Призвание варяга (von Benckendorff) (СИ)

К шпагам прилагалось письмо-завещание барона Эриха фон Шеллинга. В нем говорилось:

(В 1837 году, лежа после инфаркта, я написал подобное завещание, оставив шпаги еще не рожденному первенцу моей дочки Эрики (в браке — фон Гинденбург). С тем же самым условием — передать их Наследнику только в том случае, если он признает Грех мой и его родной бабушки, не ведая о подробностях моего завещания…)

Сие было летом, а осенью я совершил иное открытие. Я не знал предыстории сего дела, но однажды, прибыв домой на побывку, я обнаружил странного человека у ворот нашего дома.

На нем был великолепный мундир с Орденами — размерами с суповую тарелку. На нем были чиновнические панталоны (чуть ниже колен) из черного бархата и белые чулки из батиста. И вот этими самыми чулками (а обуви на сем господинчике не наблюдалось) сей субъект стоял в луже грязи прямо пред воротами нашего дома!

Это не самое удивительное в происшедшем — сей удалец держал в руках настоящую Тору и бубнил слова иудейской молитвы, а вокруг него стояла группа раввинов, которая осуждающе покачивала головами! Прибавьте к сему этакие привесные пейсы с ермолкой странного посетителя и картина окажется полной. Я чуть не упал на месте от этого зрелища!

Средь раввинов я приметил Бен Леви и бросился к нему с вопросом, — "Кто сей чудак?" Ответ просто убил меня наповал. Бен Леви невольно закашлялся, странно пожал плечами, а потом (будто бы извиняясь) с укоризною произнес:

— А это — Президент Имперской Коммерц-Коллегии граф Воронцов… А ты что, — сам не видишь?

У меня помутился рассудок. Я спросил заплетающимся языком:

— А что ж он тут делает? Да еще — в таком виде?!

Мудрый раввин лишь развел руками в ответ:

— Видишь ли… Он — еврей. Может быть даже что — иудей. И по договору с твоей матерью он занял свой пост в обмен на… Кое-что. И в знак своего согласия он целовал Тору в моей синагоге. Мало того, — твоя матушка по сему договору согласилась платить Десятину на Храм. А потом сей субъект отказался делить выручку с твоей матерью и она не смогла платить сию Десятину.

Тогда она сама заплатила его долю и предложила нам взыскать с сего вора и клятвопреступника. Сей человек выгнал наших послов из Одессы и мы объявили его — Вне Закона.

Его партнеры в Англии, Голландии и Германии отказались покупать теперь "некошерный" товар и сей субчик ныне на пороге банкротства. Теперь он стоит перед домом твоей матери и сам просит, чтоб мы взяли с него Десятину. Только-то и всего!

Я от изумления открыл рот. Я никогда не задумывался, что под всем матушкиным иудейством может быть… база практическая. И до сего дня я не знал реальную силу наших раввинов. Но вид Президента крупнейшей российской внешнеторговой организации, стоявшего на коленях в дерьме — произвел на меня… Я не могу забыть этого.

Я бросился к матушке, потребовал объяснений и услыхал удивительную историю:

— Будь осторожен с нашими братьями. Взять хотя бы наших друзей — Воронцовых. Уж казалось бы — такие друзья, — не разлей вода! Я дочь назвала в честь княгини Дашковой, и все Эйлеры помогли ей стать Президентом Академии, а что получилось?!

Мои люди доставили нам из Франции секрет производства шампанского. (Благо во Франции сейчас Революция и многие виноделы бегут из страны со своими секретами.)

Увы, в наших краях не растет виноград и я предложила друзьям Воронцовым создать партнерскую фирму, — мы в их Крыму выращиваем виноград, мои химики производят "шампанское", а потом я по моим каналам поставляю его прусскому и английским дворам. Революция и войны с проклятой Францией прервали поставки сего напитка на Север Европы и я почуяла в сем… Недурной профит.

Воронцов ударил со мной по рукам, мы сделали пробную партию и дело пошло. Но через три года я узнаю… непонятное. Моя прусская кузина пишет мне, что цены на "шампанское" крымского производства стремительно падают, ибо начали прибывать просто гигантские партии напитка ужасного качества. Вообрази, — шампанское поставляют целыми бочками!!!

Через месяц мне о том же сообщает английский кузен, — все в ужасе: оба двора были со мною в концессии и наживали немалые суммы с торговли крымскими винами. Теперь же вдруг получается, что сей благородный напиток оказался чем-то меж яблочного сидра с плодовой мадерой!

Я тогда пишу Воронцову и спрашиваю, — что происходит? Откуда сии избытки? Почему вы не сообщили мне о ваших прожектах и почему так упало качество вин?!

На что сей подлец отвечает, что раздел прибылей — восемьдесят моих процентов на двадцать его — изжил себя, ибо виноград растет в Крыму, а не в Риге. К тому же, по мнению сего наглеца, я брала с него слишком дорого за бутылку, производимую на Рижской стекольной фабрике и его хохлы надумали разлить шампанское бочками!

Далее он мне сказал, — пока речь шла о бутылках, имело смысл везти шампанское через Ригу, но бочечное шампанское лучше возить из Одессы — нового имперского порта в Новороссии.

А раз вино теперь не шло через Ригу, — он и не счел нужным делиться со мной отчислениями!

Сей человек клялся передо мной на Писании! Я сама ходила с ним в синагогу, где сей подлец настоял на том, чтоб я платила храмовую десятину из моих отчислений! И после этого он назывался ЕВРЕЕМ!?

Хорошо… Я пошла в синагогу и показала им мою бухгалтерию. Все, что положено Богу, я отдала из собственной доли. Этот же выкрест не отдал на Храм ни копейки из своих гешефтмахерских прибылей. Раввинам не пришлось всего объяснять, — все они владеют самой простой арифметикой и могут сосчитать Десятину. Так что в день получения столь наглого ответа на мой вопрос сей Воронцов был отринут всей нашей церковью и раввинами по всему миру!

Через неделю мои послания получили в Берлине и Лондоне и в обеих странах были приняты самые строгие меры по борьбе с незаконной продукцией. Корабли Воронцова были немедленно арестованы, подложное шампанское конфисковано, бочки разбиты и при стечении тысячных толп вылиты в море!

Как человек совершенно бесчестный, он был лишен всех патентов и привилегий как в Англии, так и в Пруссии, а счета в банках (как самого Воронцова, так и его проклятой Коммерц-Коллегии) были немедленно арестованы и конфискованы в пользу казны в возмещенье убытков, причиненных сими подделками.

Воронцов в течение месяца был разорен… Тогда он прибыл к нам в Ригу и как Генрих Гогенштауфен стоит пред воротами нашего дома в грязи на коленях, чтоб я его приняла и выслушала…

Я не знал, что и думать… Сызмальства я учился, что мы — евреи Избраны Богом и потому должны… (Ну — не важно…) Наши враги в моих мыслях преследовали нас по всему миру и мы Избраньем своим должны были держаться нашего племени.

И что же теперь? Вождь "польских евреев" Российской Империи целует Писание, а потом не хочет платить Божье — Богу?!!

Ради доходов с "шипучки"?! С того самого "квасного", о чем особо оговорено в Заповедях?!! Так какой же он Иудей после этого? И во что на самом-то деле — Верит моя матушка?

Ведь получалось, что они на пару с сим Воронцовым подделывают вино и развозят его контрабандой — по всему миру! А королевские дворы половины Европы поощряют сей преступный гешефт, принимая участие в прибылях! Так о какой же тогда Морали и Нравственности смеем мы говорить? Если сие — не коррупция, так что же тогда называть преступлениями?

Мир мягко качнулся и ушел у меня из под ног…

Я, запинаясь, спросил у моей матушки:

— Ты сгноишь его в долговой яме, правда?