У моря Русского

— Да и чего это вдруг Христофоро встал на защиту работников? Уж не от жалости ли к ним? — проговорил масарий Фиеско.

— Из-за жалости! — воскликнул Феличе. — Просто он зол на помещиков за то, что они не хотят его признавать и подчиняются только Кафе. По-моему, ему надо слегка укоротить руки. Вместо ссор с помещиками лучше заботился бы о крепости да и нам мог бы прислать дюжи-ну-две каменщиков.

— Я рад, что предугадал мнение Совета, — довольно ухмыляясь, произнес консул. — Вот ответ, который заготовлен. Прочтите, Фиеско.

Масарий поднялся и начал читать письмо. Заканчивалось оно так:

«…Приказываем вам потому впредь не беспокоить ни тех братьев, ни их людей, а, наоборот, допустить тех господ безо всякого притеснения пользоваться владениями, как этого требует справедливость. А если с вашей стороны будет сделано какое-либо покушение на права тех ди Гуаско и будете притеснять их, вы дадите нам основание привлечь вас к суду. С божьей помощью начинаем мы новое строительство и просим вас прислать нам хороших мастеров по каменному делу, которых сможете разыскать в городе, не трогая работающих в замке Тасили, так как мы понимаем, как нужны они там ввиду надвигающихся событий. Сделайте так, чтобы те мастера были у нас в понедельник утром».

После Совета консул оставил у себя Феличе и сказал ему:

— Предупреди старейшин, чтобы те сохранили в тайне содержание письма протекторов. А то снова эти олухи-горожане начнут сушить сухари и коптить рыбу, готовясь к побегу из города.

— Воля ваша, а я бы сделал наоборот, — ответил Феличе. — Напуганные опасностью вторжения, жители города окажутся сговорчивее, если мы вдруг надумаем собрать налог на военные нужды.

— А куда, по-твоему, вложить те деньги, что разрешили нам протекторы Банка тратить на оборону?

— Мало ли куда. Это дело консула.

— Над этим стоит подумать. А горожане не возмутятся?

— Служители синьора пристава зорко следят за ними. Если понадобится, мы поставим машину для пыток еще в двух-трех местах. Они отрезвляют самых буйных.

Плотно пообедав, консул решил соснуть пару часов. Раздевшись, он лег под балдахин, но сон упорно не шел к нему. Во-первых, не выходил из головы совет Феличе. Ведь если расходы на оборону Кафы переложить на плечи горожан, думал консул, то тысячи сонмов, отпущенных на это банком, можно умеючи присвоить. Тысячи! И опять-таки, как сохранить такое богатство в случае, если город не устоит под натиском неприятеля? Турки еще жаднее, чем татары, и жестокости у них немало. Как вместе с богатством сохранить и жизнь? Консул понимал, что в случае войны из Кафы уйти будет трудно. Если турки пойдут с моря, татары непременно обложат город с суши. В этом консул ни на минуту не сомневался. Куда скроется он, обремененный семьей и богатством? Консул мучительно думал и не находил ответа на этот вопрос. О сне не могло быть и речи. Консул встал и повелел позвать музыкантов и танцовщиц.

Но и это не развеселило его. Музыка показалась ему нудной, танцовщицы вялыми и некрасивыми. Усталым взмахом руки он отослал их прочь. Вспомнил о рабынях-наложницах и поморщился, словно от зубной боли. Все они надоели со своими искусственными ласками и со страхом в глазах.

Согласно Уставу, консул обязан был в понедельник, четверг и субботу навещать суд, дабы следить за правосудием. Однако ди Кабела в суде бывал редко. Сейчас ему захотелось побывать там. Синдик предоставил ему лучшее место за столом и подал две папки. В одной лежали дела уже рассмотренные, в другой — назначенные на сегодняшнее судилище. Консул равнодушно перебрал бумаги — не было ничего интересного. Кто-то кому-то не уплатил долги или налог, кто-то проворовался или взял взятку (таких дел было большинство).

Отбросив папки на стол, ди Кабела вышел из суда. Оставалось одно средство победить хандру — напиться как сорок тысяч пьяниц. И консул решил воспользоваться им.

Всю ночь с превеликими осторожностями Демо и Ольга пробирались лесными тропами. Ехали молча, и Ольга была уверена, что к утру они достигнут Сурожа. Но на рассвете Демо разочаровал ее. Он сказал, что едут они не в Сурож, а в Кафу.

— Татары теперь, наверное, рыскают по сурожской дороге, и мы ни за что не ушли бы от погони. Потому я и решил обмануть их. Мы приедем в Кафу, и ты найдешь защиту у моих друзей.

— Почему? Разве не живет в Кафе мой брат?

— Я не знаю, где его дом, да и нет смысла в такую рань мотаться по улицам города. Кто знает — может, татары и туда послали часть всадников.

Перепуганная Ольга согласилась.

Спасая Ольгу, Демо, конечно, рисковал. Если бы джигиты Кара-текена догнали его — смерти не миновать. Но рискнуть стоило. Русский купец богат, и если умело преподнести ему спасение дочери, можно получить много денег. Кроме того, Демо знал упрямство своего брата. Теодоро ради Ольги примет христианство, а святые отцы ему этого не простят. Тогда стоит только убрать с пути Андреоло — и Деметрио единственный наследник богатств ди Гуаско.

Все это по дороге в Кафу Деметрио хорошо обдумал.

Ольгу он привез в домик Кончеты и сразу хотел было идти к Чуриловым за выкупом, но хозяйка шепнула, что его очень хотел видеть консул ди Кабела. Попросив обойтись с девушкой поласковее, Демо сразу же пошел в палаццо консоляро.

Ди Кабела, видимо, давно ждал его. Не спрашивая, как прошла поездка в Солдайю, он тоном, не допускающим возражения, сказал:

— Отныне ты военный начальник города. Я знаю, ты только что с дороги и устал, но время не терпит. Сейчас же сядешь в седло и объедешь все городские укрепления. Сам лично ощупай каждый камень, посмотри, где и сколько воинов надобно, чтобы отразить могущественного врага…

— Это турки, ваша светлость?

— Ты догадлив, Деметрио ди Гуаско. Не позднее чем завтра представишь план обороны города, который мы обсудим на Совете. Ты молод, и сил у тебя хоть отбавляй. Тебе еще раз придется ехать в Солдайю. Ты заедешь к консулу ди Негро и расскажешь ему о нашем положении. Затем побывай у своего отца и скажи ему, чтобы он собрал как можно больше людей, вооружил их и держал наготове. Нам будет нужен каждый, кто способен носить оружие. Ты понял меня?

— Я боюсь, что у меня не хватит опыта…

— Я верю в тебя, Деметрио. Ди Гуаско всегда были умны и отважны. Иди, выполняй приказ.

Глава вторая

ДУМЫ СВЕТЛЫЕ И ДУМЫ ЧЕРНЫЕ

СОВЕТ ДЕДА СЛАВКО

Солнце спокойно светит с небесной высоты, лучи его не жгут, а ласкают осеннюю землю. Кругом тихо. Лес дремлет. Только изредка вздрагивают деревья, роняя пожелтевшие листья. В чистом воздухе под косыми лучами солнца блестят серебристые нити паутинок, пахнет увядающей листвой.

Сокол и Ивашка лежат на траве. Василько сорвал сухую былинку, откусывает от нее по малой дольке, выбрасывает изо рта. Ивашка уперся локтями в землю, положил рыжую лохматую голову на кулаки.

Время клонится к полудню. Звуки говорливого ручья то прорываются, то замирают в траве.

— Вот и дожила ватага до осени, — говорит Иван. — Зима скоро.

— Скоро, — соглашается Василько. — Из шалашей придется в пещеру перебираться, землянки обладить. Дровишек сухих заготовить бы надо. Пойдут дожди да снега, тогда и обогреться будет нечем.

— Не о том заботишься, атаман. В лесу от холода не пропадем. Нам о еде думать надо. Сейчас на подножном корму живем, а зимой такую ораву прокормить надо.

— Эх, каждому бы соху в руки да поле ровное! — мечтательно говорит Сокол. — Истосковались по работе.

— Скажи-ка, Василько, кто мы теперь есть? И не разбойники вроде, да и не честный народ.

Долго молчал Сокол. И заговорил медленно, словно не Ивану отвечая, а своим думам давним:

— Не удержим мы их, Иван. Летом и то что нам стоило от лихих дел людей отводить, а как холод да голод прижмут — начнутся грабежи, убийства…