Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

Примерно через неделю после этого события на меня вышел репортер израильской газеты «Йедиот Ахронот», который хотел знать мое мнение. Он позвонил мне из-за того, что я был единственный бывший сотрудник Моссад, который был готов говорить с прессой и который действительно был в Моссад, в отличие от многих, которые уже в прошлом утверждали подобное, лишь чтобы привлечь к себе внимание.

Я рассказал ему, что, по-моему, произошло шаг за шагом, причем я настаивал на том, что это лишь мое предположение. Он написал статью, которую, однако, запретила военная цензура. Газета решила подать в суд, но друзья в разведке отговорили от этого. Газета сдалась, потому что не хотела терять доступа к «внутренней информации», чтобы быть в состоянии и дальше «информировать» читателей.

Казалось, что нам этим совсем маловажным вмешательством удалось дать Моссад такого пинка, через который пробился ручеек критики действий оперативного уровня Моссад, что несколько потрясло его почву. Но этот ручеек был все еще очень далек от того шторма, который был нужен, чтобы смыть Моссад в море.

Глава 30

Среда, 30 октября 1991 года. Мадрид

«Боинг» президента Соединенных Штатов, зарегистрированный в ВВС страны под номером «Air Force One», заходил на посадку, за ним следовал однотипный «Air Force One». Оба «Джамбо» (они похожи друг на друга как близнецы, вплоть до одинаковых номеров на фюзеляже; в одном самолете летит президент, а в другом, используемом также как резервный для экстренных случаев, его окружение) везли в Мадрид американского президента в сопровождении огромного количества журналистов на мирные переговоры, которые должны были состояться между Израилем и всеми его арабскими соседями, включая сирийцев и палестинцев, как частью иорданской делегации.

Месяцами перед этим театральным представлением американский президент действительно верил, что он может поспособствовать перемене того окостеневшего порядка, который десятилетиями царил в регионе. Чтобы привести правое правительство Ицхака Шамира к столу переговоров международной мирной конференции президент США использовал свое особое средство давления. До того времени ни одному американскому президенту не хватало мужества на использование этого средства. Против желаний возмущенной еврейской общины Джордж Герберт Буш заморозил все гарантии кредитов Израилю, которые на следующие пять лет составляли 10 миллиардов долларов. И это было не наказанием за создание поселений в оккупированных Западной Иордании и Секторе Газа (эти поселения США считали незаконными), но средством, чтобы принудить завязшее в финансовых трудностях правительство Израиля сесть за стол переговоров.

Этим своим решением президент поставил себя у всех еврейских организаций Соединенных Штатов в черный список и стал рассматриваться как злейший враг Израиля. По всему Израилю были развешаны плакаты, изображавшие Буша в головном уборе фараонов. Под изображением можно было прочесть: «Мы пережили фараонов, мы переживем и Буша». Шамир назвал поведение президента США словом Ам-Буш (непереводимая игра слов: «ambush» значит «засада», «удар в спину»). Израильские посланцы в ускоренном темпе посещали все еврейские общины в США и готовили там нападки на Буша. Они неустанно питали средства массовой информации всяческой критикой любых его шагов. Одновременно они пытались убедить его вице-президента Дэна Куэйла в том, что он все равно остается их любимцем, и что действия президента никак не влияют на их хорошее мнение о Куэйле.

Эта «любовная афера» с вице-президентом была не нова; это стало почти правилом с самой даты основания Израиля. Каждый раз, когда президент не был с Израилем на дружеской ноге, еврейским организациям предписывалось подлизываться к вице-президенту. Так было при Эйзенхауэре, которого Израиль воспринимал как худшего американского президента в истории (хотя, по иронии судьбы, вице-президент Никсон, которого рассматривали как друга, сразу стал врагом, стоило ему самому стать президентом). Это стояло и за мощной поддержкой Джонсона, который в первый год своего правления почти удвоил американскую помощь Израилю, после того, как Кеннеди подверг очень жесткой критике ядерную программу Израиля, считая ее первым и самым опасным шагом к распространению атомного оружия в регионе, – не говоря уже о том факте, что семью Кеннеди всегда воспринимали как антисемитскую, начиная с Джозефа Кеннеди, отца Дж. Ф.К., которого считали сочувствующим нацистам. Эта политика стояла и за ненавистью к Никсону и любовью к Форду. Потом пришел Картер, чье правление вообще рассматривалось как сплошная ошибка во всем, что касалось Израиля, ошибка, которая стоила Израилю Синайского полуострова в обмен на прохладный мир с Египтом.

А теперь еще этот мирный процесс, который привел в движение один из этих идиотов из «Кантри-Клаба». Тихий крик Шамира о помощи должен был остановить процесс, потому что он думал, что тот приведет к компромиссу и заставит Израиль отдать землю взамен мира, а не мир взамен мира, как планировал Шамир. Строительство на оккупированных территориях было форсировано при безоговорочном содействии министра жилищного строительства Шарона.

Правая клика в Моссад рассматривала эту ситуацию как смертельный кризис и решила взять дело в свои руки и решить проблему раз и навсегда. Они думали, что Шамир и сам бы приказал им это, если бы не был так сильно подавлен политикой. Как и многие люди до них в бесчисленных странах и ведомствах они хотели сделать то, что, собственно, так же хотело и руководство, но не могло этого открыто потребовать – израильская версия полковника Оливера Норта, но намного опаснее.

Для этой клики было совершенно ясно, что ей нужно сделать. Буш 30 октября при открытии мирных переговоров в Мадриде окажется без своего надежного доверенного окружения. Во время события всегда будет царить высочайшая готовность, как при всех мероприятиях по поддержанию безопасности там, где в одном месте собирается так много потенциальных врагов.

Кроме того, здесь были все, кто выступал против переговоров: палестинские экстремисты, иранцы и ливийцы, не говоря уже об униженных иракцах с их бесконечным призывом к мести за войну в Персидском заливе.

Испанское правительство мобилизовало более десяти тысяч полицейских и гражданских гвардейцев. К ним добавились американская спецслужба, советский КГБ и все спецслужбы стран-участниц переговоров.

Королевский дворец в Мадриде был в это время самым безопасным местом на Земле, если, конечно, к кому-то в руки не попали бы планы обеспечения безопасности, и он не смог бы найти в них брешь. И это было как раз то, что собирался сделать Моссад. С самого начала было понятно, что вину за произошедшее свалят на палестинцев, что раз и навсегда сломит их ожесточенное сопротивление и сделает из них наихудших врагов американцев.

Группа «Кидон» вытащила трех палестинских экстремистов из их убежища в Бейруте и привезла в специальный лагерь в пустыне Негев. Их звали Бейдждун Саламех, Мохаммед Хусейн и Хусейн Шанин.

Одновременно звучали многочисленные угрозы убийства президента. Одни были реальны, другие – ложными тревогами. Моссад внес свою лепту, уточняя угрозу, которая якобы исходила от группы Абу Нидаля. Моссад знал, что это имя гарантирует привлечение внимания после события. Итак, если что-то произойдет, то средства массовой информации быстро прореагируют и скажут: «Мы знали это, и не забывайте, кто впервые об этом сказал».

За несколько дней до события испанская полиция услышала, что три террориста направляются в Мадрид и, возможно, что-то затевают.

Так как Моссад имел все планы безопасности, для него не составило бы труда подвести «киллеров» так близко к президенту, как им хотелось. В последующей за покушением панике агентам Моссад, несомненно, удалось бы убить «преступников», чем Моссад смог бы похвастаться как своей второй победой. Они очень сожалели бы, что не смогли уберечь президента США, но ведь его защита, в конечном счете, не была их работой. При таком количестве всех задействованных сотрудников служб безопасности и при мертвых убийцах было бы чрезвычайно трудно узнать, где была брешь в системе безопасности. Кроме того, некоторые из стран-участниц, как, например, Сирия, были известны, как поддерживающие террористов. И если это знают, то легко можно было предположить, где же была та самая брешь.