Сын света (другой перевод)

— Хетты выбрали стратегию медленного наступления; через четыре-пять лет они будут во всеоружии.

— Продолжайте следить за их действиями, но не говорите об этом ни с кем, кроме меня.

— Вы требуете слишком многого.

— Вы и получите столько же.

51

Рыбачий поселок жил своей тихой размеренной жизнью. Расположенный на берегу моря, он находился под постоянной охраной полицейского звена, состоящего из дюжины человек, в обязанности которых входило наблюдать за перемещением кораблей. Дело было непыльное; время от времени какое-нибудь египетское судно отправлялось на север. Командир звена, шестидесятилетний пузатый служака, отмечал на табличке его название и дату отплытия. Что же касается моряков, прибывавших из-за границы, они проходили другими воротами Нила.

Охранники помогали рыбакам вытаскивать сети и содержать в порядке лодки. Рыбы всегда было вдоволь, и по праздничным дням начальник охотно соглашался поделиться порцией вина, которое каждые пятнадцать дней доставляли по распоряжению администрации.

Игры дельфинов были любимым развлечением всего поселка, на их прыжки и догонялки можно было смотреть без конца. По вечерам старый рыбак рассказывал легенды: неподалеку оттуда, в болотах, богиня Исида укрылась со своим младенцем, Хором, чтобы избавить его от яростного Сета.

— Командир, какой-то корабль.

Разлегшись на циновке в этот послеобеденный час, охранник не имел ни малейшего желания вставать и приниматься за дело.

— Дай ему знак и запиши название.

— Он направляется к нам.

— Ты, наверное, не разглядел… Посмотри получше.

— Он направляется к нам, это точно.

Начальник, удивившись, поднялся; вино сегодня не должны были привозить. Холодное пиво не могло вызвать видения, оно слишком слабое.

С берега хорошо было видно этот корабль внушительных размеров, который шел прямо на поселок.

— Это не египетский…

Ни один греческий корабль не стоял в этих гаванях. Приказ был однозначный: отвадить непрошенного гостя, приказав ему повернуть на запад, где его должна была встретить морская охрана фараона.

— К оружию! — скомандовал начальник своим подчиненным, которые уже разучились держать в руках и копье, и меч, и лук, и щит.

На борту странного корабля стояли люди с матовой кожей и вьющимися усами, на головах у них были шлемы, украшенные рогами, грудь была защищена металлическими латами, в руках они держали заостренные мечи и круглые щиты.

На носу стоял гигант.

Вид у него был столь устрашающий, что охранники попятились.

— Демон, — прошептал один из них.

— Это всего лишь человек, — поправил командир. — Снимите его.

Два лучника выстрелили одновременно. Первая стрела затерялась, вторая, кажется, должна была вонзиться в тело гиганта, но тот рассек ее мечом, прежде чем она успела коснуться его.

— Там, там! — закричал охранник. — Еще один!

— Вторжение, — заключил командир. — Отступаем.

Рамзес наслаждался счастьем.

Счастьем каждого дня, сильным, как южный ветер, и мягким, как ветер северный. Нефертари заполняла собой каждую секунду, устраняла заботы, просветляла мысли, рядом с ней дни наполнялись мягким лучистым светом. Молодая женщина умела его успокоить, не пытаясь потушить огонь, который горел в его сердце, ведь она была носительницей странного, почти пугающего будущего, будущего правления.

Нефертари не переставала удивлять его, она могла бы довольствоваться спокойным и праздным существованием, но она обладала неповторимой природой царицы. Что ей было предначертано — судьба царицы или прислужницы? Нефертари была загадкой. Загадкой с чарующей улыбкой, которая так напоминала улыбку богини Хатхор, такую, какой он видел ее на могиле первого Рамзеса, своего предка.

Красавица Исет — это земля, а Нефертари — небо. Рамзесу нужны были обе, но к первой он испытывал только страсть и желание.

Нефертари была его любовью.

Сети любовался заходом солнца. Когда Рамзес обратился к нему с приветствием, дворец уже погрузился в сумерки. Царь не зажигал огня.

— Нет, никаких тревожных рапортов из Дельты не поступало, — подтвердил он своему сыну. — Мои советники полагают, что имел место какой-то незначительный инцидент, но я убежден, что они ошибаются.

— А что произошло?

— Какие-то пираты напали на рыбацкое селение на берегу Средиземноморья. Охранникам, которые должны охранять эти берега, пришлось отступить, утверждают, что ситуация у них под контролем.

— Вы полагаете, они лгут?

— Твоя задача — проверить это.

— Откуда такая недоверчивость?

— Эти пираты — известные грабители. Если они предприняли попытку вторгнуться в наши земли, скоро они начнут сеять ужас повсюду.

Рамзес вспылил:

— Неужели охранники на границе не могут обеспечить нашу безопасность?

— Может быть, тот, кто отвечает за это, недооценил опасность.

Царь снова обратил взор к закату; ему бы очень хотелось отправиться вместе с сыном, снова увидеть те водные пейзажи в Дельте, воплощать государство, возглавляя армию. Но после четырнадцати лет царствования он чувствовал, как болезнь пожирает его. К счастью, сила, которая покидала его, мало-помалу переходила к Рамзесу.

Охранники вновь соединились где-то в тридцати километрах от побережья, в маленьком городке, стоящем на берегу одного из рукавов Нила. В спешке, все время надеясь, что подойдет подкрепление, они возвели деревянные укрепления. Как только подошли войска под предводительством Рамзеса, они вышли из своего укрытия и бросились навстречу своим спасителям, и впереди всех — командир.

Он упал ниц перед колесницей Рамзеса.

— Мы все целы, Великий Правитель! Ни одного раненого.

— Встаньте.

Нечаянная радость тут же сменилась ледяным молчанием.

— Мы… нас было слишком мало, чтобы оказать сопротивление. Пираты просто перебили бы всех нас.

— Что вам известно об их продвижении?

— Они не покидали побережья и уже захватили другое селение.

— Из-за вашей трусости!

— Великий Правитель… бой бы оказался слишком неравным.

— Убирайтесь с моего пути.

Начальник отряда едва успел метнуться к обочине; уткнувшись лицом в землю, он не видел, как колесница регента направилась к адмиральскому кораблю внушительной флотилии, прибывшей из Мемфиса. Едва взойдя на борт, Рамзес тут же отдал приказ двигаться строго на север.

Вне себя как из-за пиратов, так и из-за никчемной охраны, регент накинулся на гребцов, которые проявляли чудеса проворности и силы. Темп не только не уменьшился, но, напротив, передался всей команде корабля, спешащей восстановить порядок на морской границе Египта.

Взгляд Рамзеса был устремлен только вперед.

Пираты, занявшие две прибрежные деревни, сомневались, какую им стоит занять позицию: либо идти дальше вдоль берега, занимая все новые селения, либо погрузиться на борт с награбленным и вскоре вернуться за новой добычей.

Штурм Рамзеса застал их врасплох, как раз во время обеда, когда они жарили рыбу. Несмотря на явное численное превосходство противника, пираты бились с диким ожесточением; один только гигант сумел отбросить человек двадцать пехотинцев, но все же пал под непрерывными атаками все прибывающих египтян.

Больше половины пиратов были убиты, корабль их был предан огню, однако их предводитель все еще отказывался склонить голову перед Рамзесом.

— Твое имя?

— Серраманна.

— Откуда ты?

— Из Сардинии. Ты победил меня, но скоро придут другие корабли и отомстят за меня; их будет много, десятки, ты не сможешь остановить их. Мы хотим получить богатства Египта, и мы их получим

— Вам не хватает вашей страны?

— Завоевывать — это наш смысл жизни; ваши жалкие солдаты долго не выстоят против нас.

Возмущенный дерзостью пирата, один из пехотинцев уже занес меч, чтобы отрубить ему голову.