День египетского мальчика

— Вот это здорово! — чуть не кричит Ини.

Но Мехи вовремя зажимает ему рот.

— Идем скорее! — шепчет Сети и порывается бежать.

— Стой! — останавливает его Яхмес. — Мы пойдем втроем — ты, Мехи и я. А Ини должен остаться здесь и устроить такой шум на дворе, чтобы учителя были заняты и не хватились бы нас, да и не услышали бы стука, когда мы будем ломать стенку.

— Будет шум, не беспокойся! — говорит Ини.

Он думает минутку и затем мчится по двору к навесу малышей. По дороге он бросает горсть камешков в группу своих сверстников. Те, не разобрав, откуда полетели камни, немедленно начинают ссору, а Ини тем временем подбегает к малышам и весело спрашивает их:

— Ну-ка, кто вы такие — трусливые гиены или храбрые львы?

— Львы, львы! — кричат малыши, еще не понимая, чего от них хочет Ини, но уже гордясь тем, что он заговорил с ними.

— Ну, а если львы, так все бегом за мной на охоту!

Ини поворачивается, бежит к лесенке, которая ведет на плоскую кровлю, и быстро лезет вверх. За ним с радостными криками и визгом несутся малыши и также карабкаются на кровлю. А Ини уже наверху и, размахивая руками, вспугивает большую стаю голубей.

Малыши усердно помогают ему, и по всему двору поднимается невообразимый шум от хлопанья крыльев взлетающих в небо птиц и веселых возгласов детей.

Встревоженные учителя спешат к лестнице; туда же устремляется взгляд нубийца-раба.

А внизу ссора сверстников Ини переходит в драку, и крики дерущихся смешиваются с общим переполохом.

Да, Ини сдержал слово: шум большой!

Сам Ини все время не спускает глаз с того конца двора, где скрылись трое его товарищей, и, продолжая возиться с малышами, с волнением ждет, скоро ли появится Сети или Яхмес. Скорее бы, а то Аменхотеп уже поднялся на кровлю и начинает унимать малышей и спускать их вниз. Хорошо еще, что лестница одна, а Аменхотеп осторожен и не слишком торопит мальчиков.

Наконец Ини видит Яхмеса и Сети, которые незаметно прошмыгнули из-за угла двора и уже стоят под одним из навесов. Ини молниеносно спускается на руках по одной из деревянных подпорок и бежит к ним.

— Ну что?

— Все в порядке! — говорит, улыбаясь, Сети. — Они оба уже перелезли через стену и бегут к дому Мехи.

— Правда?

— Спроси Яхмеса!

Яхмес молча кивает головой, и его глаза ярко блестят.

— Ну и шум же ты устроил, Миу-бин, вот молодец! — одобрительно говорит Сети, похлопывая Ини по плечу.

— Да уж я постарался как мог, — скромно отвечает довольный Ини.

Между тем учителям постепенно удается навести порядок, и они уводят учеников в дом. Яхмес, Сети и Ини незаметно вместе с товарищами занимают свои места на циновках.

В кресло учителя садится теперь Аменхотеп. Он раскрывает ящик с рукописями, вызывает Яхмеса и с его помощью раздает ученикам свитки.

В это время в комнату бесшумно проскальзывает совершенно запыхавшийся Мехи. К счастью, все ученики заняты раздачей свитков, а учитель стоит спиной к двери, и Мехи успевает сесть, не замеченный никем, кроме Яхмеса. Он старается отдышаться и в то же время ловит взгляд Сети. Наконец это ему удается. Он улыбается и кивает. Сети понимает, что всё в порядке, и шепчет об этом Ини. Им очень хочется узнать подробности, но сейчас это совершенно невозможно. Аменхотеп уже кончает раздачу рукописей и говорит:

— Приготовьте ваши письменные приборы, мальчики. Яхмес, открой второй ящик и раздай папирусы и черепки, как приказал учитель Шедсу.

Яхмес отбирает куски папируса для Нефера, Сети и Минмеса, оставляет один на своем месте, а остальным мальчикам раздает большие черепки от разбитых глиняных сосудов.

Сети, получая из рук Яхмеса свой папирус, успевает шепнуть:

— Мехи вернулся, все хорошо!

— Я его видел, — также шепчет Яхмес и, передав Ини большой глиняный черепок, идет дальше.

Сети с интересом и волнением осматривает свой первый папирус. Это сравнительно небольшой кусок папируса, но почему-то не очень чистый, с какими-то сероватыми полосами. Сети всматривается и понимает, в чем дело: на этом папирусе уже что-то было написано раньше, но потом запись смыли, для того чтобы можно было использовать папирус еще раз. Если всмотреться, то в одном месте видны даже два знака из прежнего текста.

Сети знает, почему так сделано: папирус — очень дорогой материал, и поэтому обычно учеников сначала долго учат писать на глиняных черепках или на гладких кусках белого известняка, а потом, когда им разрешают писать на папирусе, то дают не новые свитки, а уже использованные с одной стороны или вот такие смытые. Да и взрослые писцы, списывая для себя какое-нибудь литературное произведение, часто пользуются оборотной стороной ненужных документов. Сети не раз видел, как отец и Нахт склеивали вместе старые письма, расписки, счетные записи и на оборотной, чистой стороне полученного свитка писали понравившиеся им повести, стихи и сказки.

Понятно, что и Сети, который сегодня первый раз будет писать на папирусе, дали старый, смытый кусок. Но Сети вполне доволен своим папирусом. Осторожно положив его на циновку, мальчик начинает разводить водой краски в углублениях своего письменного прибора — красную охру для заголовков и черную сажу для основного текста.

Так, все готово. Теперь надо посмотреть, что же ему придется переписывать. Сети разворачивает свиток, который дал ему Аменхотеп, и видит красиво написанные четким, разборчивым почерком строки.

Два первых слова написаны красным, потом идут черные строки, кое-где прерываемые красными.

Сети вспоминает, что учитель всегда велит, прежде чем начинать списывать рукопись, внимательно ее прочесть, и он начинает читать:

«Сказал дружинник верный: „Пусть успокоится твое сердце, мой князь! Вот мы достигли родины. Воздают хвалы, благодарят бога, все люди обнимают друг друга. Наш отряд пришел целым, нет убыли в нашем войске. Вот мы пришли в мире и достигли нашей страны“ [6].

Сети очень заинтересован началом текста, ему хочется поскорее узнать, что будет дальше. Он разворачивает свиток и, пропуская часть рукописи, читает наудачу:

«Корабль погиб, и из бывших на нем не осталось никого. Я был выброшен морской волной на остров. Я провел на нем три дня в одиночестве, и только мое сердце было моим товарищем. Я заснул под сенью дерева».

Сети увлечен необычайными приключениями еще неизвестного ему героя и хочет читать дальше, хотя ему следовало бы прочитать только первые строчки, которые надо списывать. И действительно, ему не удается это сделать, так как к нему незаметно подходит Аменхотеп и, наклоняясь, тихо спрашивает:

— Ну, как дела?

Сети смущенно смотрит на молодого учителя и осторожно скатывает свиток обратно, оставляя открытым только начало рукописи.

Аменхотеп прекрасно видел, что Сети не вовремя зачитался, поэтому он и подошел к нему. Если бы урок вел Шедсу, Сети не миновать бы плетки, но Аменхотеп иначе обращается с мальчиками. Он не кричит на них, не бьет их, и тем не менее (а вернее — именно поэтому) на его уроках мальчики успевают обычно сделать гораздо больше и лучше, чем на уроках Шедсу.

— Ну-ка, начинай писать, да не торопись, пиши спокойно, — говорит Аменхотеп, похлопав Сети по плечу, и наклоняется к Ини.

Тот уже старательно выводит первую строчку на глиняном черепке. Хороший черепок дал ему сегодня Яхмес, большой и гладкий, на нем легко писать. А Ини очень хочет выполнить задание как можно лучше, чтобы завтра получить папирус. Мальчик внимательно прочел начало текста и уже заранее заметил трудные знаки. Он решил просить Сети помочь написать их.

А текст у Ини попался тоже очень интересный — про фараона Камеса, который правил Египтом около пятисот лет назад. Плохо было тогда в Египте — почти полтораста лет им уже владели чужеземцы, кочевники-гиксосы. И вот в рукописи, которую начал списывать Ини, как раз и рассказывалось о том, как египтяне начали борьбу за освобождение своей страны.