Зеркала прошедшего времени

Внезапно Дантес, присев на корточки, спрятался за широкой юбкой зеленого шелкового платья Идалии и, ухватив руками складки ее платья, зарылся в них лицом, изображая, видимо, жгучий стыд и раскаяние. Хохочущая Идалия, пытаясь вырваться, оступилась и непременно упала бы, если бы не Жорж, немедленно подхвативший ее на руки. Впрочем, судя по хищному выражению ее лица, напоминавшего кошку, только что поймавшую крупную мышь, ей нисколько не досаждала эта милая и невинная возня.

– …и тут я говорю, – продолжал Жорж, млея под нежными взглядами обеих дам, – честно говорю – ну не знаю я, что там за река! Но точно помню, что купал там свою лошадь…

Обе дамы вновь покатились со смеху. Впрочем, по едва уловимому движению их изящных ручек можно было догадаться, что обе сей же час готовы заменить веера на пистолеты.

Тур вальса Дантес танцевал с Идалией, замечая, какие взгляды бросают на них завсегдатаи салона. Идалия не отрывала от молодого chevalier guarde своих ярких темно-зеленых глаз, шутила, смеялась, закидывая голову, нервно поводила красивыми плечами, всячески показывая, что Жорж Дантес принадлежит ей и только ей одной. Барон Геккерн, искоса поглядывая на своего юного друга, деланно улыбался и шутил, выигрывая у Гагарина и Долгорукого уже вторую партию подряд. Оба молодых человека, ни на секунду не расстающихся друг с другом, были изрядно пьяны, и обыграть их Луи не составляло труда. Он подливал этой парочке вина и вдруг заметил, что князь Пьер довольно развязно подмигнул ему.

– А признайтесь, дорогой барон, что без вашего нежного участия нашему салонному принцу ни за что бы не попасть в кавалергардский полк ее величества, – криво ухмыляясь, заявил Пьер Долгоруков. – Все-таки красивая внешность – это почти залог успеха… независимо от наличия мозгов. А кто у нас начальник? По-моему, эта божья коровка капитан Полетика… муж нашей прекрасной Idalie…

Гагарин, не сдержавшись, захихикал, закрыв лицо руками. В темно-серых глазах Геккерна полыхнула с трудом сдерживаемая ярость, но он спокойно сказал:

– Дорогой Пьер, лично мне вы и ваш друг тоже кажетесь удивительно привлекательными… независимо ни от чего. Где вам сделали такую чудную прическу, господин Гагарин? Вьющиеся волосы – как это красиво… По внешности, конечно, трудно судить о людях – и все же мы ведь говорили именно о ней, не правда ли? Выводы можете делать сами… и не забудьте про карточный должок. Впрочем, всегда рад видеть вас обоих у себя… я живу в апартаментах при голландском посольстве. Виконт… рад был познакомиться.

Молодой человек, чуть полноватый, не очень прислушивался к развязной болтовне Долгорукова и Гагарина, а внимательно следил за игрой. Правда, противостоять карточной хватке Геккерна у него явно не хватало опыта, но внимания ему было не занимать.

Барон, встав из-за стола с зеленым сукном, быстро отошел к своему старому приятелю Отто Брею, поверенному в делах баварского посольства. Взяв с подноса шампанского себе и другу, Геккерн издалека наблюдал за Жоржем, изо всех сил пытаясь прислушиваться к тому, что рассказывал ему Брей, и невпопад кивая. Сердце его разрывалось от невозможности подойти к своему белокурому другу, усердно развлекавшему красивых молодых дам.

…Луи, а ты умеешь расстегивать пуговицы языком?..

Геккерн поспешно закрыл лицо руками, закашлявшись, и поднял влажные глаза на Брея. Тридцатилетний дипломат, усмехнувшись, подал Геккерну бокал вина и, проследив направление его тоскующего взгляда, насмешливо сказал:

– Этот ваш юный друг совершенно очарователен, барон… Надеюсь, вы нанесете мне визит с вашим протеже?

Луи быстро опустил глаза и кивнул, стараясь больше не поворачивать голову в сторону Дантеса.

…Юный шутник Долгоруков наконец поднялся из-за стола и скользящей, чуть прихрамывающей походкой направился к Дантесу. Жан Гагарин, недобро усмехнувшись и прищурив глаза, отвернулся к Д'Аршиаку и стал расспрашивать его о недавней свадьбе его сестры.

– Готов поспорить, милостивый государь, – нарочито громко начал Пьер, – что вы и маркиз де Пина, который вместе с вами был принят в гвардию, имеете высоких покровителей. – Жорж удивленно поднял бровь, но ничего не ответил. – Что ж… если учитывать, что вашим непосредственным начальником является господин Полетика, то дальнейшее ваше продвижение по службе зависит только от ваших успехов в… – Пьер, не сводя нахальных глаз с Дантеса, наклонился и, почти касаясь губами мочки его уха, кривя в гнусной усмешке слишком правильный, идеально очерченный рот, прошептал ему несколько слов.

Дантес вспыхнул и отчаянно покраснел, мгновенно вспомнив их перепалку на «Николае I».

– Вы негодяй, князь! Но я не намерен разбираться с вами здесь, в присутствии дам! По какому праву вы позволяете себе оскорбления в адрес госпожи Полетики, не говоря уж обо мне? Завтра жду вас ровно в десять утра у заставы! Пришлите мне своего се…

– Немедленно прекратите, Жорж! – быстро прервала пылкую речь юноши внезапно появившаяся Идалия. – Он просто шутит! Кто же не знает нашего милашку Пьера? Он просто ревнует вас к Жану! Или к месье Геккерну. Жаль, что не ко мне… – Красавица расхохоталась, весьма довольная своей шуткой. – Ведь правда, князь? – насмешливо спросила грациозная рыжеволосая кошка, лениво поводя точеными плечами.

Вмиг протрезвевший Долгоруков смешно сверкал глазами, готовый голыми руками растерзать дерзкую рыжую обидчицу. Растерянный и окончательно сбитый с толку Жорж поискал глазами Геккерна и, не найдя, впал в расстройство, граничащее с истерикой. Он совершенно запутался в сложных взаимоотношениях Пьера, Жана, Идалии – да и всех остальных присутствующих на приеме гостей. Он чувствовал себя потерянным и совершенно лишним среди этого сияющего волшебными огнями бесконечного круговорота звезд. Больше всего ему сейчас хотелось немедленно найти Луи, сесть в его экипаж, прижаться к нему и уехать в его уютную квартиру на Английской набережной…

Луи, его прекрасный друг, его спаситель, ради которого он был готов на все – стреляться на дуэли, пойти в солдаты, воевать на Кавказе…

– Я требую, чтобы вы немедленно извинились перед месье Геккерном, слышите, князь? – почти кричала рыжая Идали. – Иначе я всем расскажу про ваше продажное увлечение генеалогией, и не только…

Нахальный Хромоножка смертельно побледнел и, искоса взглянув на князя Гагарина, привычно скривил губы в брезгливую гримасу.

– Idalie… ну, не сердитесь на Пьера, – примирительно сказал Гагарин, смущенно приглаживая свои вьющиеся волосы и пряча глаза. – Ну что вы хотите от пьяного Петеньки! Господин Гек-керн?…простите, я не ослышался? Мне показалось, что у вас другая фамилия…

– Моя фамилия Дантес.

– Ах да! – не унимался Пьер. – Я же вас еще на корабле спрашивал, кем вам приходится господин посланник. А вы так внятно и не ответили… не смогли… по причине неустойчивости палубы, наверное…

– Замолчите сейчас же, князь! – Дантес кинулся к Долгорукову и попытался вывернуть ему руки. – А не то я сейчас вам устрою – будете у меня на обе ноги хромать! Idalie, я умоляю вас – не надо… и бесполезно меня упрашивать – я его уже вызвал…

– Жорж! Вы в своем уме? Вы что, забыли, с кем вы разговариваете? – Идалия уже не могла контролировать себя и с размаху влепила юноше звонкую пощечину. – Да вы завтра же будете отчислены из гвардии, если Александр Михайлович узнает о вашей дуэли! Пожалейте хотя бы господина Геккерна – он так много для вас сделал…

– Простите, Idalie… Я привык отвечать за свои поступки сам.

Иван Гагарин повернул голову так резко, что его вьющиеся волосы разлетелись веером, и метнул на Дантеса изумленный взгляд. Его темные глаза, обычно не выражающие ничего, кроме скуки и развязной лени, внезапно сконцентрировались на белокуром юноше, сузившись в щелочки. Затем, все так же молча, он перевел свой весьма красноречивый взгляд на Долгорукова и улыбнулся краешками губ, продемонстрировав нежные девичьи ямочки.

– А кем же вам приходится господин посол, месье Дантес?