Гуляй Волга

– Берись!

– Взяли.

– Ходу!

– Разом, эх, да!..

Тяжел первый шаг, а там – влегли и пошли, раскачиваясь, пошли, оставляя на мокром песке клетчатый след лаптя. Набегала шаловливая волна, зализывала бурлацкий след.

Секли бурлаков дожди, сушил ветер.

На тихих плесах шли ходко, верст по сорок в пряжку, а на перекатах и у бычков – где вода кипмя кипела – маялись, сволакивая порою посудину с камней или с отмели.

С-за угла копейку срубим,

На нее краюху купим...

Э-эй, дубинушка, ухнем!

Э-да зеленая сама пойдет!

Дернем

подернем...

Дернем

подернем...

да еще разок

поддернем...

Идет-ползет!

Ух

ух...

Ух

ух...

Уу

ухнем!..

Бывало и так. Ночью с берега кричали:

– На барже-е-е-е-е-е-е!..

Караульный не вдруг отзывался:

– Што орете?

– Нам самого.

– Спит.

– Ну, Сафрон Маркелыча.

– Спит.

– Буди.

– Пошто?

– Буди давай!

Слышно было, как караульный, шаркая босами, проходил на корму в жилое мурье. На борту появлялся старый прикащик, гладко зевал в непроглядную темень и окликал: [37/38]

– Кто там? Чего там?..

– Сафрон Маркелыч, яви божеску милость, выстави по чарочке... Зззадрогли!

– Не припас, не обессудьте.

– Ну, хошь полупивца по ковшику, погреться.

– Не наварил, не прогневайтесь.

Бурлаки снимали шапки.

– Удобрись.

– Зззадрогли!..

– Выкати хошь бочонок квасу пьяного.

– И квасу не наквасил, не взыщите.

– Што ж, пропадать?

– А вы, глоты, зачерпните водочки из-под легкой лодочки да вскипятите, вот вам и грево.

– Эх, рядил волк козу .................................................................................................

Сафрон Маркелыч, выслушав их богохульную брань, сплевывал, мочился прямо за борт и, дернув, уходил к себе в мурье.

– Вишь, распирает черта. С хозяином поди гороху наперлись, а нас на рыбке держит. – Бурлаки кутались в лохмотья и рогожи, гнулись на холодном песке, кляли белый свет...

Чуть зорька – гусак поднимал:

        – Хомутайся!

Укачала уваляла,

Нашей силушки не стало.