Гроза над Русью

Ольгерд тут же дал знак остановить дракар и спрятать его в тень правого берега. Сам же сказал дозорному:

— Плыви к конунгу Свенельду и повтори ему все, что мне рассказал!

В стычках оба бек-хана были ранены: у Илдея просекли мечом нос и правую щеку, а в боку Кури сочилась рана от хазарского копья. Большинство воинов тоже были ранены и вконец измотаны вместе с конями. Печенеги ругались хриплыми от усталости голосами, вспоминая неудачный бой. Если раньше один только взгляд бек-хана мог послать простого воина на смерть, то теперь обозленные байгуши готовы были зарубить ханов за одно только с грубое слово.

Отряд терял одного воина за другим. Кони не выдерживали многочасовой скачки, неумолимая погоня висела за плечами. Пленных хазары не брали, потому что охранять их было некому, а довериться слову вероломного печенега было опасно. Сейчас хазары Отстали, и остатки отряда бек-ханов еле плелись по степи...

И тут неожиданное счастье улыбнулось преследуемым — их окружила толпа соплеменников.

Вскоре в повозке Тарсука бек-ханы рассказывали о страшном побоище под Киевом, которое устроил им хитрый Святосляб.

— Но, — поднял палец Илдей, заканчивая рассказ, — урусы заняты сейчас хазарами кагана Урака. Мы видели, как те стали в боевой круг. Они будут сражаться насмерть, и Святослябу понадобится не один день, чтобы разгромить их. Там, под бунчуком Урака, более тридцати тысяч окованных батыров, — приврал он.

— Которые могли бы помочь нам в беде, но не сделали этого! — злобно добавил Куря.

— Да, это так, — подтвердил Илдей. — Однако под бунчуками наших братьев Тарсука и Радмана четыре тумена батыров. Если мы внезапно нападем на урусов, когда они будут биться с хазарами, то легко одержим победу. А потом полоним ослабленную хазарскую орду.

— А если каган Святосляб сговорится с хазарами? — прищурившись спросил Радман.

— Этого никогда не случится! — прохрипел Куря. — Урусы не отпускают своих врагов. Все хазары скоро или не скоро, но будут порублены и сожжены в жертву богу урусов Пруну!

— Но каган Святосляб когда-то отпустил меня, — так же загадочно щурясь, сказал Радман: он был самым молодым из вождей племен и, пожалуй, самым влиятельным среди них. Печенегов, над которыми властвовал Радман, называли батыр-кангары, то есть доблестные в боях. А это много значило в Причерноморских степях.

— Да, он отпустил меня, — повторил Радман, — и вместе со мной множество воинов, хотя мы и сотворили зло его народу.

— Он пощадил пленных, — возразил Илдей. — а каган Урак еще не опустил меча. Урусы говорят: «Меч не сечет склоненную голову!» Они редко убивают безоружных, но всегда безжалостны к тем, кто не бросил меча!

— Я дал клятву никогда не воевать земли Урусии! — твердо заявил Радман. — Гнев Тенгри-хана падет на мою голову, если я нарушу собственное слово!

— Что есть клятва перед врагом, если на нашу землю вот-вот ступит его нога! — воскликнул Куря.

— И если кто-то воспрепятствует этому, то боги возблагодарят доблесть мудрого — закончил его мысль Илдей.

— Ты что-о?! — Куря бешено глянул на Радмана. — Или хочешь стать врагом Великой степи?!

— А не думаешь ли ты, бек-хан, что за эти слова я могу наказать тебя? — ответил угрозой предводитель батыр-кангаров.

— Ка-ак?! — прохрипел рассвирепевший Куря и зеленые глаза его загорелись как у взбесившейся кошки.

— А так. Ты находишься в моем боевом стане, и стоит мне только двинуть бровью, как ты будешь раскачиваться на дышле повозки. У меня под бунчуком более двух туменов, и бек-хан Тарсук меня поддержит. Если вся эта сила промчится по вашим кочевьям, братья что будет тогда?

Зная крутой нрав и решительность Радмана, бек-ханы притихли. После тягостного молчания Илдей сказал с благодушной улыбкой на лице:

— Мне думается, что бек-ханы четырех других колен Великой Печенегии не дадут нас в обиду.

Тарсук молчал, отвернувшись, словно весь этот спор совершенно его не касался. Куря же злорадно осклабился, но тотчас сник, когда Радман заявил решительно:

— Тогда я позову на помощь кагана Святосляба!

Бек-ханы понимали — Радман далек от шуток, он может воспользоваться их плачевным положением и одним ударом расширить свои кочевья. За чей счет это будет сделано, все понимали без слов... Как выйти из неловкого положения, никто из них не знал. И снова молчание нарушил бек-хан Илдей.

— Стоит ли, братья, спорить, — не меняя выражения лица, заговорил он. — Всем нашим родам в равной мере грозит беда. Зачем же раздором прокладывать путь врагу в наши кочевья? Сила — в единстве! Я думаю, брат Куря погорячился и испросит прощения у славного бек-хана батыр-кангаров Радмана.

Сгорая от унижения и злобы, Куря опустился на колени.

— Встань, доблестный брат! — сказал удовлетворенный его видом Радман. — Все ваши речи, — продолжал он спокойно, — я принимаю сердцем... Но! — голос бек-хана стал жестким. — Вокруг нас враги! Пока вы старались ограбить Куяву, я сгонял с ваших кочевий народ угру-мадьяр. Тумены их не ушли совсем, а бродят около...

— Дай мне тумен, брат! — вскочил Куря. — Я изрублю их всех до единого!

— Я верю в это. — Глаза Радмана излучали насмешку. — Однако меня настораживает другое: угру которые боятся нас, как заяц беркута, не убежали в свои норы, а приняли бой с моими туменами. Значит они надеются на кого-то. И надежда их — каган Святосляб!

— Ему не до нас, — заметил Илдей.

— В прошлом году вы так же говорили, но это не помешало Святослябу потрепать тумены нашего брата Кури...

В это время, откинув полу, в повозку просунулся сотник из охраны Тарсука.

— Доблестный! — прохрипел он. — Какой-то урусский отряд бежит в нашу сторону. Может быть, это дозор главной урусской орды?

Тарсук резко повернулся к бек-ханам, но Илдей успокоил его:

— Это отряд тех хазар, что продались урусам. Они четвертый день преследуют нас. Пленник, которого мы захватили утром, сказал, что позади них нет никакой урусской силы. А беком в этом отряде вислоухий пастух Араз. Прикажи захватить их всех, брат Тарсук, и изрубить на куски.

— Все услышали уши твои? — спросил Тарсук сотника.

— Да, о Доблестный!

— Выполняй с поспешанием!

Когда сотник исчез, Радман рассмеялся:

— Как бы этому батыру самому не попасть в лапы урусов.

Бек-ханы удивленно посмотрели на него.

— Мне известно, — уже серьезно продолжал Радман, — по Юзугу плывут многие урусские ладьи с воинами. А берегом скачут два тумена хазар с бек-ханом Фарузом во главе! Поэтому я и брат Тарсук здесь со своими батырами, а не гоним трусливых угру через горы к их становищам.

Куря разинул рот от удивления. Илдей побледнел. Тарсук сидел с непроницаемым лицом, хотя это сообщение тоже ошеломило его — он только сейчас понял, почему Радман просил его срочно придти с туменами к границе Руси.

— Так вот, братья! — Радман обвел всех насмешливым взглядом. — Я хочу спросить вас: меч или мир предложим мы кагану Святослябу?

— Мир! — Как один воскликнули Илдей и Тарсук.

— Мир-р! — прохрипел срывающимся от ярости голосом Куря: лицо его при этом стало багровым, а рука побелела на рукояти кинжала.

— Я тоже так думаю, — усмехнулся Радман. — У нас нет другого выхода... Поэтому, брат Тарсук, я просил тебя весь полон, взятый в урусских крепостях, держать здесь. Мне кажется, он нам понадобится уже сегодня.