Тиран

— Я много раз пил там вино, Киниакс, — перевел Ателий. Матракс обнял Киния, и тот ответил тем же. — Старик может не бояться нас. — И он так сдавил Киния, что чуть не сломал ему ребра. — Поменьше тревожься, Киниакс. Мысль хорошая.

Киний выбрался из объятий Матракса. Его смущало доверие сака.

— Я никогда не командовал войсками, — сказал он.

Молодой царь появился за своим полководцем. Глядя на Киния, он пожал плечами.

— Я тоже. Но если я собираюсь шить обувь, то обращаюсь к сапожнику.

— Платон, — с кривой улыбкой сказал Киний.

— Сократ, — возразил Филокл. — Платон попытался бы сам сделать себе обувь.

Рынок в сакском городе был не меньше, чем в греческих городах на Эвксине. В двадцати лавках продавали любые виды оружия, от простейших ножей для еды до ромфеев [69] — новых тяжелых мечей, которым отдают предпочтение фракийские горцы. Обычные короткие мечи продавались в каждой лавке — от простых железных с удобной костяной рукоятью до модных, украшенных персидским золотом.

Мечи для конного боя встречались редко: саки их не используют. Киний переходил от лавки к лавке, сравнивая длину и вес, стоимость, украшения и практичность. Ему нравилось делать покупки и слушать разговоры о войне. Продавцы оружия известные сплетники, а часто и шпионы. В большинстве лавок торговали рабы, но в одной оказался и владелец — рослый египтянин, хозяин собственного прилавка и повозки.

Когда Киний осмотрел все предлагаемые изделия, хозяин пригласил его выпить вина. Осушив чашу, Киний услышал сплетни отовсюду: от Экбатаны [70] до Египта и со всех земель между ними.

— Ты гиппарх, о котором я столько слышал? — спросил купец. — Не обижайся, но тебя уже все знают.

Киний пожал плечами и взял вторую чашу превосходного вина, предложенного хозяином.

— Я слышал, у Зоприона большое войско, — заметил он.

— Зоприон намерен завоевать этих саков — вообще всех скифов, — ответил купец. — Так он по крайней мере говорит за выпивкой. У Дария не получилось, у Ксеркса не получилось, Кир умер, сражаясь с ними, — Зоприон считает, что прославится. — Он отпил вина и слабо улыбнулся. — Все хотят соперничать с Александром.

Он сказал это так, словно все македонские военачальники — глупые мальчишки.

Киний сидел за прилавком на кожаном стуле и наблюдал, как в соседней лавке Лаэрт торгуется за дорогой нож. У него на глазах лицо Лаэрта несколько раз изменилось, как у мима-комика, выразив гнев, раздражение, удивление, удовольствие по мере того как снижалась цена.

Купец тоже наблюдал за этим торгом.

— Он умеет торговаться. Один из твоих воинов?

— Старый друг семьи, — ответил Киний. — Мы выросли вместе.

— В Афинах, — сказал купец и замолчал: может, подумал, что сболтнул лишнее. — Ну… так я слышал… и твой выговор…

Киний отвернулся, скрывая улыбку.

— Он спас мне жизнь при Иссе, — сказал он.

— Прекрасный друг, — заметил купец. — Такого друга посылают человеку боги.

И оба плеснули вина на землю.

Потом, тщательно подбирая слова, купец сказал:

— Это было, когда ты получил награду за храбрость.

Киний кивнул.

— Скорее за глупость. — Он обдумал слова купца. — Ты много обо мне знаешь.

Купец осмотрелся и пожал плечами.

— Я пришел сюда из Томиса, — сказан он. — Там Зоприон собирает войско.

— Ага, — сказал Киний, довольный спокойствием собеседника. Явный шпион, но по-своему честный.

— Зоприон знает о тебе все от ветеранов своего штаба. Его гиппарха зовут… Филипп? Их всех зовут Филиппами, верно?

— Верно, — согласился Киний. Он знал Филиппа, начальника конного отряда. В лучшей в мире коннице.

— Я слышал, у этого Филиппа есть подруга по имени Артемида.

Киний сощурился.

— Да, — сказал он.

— Она очень высокого мнения о тебе, — сказал египтянин. — И я начинаю сомневаться, что им предстоит такой уж легкий поход, как считают во Фракии.

Киний подался вперед.

— Зоприона может удивить сила сопротивления, — осторожно сказал он.

Купец посмотрел на саков и синдов, мелькающих в толпе, потом его взгляд снова остановился на Кинии.

— Как это?

Киний улыбнулся.

— Филипп [71] едва одолел скифов. Кир умер. Дарий бежал домой, подпалив усы. Это тебе что-нибудь говорит?

У египтянина на коленях лежал подбитый мехом фракийский плащ. Он набросил плащ на плечи.

— Рассказывай, — медленно ответил он.

Киний откинулся.

— Я пришел купить хороший меч, а не обмениваться сплетнями.

Настала очередь купца пожать плечами.

— У меня есть несколько хороших мечей, которые я берегу для особых покупателей, — сказал он. — Для тех, кто приносит мне любопытные сплетни.

Он посмотрел, как Лаэрт расплачивается за покупку. Киний обрадовался: Лаэрт был доволен.

Он встал и стал играть коротким пехотным мечом, одним из тех, что лежали на прилавке.

— Скифов очень много, — сказал он.

Повернул запястье, давая мечу возможность как бы погрузиться в тело жертвы под своей тяжестью. Слишком легкий. Киний это знал.

Купец, казалось, скучал.

— Я об этом часто думаю, — сказал он.

Налил еще вина из кувшина и протянул кувшин Кинию. Тот подставил чашу.

— Подумай вот о чем, — сказал Киний. — Скифы есть здесь, скифы живут вокруг всего Эвксина. Скифы есть к северу от Бактрии, и на севере Персии, и повсюду между ними.

Египтянин кивнул.

— Точно как говорил Геродот.

Он встал, расправил на плечах плащ и достал из глубины двухколесной тележки тяжелый сверток.

Киний всю зиму читал Геродота. Это стало одним из его любимых занятий. Особенно часть про амазонок.

— Он бывал в Ольвии, — сказал Киний. — Он знал, о чем пишет.

Купец кивнул.

— Не сомневаюсь, — сказал он. — Будут ли они сражаться?

Киний смотрел, как он разворачивает сверток. В нем оказались четыре меча — два коротких и два длинных. Самый длинный — настоящий греческий меч для конного боя, подлинная махайра, тяжелее к концу, похож на перевернутый серп, острое лезвие. В руке меч кажется необычайно легким, почти живым.

Клинок в простом кожаном чехле, и никакой рукояти. Киний повертел его в руках и опустил. Меч с глухим звуком врезался в древесину.

— Прекрасно, — сказал Киний.

— Сталь, — пояснил купец. Он согнул меч в руках и вернул Кинию. — В Александрии есть жрец, у которого дар. Он делает их немного, но каждый получается хорошо. — Купец выпил вина, поставил чашку и подул на руки. Потом сказал: — Я видел, как другие делают железные мечи: у одного получается один из дюжины, у другого один из ста. И только у этого жреца получаются все.

Лезвие, казалось, было расцвечено десятью красками, скрывающимися под поверхностью, которая была отполирована так, что Киний изумился. Он видел такое впервые. Он взмахнул мечом, и клинок запел в воздухе. Киний понял, что широко улыбается. Он ничего не мог с этим поделать.

— Сколько? — спросил он.

— А сколько здесь скифов? — спросил купец.

Киний потер пальцем кожу чехла.

— Тысячи, — сказал он и снова сел.

Египтянин кивнул.

— Геты уверяют Зоприона, что здесь всего несколько сотен воинов, последние остатки гордого народа, и что он завоюет страну за лето. Зоприон намерен захватить Ольвию и Пантикапей, чтобы окупить поход и получить точку опоры для дальнейших действий, а потом двинуться в глубь территории, строя по дороге крепости. Я не говорю тебе ничего такого, что не было бы известно всем.

Он внимательно посмотрел на Киния.

В Ольвии это не было известно всем. Киний старался сохранить бесстрастное выражение лица.

Должно быть, успешно, потому что египтянин продолжил:

— Но кое-кто из старших военачальников расспрашивает, сколько же кочевников. Говорят, прежний царь выставил на битву с Филиппом десять тысяч всадников. — Он подбородком показал на меч, лежащий у Киния на коленях. — Восемь мин [72] серебра.