Человек, ставший Богом. Воскресение

– Возможно, раввин, своенравных упрямцев было бы меньше, если бы на земле Израиля многое изменилось. Если бы ты никогда не насыпал неполных мер, не продавал втридорога зерно в неурожайные годы, не обижал вдов, не притеснял сирот, не занимался ростовщичеством, не презирал бедных и слабых, не отказывал в хлебе и соли нищим, не закрывал глаза на любовные похождения богачей, не приговаривал бедняков к побитию камнями, не помогал врагам Израиля, праздновал субботу всем сердцем, а не только в соответствии с буквой Закона, не помышлял в часы молитвы о собственном обогащении, не гладил низ живота, проповедуя добродетель, не воровал ладан и мирру, чтобы воскурить их дома, тебе не пришлось бы беспокоиться из-за своенравных упрямцев или из-за тех, кто требует справедливости, хотя они и не изучали Книги – в отличие от тебя Толпа замерла. Раввин яростно замотал головой, повернулся к собравшимся, встретил их враждебные взгляды, открыл и тут же закрыл рот, а затем ушел, неистово размахивая своей накидкой.

– Еще никто никогда не говорил с раввином в подобном тоне. Но хочу тебе сказать, что этот раввин никогда не воровал, – заметил Натан. – Однако твои слова только подтверждают, что ты наделен властью свыше. Иоканаан был прав.

Из толпы выступила какая-то женщина и попыталась схватить руку Иисуса, намереваясь поцеловать ее. Но Иисус вовремя отдернул руку, и женщина прикоснулась губами лишь к рукаву.

– Расходитесь с миром, – сказал Иисус. – Да хранит вас Господь!

За неимением других вариантов Иисусу пришлось принять гостеприимство Натана.

Да, дул ветер перемен. Люди жили в ожидании прихода того, кто не уподобился бы ни зелотам, ни Аполлонию.

Немного позже, гуляя по Вифании, Иисус остановился около фонтана, чтобы напиться. Наклонившись, он с любопытством стал рассматривать переменчивые отражения своего лица на водной поверхности. Вытирая бороду, он заметил, что за ним наблюдает какой-то человек, словно поджидая его.

Иисус внимательно посмотрел на мужчину. Был ли тот приспешником раввина? На вид лет тридцать, дородный, с детскими доверчивыми глазами.

– Равви, – обратился к нему незнакомец, – я Андрей, сын Иоанна из Галилеи. Я хочу следовать за тобой.

– Что ты, галилеянин, делаешь в Иудее?

– Я приехал навестить родственников.

– Почему ты хочешь следовать за мной?

– Натан сказал, что Иоканаан утверждает, будто ты Мессия.

– Но как они могут это знать? – прошептал Иисус.

– Я верю в тебя. Почему ты не хочешь поверить, что я верю в тебя?

– А если ты ошибаешься? Если это обманчивое впечатление?

– Я слышал, как ты говорил с раввином. Я не могу ошибаться, не могу обмануться в тебе. Неужели ты не веришь, что истину можно распознать?

Первый солдат.

– Я не собираюсь сразу же покинуть Вифанию, – медленно произнес Иисус. – Ты найдешь меня у Натана.

Иисус вернулся в дом Натана и вошел в комнату, которую отвел ему плотник, с окнами, выходящими на оливковую рощу. Что означает само слово «Мессия»? Он этого не знал. А кто знал? Иисус заснул. Когда он проснулся, было уже темно. Он хотел зажечь светильник, но не нашел огниво. Иисус вышел на улицу, увидел огонь и поджег от него лучину. Деревья окрасились в багровые тона, а небо стало фиолетовым. Иисус вернулся в комнату и зажег фитиль. Неужели Господь в своей высшей мудрости может обращаться с людьми, как с неразумными малыми детьми? На небе не хватит ангелов, чтобы удерживать каждого человека за руку, предостерегая его от ошибок. К тому же, если ангелам придется вмешаться, это будет означать, что у простых смертных нет ни разума, ни воли. Господь не пришлет Мессию, чтобы тот разрешил проблемы, которые были созданы самими людьми и в которых они окончательно запутались.

– Нет, только не Мессия, Господи! – прошептал Иисус, поправляя фитиль.

В роще раздались голоса.

Иисус потерял нить рассуждений, отчего ему стало не по себе.

Кто-то кричал: «Равви Иисус!», словно потерявшийся ребенок.

– Я здесь, – откликнулся Иисус.

Он приподнял светильник, и стал виден гладкий, розовый, как ему показалось, камень. Однако это была лысая голова незнакомца, который завязывал сандалию.

– Я привел моего брата Симона, – сказал запыхавшийся Андрей.

Как выяснилось, это он кричал.

Симон поднял голову. Казалось, его лицо было небрежно высечено из камня скульптором. Детский взгляд слезящихся глаз. Искренний, упрямый, но беспомощный.

Пришел Натан и сообщил, что ужин готов. На ужин была только жареная рыба. Сначала они ели молча, потом Андрей неожиданно для всех сказал, что его брат тоже решил присоединиться к Иисусу. Иисус никак не отреагировал на такое заявление. Что он мог изменить? В разговор вмешался Натан и принялся просить за обоих братьев.

– Мы женаты, – заметил Симон, – нам необходимо предупредить наши семьи, оставшиеся в Галилее.

– Но кто позаботится о них? – спросил Иисус.

– Они не пропадут. О них есть кому заботиться, – не задумываясь ответил Андрей.

Возможно, столь импульсивные люди принесут Израилю больше пользы, чем рассудительные. Они готовы бросить семью, свое дело…

– Я не женат, – сказал Иисус.

Он немного помолчал, дав Андрею и Симону возможность обдумать все нежелательные последствия, которые могут возникнуть из-за того, что они женаты, но в путь отправятся без своих жен.

– В Галилею мы пойдем вместе. Но мы сделаем остановку в Вифлееме. Я хочу навестить мать. Она живет у моих братьев.

Андрей и Симон закивали в знак согласия.

– Пловец плавает голым, – добавил Иисус.

Его слова вызвали недоумение. Сидевшие за столом явно ничего не поняли.

– Свободный человек – это тот, кто сжег за собой все мосты, – объяснил Иисус – Вы не сможете следовать за мной, если не поступите таким образом.

Иисус пристально смотрел на братьев. Вероятно, они поняли его. Ему необходимо было знать, согласны ли они вести такой образ жизни.

Короткое путешествие из Вифании в Вифлеем не позволило разнообразить требования, которые Иисус собирался предъявить к обоим братьям. Однако Иисус смог понять, что их объединяло: братья пылали праведным гневом. Что они видели? Что знали? Столкнулись ли они с недобросовестным раввином? Слышали ли об истории, происшедшей с проституткой? Несомненно, ничего серьезного. Вероятно, они полагались на интуицию, а двигало ими чувство неудовлетворенности.

Когда они добрались до Вифлеема, Иисус сказал:

– Не позволяйте себе увлекаться, словно дети малые, которые по ночам думают, что прялка и собака представляют для них грозную опасность. Дело-то в самой ночи. Свеча подлинного Храма погасла. Вновь зажечь ее – вот наша задача.

– Свет ведет тебя за собой, – ответил Андрей.

У ворот Вифлеема Андрей и Симон встретили своего друга. Ему было лет двадцать – двадцать пять. Он был уроженцем Севера» о чем свидетельствовал рыжеватый цвет волос, которые были связаны на затылке, как и у Иисуса. Подвижное лицо, смеющиеся глаза, рот, созданный для меда, вина, сладостей…

«Что будет с ним, когда он насытится?» – думал Иисус.

Андрей и Симон познакомили его с Иисусом Молодого человека звали Филиппом Он тоже был галилеянином. Откуда? Из Вифсаиды. Иисус не старался прислушиваться к разговору, который шепотом вели Андрей, Симон и Филипп. Его забавляло, что Андрей и Симон напустили на себя серьезный вид. Неужели это было проявлением тщеславия? Оба брата вели себя как вербовщики солдат. Но для какой армии? Ради какого сражения? Собирались ли они объявить войну римлянам, Синедриону, фаланге раввинов, всей Вселенной? Вероятно, Иисусу следовало с самого начала четче донести до них свой замысел. Конечно, он так бы и поступил, если бы только сам понимал, в чем суть этого самого замысла. Иисус бродил вокруг невидимой цитадели и искал в ней трещину. Шла ли речь об Иерусалиме? Нет, цитадель, которую он осаждал в полном одиночестве, была гораздо больше, даже если и походила на Иерусалим. Храм и бессмысленно суетившиеся там бессовестные священники казались Иисусу чем-то малозначащим. И все же Иисус сердился на себя за то, что не рассказал своим спутникам о пути, который ему пришлось преодолеть за все эти годы после разговора с Маттафией. Тут Иисус заметил, что рядом с его спутниками, следующими за ним, идет Филипп, которого, вне всякого сомнения, вербовщикам удалось уговорить. Филипп во все глаза смотрел на Иисуса, словно опасался пропустить нечто важное. Иисус бросил быстрый взгляд на молодого человека и улыбнулся.