными новых сил. Все знают, мессер Камбио, что я — добрый христианин-католик, но наряду с этим я стремлюсь стать преуспевающим купцом, поэтому во время путешествия мне в голову пришли кое-какие мысли. Стоило бы гораздо лучше использовать людей и наемные экипажи, которые снуют взад-вперед по большим дорогам. Я хочу сказать, что ремесло флорентийского купца могло бы стать еще прибыльнее, если бы ему удалось завоевать новые рынки для сбыта своих товаров…

Арнольфо сделал паузу, словно опасаясь, что изложение его собственных планов не вызовет ни малейшего энтузиазма у такого опытного купца, как Камбио да Сесто. Но тот, напротив, проявил к соображениям Арнольфо живейший интерес:

— Каким же путем, по вашему мнению, можно этого добиться?

Ободренный уже тем, что его с самого начала не подняли на смех, хотя это был довольно скромный успех, визитер с жаром объяснил:

— В Германии очень хорошим спросом пользуется наш, итальянский шелк-сырец. Его охотно перерабатывают на немецких ткацких мануфактурах. С радостью покупают там и наш нестриженый черный и цветной бархат, и нашу легкую шелковую тафту, которые немки используют для головных повязок. Чтобы не гнать из Германии наемные экипажи полупустыми, нам следовало бы кроме полотна и шерсти перевозить в них больше нужных товаров, к примеру меха, воск и мед.

Мессер Камбио одобрительно кивнул:

— Эти предложения мне понятны. Однако у нас нет ни одного подходящего рынка для такого обмена товарами.

— Напротив, мессер Камбио! Я рассказал о своих предложениях отцу, и он в конце концов их одобрил. Только он считает, что брать на себя такой риск какому-нибудь одному купцу опасно — нужно объединиться с товарищами по цеху, которые не испугаются трудностей.

— Поэтому вы и пришли ко мне? А в чем состоит ваше предложение по улучшению торговли с другими странами?

— Нам нужно доставлять наш шелк до района Кьявенны и с тамошнего склада переправлять его на вьючных животных через альпийский перевал Шлюпген в долину Рейна, а оттуда в немецкий город Франкфурт, который славится своими ярмарками.

Стараясь скрыть внутреннее волнение, Камбио да Сесто поднялся со своего места и принялся расхаживать по комнате. То, что рассказал этот молодой человек, стоило того, чтобы быть всесторонне обдуманным. Купец, особенно флорентиец, не должен останавливаться на достигнутом: нужно думать о поисках новых путей, чтобы расширять свое дело.

— Вы обнаруживаете неплохое коммерческое чутье, мой молодой друг, и я готов вас поздравить. А теперь давайте подробно обсудим все достоинства и недостатки вашего плана!

В этот момент хозяйка дома умоляюще подняла руки:

— Не сейчас, дорогой Камбио! Теперь ты знаешь, о каких предложениях идет речь, и вы можете продолжить свое обсуждение в твоей конторе, но только позже, позже… А пока дай возможность мне и Лючии поговорить с нашим гостем.

Молодой предприимчивый коммерсант учтиво поклонился хозяйке дома:

— Я целиком и полностью к вашим услугам, высокочтимая донна!

Потом он перевел взгляд на хозяйскую дочь и пришел в смущение от мечтательного взгляда девушки и жаркого румянца, украсившего тонкие черты ее лица.

В последние месяцы с Лючией происходило нечто пугающе новое, нечто чудесное, чего она сама не могла понять. Потоки счастья, пробудившегося под влиянием весны, пронизывали ее юное тело, и ее мечтательный дух воспарял в неземные выси.

Когда молодой Альберти появился в столовой, она впилась в него широко раскрытыми глазами, словно это был посланец богов.

Родители не придали значения странному поведению дочери, целиком занятые рассказом Арнольфо Альберти.

Донна Джудитта была рада такому предприимчивому и в то же время скромному молодому человеку.

— Ваша мать наверняка не находит себе места от беспокойства во время ваших деловых поездок, которые так долго удерживают вас вдали от родины.

Арнольфо рассмеялся:

— Она успела привыкнуть к этому, живя с моим отцом. Жена купца вынуждена мириться с тем, что ее муж находится в отлучке.

— И в такое опасное время! — вздохнула хозяйка дома.

— Ничего не поделаешь. Если я и сам когда-нибудь создам семью, моей жене придется не лучше.

Как и любая другая женщина на ее месте, донна Джудитта с радостью ухватилась за свою излюбленную тему:

— Во время своих поездок вы наверняка свели знакомство со многими молодыми девушками. Уж не завоевала ли одна из них ваше сердце?

Лючия не сводила глаз с гостя, ожидая, что он ответит.

— Нет, высокочтимая донна, я бы этого не сказал. Да у меня и не оставалось времени ни на что, за исключением торговли.

— Ну, ну, кто в это поверит]

— Можете не сомневаться!

Молодой человек был избавлен от необходимости продолжать оправдываться, потому что вошедший слуга сообщил, что явился Федерико Герарди, который хочет сообщить нечто важное. Хозяин дома незамедлительно поднялся со своего места и извинился перед Арнольфо за то, что ему придется его ненадолго покинуть.

Донна Джудитта тоже не смогла усидеть на месте, с трудом сдерживая внутреннее волнение. Когда ее муж уже вышел из комнаты, она неожиданно решилась последовать его примеру:

— То, что намерен сообщить нам мессер Герарди, очень интересует и меня. Поэтому не сердитесь, что я оставлю вас с Лючией наедине.

— Об этом не может быть и речи, досточтимая донна! — заверил ее Арнольфо, и когда она, уходя, добавила, что скоро вернется, он в глубине души надеялся, что она не будет спешить исполнять свое обещание.

Едва молодые люди остались одни, как Лючия, взяв Арнольфо за руку, прошептала:

— Это очень кстати, мессер Арнольфо. Я хочу что-то рассказать вам, хотя, боюсь, вы станете над этим смеяться.

— А что произошло, маленькая синьорина?

— Представьте себе, вчера ночью мне приснился сон, будто я гуляю на небесных лугах. Там было удивительно хорошо, а кроме меня там прогуливалось еще много молодых девушек, но каждая из них шла под руку с женихом, и только мне пришлось идти совершенно одной. На глазах у меня выступили слезы. Это заметил какой-то ангелочек и спросил меня: «Почему ты плачешь, Лючия?» «Потому что я так одинока и никто меня не любит», — призналась я. «Не стоит плакать, — утешил ангелочек, — я подведу тебя к прекрасному юноше, который признается тебе в любви». И он проводил меня к золотой небесной двери, которая распахнулась сама собой, и я увидела юношу: он смотрел на меня с такой любовью и выглядел точно так же, как вы!