Безопасность Родины храня

Любовь к литературе зародилась в его сердце, быть может, потому, что рос он в селе Тарханы Пензенской области, в тех самых Тарханах, где прошли детские годы великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. Казалось, сам воздух пропитан здесь поэзией…

На отца хотел походить потому, что любил его, гордился им. С тех пор, как помнил себя, всегда видел отца в окружении односельчан, которые глубоко уважали Ивана Матвеевича Кузнецова. Он стал организатором колхоза, возглавил полеводческую бригаду. Когда началась Великая Отечественная война — ушел на фронт. Храбро сражался с гитлеровцами, но радости окончательной победы над лютым врагом так и не познал. В одном из боев в 1943 году был сражен осколком снаряда.

О гибели отца Иван узнал в Сызрани, где учился в первом Московском ордена Ленина Краснознаменном авиационном училище. В апреле 1942 года комсомольцы средней школы села Тарханы подали в военкомат коллективное заявление с просьбой направить их после окончания школы в действующую армию. Среди них был и Кузнецов-младший. Пройдя за полгода ускоренный курс обучения, он попал на фронт в качестве радиомеханика по обслуживанию радиооборудования самолетов ПЕ-2. Воевал в составе отдельного разведывательного авиационного полка 8-й воздушной армии. Освобождал от врага Запорожье, Мелитополь, Крым.

Потом полк сражался в Закарпатье, участвовал в боях за Бреслау. Иван Кузнецов был в то время уже стрелком-радистом. Имел на своем счету десятки боевых вылетов. Вместе с пилотом Героем Советского Союза Василием Борисовым одним из первых приземлился в восставшей Праге. Здесь и закончил войну. Вскоре старшину Кузнецова перевели в другую часть. Готовился поступать в военную академию, а попал в контрразведку.

Трудно было вначале постигнуть нелегкую чекистскую службу. Но рядом находились умудренные опытом борьбы с врагами нашей Родины старшие товарищи. Они и учили Ивана Ивановича сложной и порой опасной работе по обезвреживанию шпионов и диверсантов. Операция по разоблачению Роберта Кристнера была не первой и не последней для Кузнецова.

…Время уже близилось к полудню, когда на пограничном контрольно-пропускном пункте появился новенький зеленого цвета «Фольксваген». Машина ехала из Польской Народной Республики. В ней сидели два белобрысых, длинноволосых юнца в джинсах, измятых хлопчатобумажных рубашках с изображением экзотических красавиц. Это были туристы из Голландии. Подавая свои паспорта пограничникам, парни беззаботно улыбались, весело переговаривались между собой. Иван Иванович Кузнецов был в тот день тоже на КПП. Досматривая вместе с таможенниками нехитрый багаж молодых людей, который вмещался в одном старом чемодане и двух спортивных сумках, слушая их веселую болтовню, он все время думал о том, что слишком уж большой контраст являет новенький «Фольксваген» с костюмами и багажом Рейдона и де'Ярхера (именно эти имена значились в паспортах). Откуда у них эта машина?

Вдруг взгляд чекиста задержался на дверцах автомобиля. Они оказались не совсем обычными. В «Фольксвагенах», которые ему приходилось видеть до этого, дверцы были плоскими, а в этой машине почему-то выпуклые. «Что бы это значило? — подумал Кузнецов. — Наверное, там что-то спрятано?» Иван Иванович распорядился, чтобы машину туристов пропустили без таможенного досмотра.

Во Львове голландцы разместились в «Интуристе». В тот день из гостиницы не выходили. А на другой день с утра выехали в город. Проехали несколько километров, свернули на проселочную дорогу и остановились в перелеске. Один из парней открыл капот автомашины и начал копаться в моторе, другой стал разбирать дверцу. Он что-то вытаскивал и складывал в спортивную сумку. Их, естественно, запечатлели на пленку, дали возможность беспрепятственно возвратиться во Львов. На другой день повторилась та же история. Только теперь туристы таким же способом опустошили другую дверцу «Фольксвагена». Вели себя беспокойно, озабоченно.

Пробыв во Львове двое суток, выехали на Киев. Не успели за горизонтом скрыться очертания пригородов Львова, как из «Фольксвагена» посыпались на обочину дороги листовки, брошюры. Задержали их под Бродами. Предъявили им фотографии, разбросанные листовки, брошюры, нашли точно такую же антисоветскую литературу в их спортивных сумках.

Неопровержимые улики сыграли свою роль. Парни заявили, что их завербовали американские разведчики. Купили для поездки в СССР машину, напичкали ее листовками, литературой антисоветского содержания, проинструктировали, где и как ее распространять, снабдили деньгами и отправили в путь. Рассказывая все это, Рейдон вытирал рукавом слезы. Щуплый, с рыжей бородкой де'Ярхер стоял молча, потупив глаза.

— А вы что нам скажете? — спросил его Иван Иванович.

— Обманули нас, — де'Ярхер поднял глаза и начал рассказывать свою невеселую историю: — Как-то вместе с Райдоном зашли в кабачок выпить пива. Встретили там приятеля, который недавно вернулся из туристической поездки по вашей стране. Разговорились. Приятель рассказал нам столько интересного, что мы только удивлялись. Вот тогда Рейдон и произнес злополучную фразу, с которой все и началось:

— Как бы мне хотелось побывать в России! Но где взять деньги для поездки?

И тут же из-за соседнего столика поднялся и подошел к нам пожилой господин.

— Есть возможность заработать, — произнес он по-немецки, но с явным американским акцентом.

— Мы — бедные студенты. Чтобы учиться, подрабатывали мойщиками посуды в ресторанах, подсобниками на стройках. Получали, конечно, гроши. На такие деньги в туристическое путешествие не двинешься. Поэтому предложение пожилого господина заинтересовало нас. Через несколько минут на нашем столике появились бутылка вина, раскошная закуска. Наш новый собеседник был щедр, так и светился благожелательностью, и мы клюнули на крючок.

Только через несколько дней догадались, что он — американский разведчик, но к этому времени столько ему задолжали, что отступать было некуда: оставалось или поехать по его заданию в вашу страну, или же очутиться из-за долгов за решеткой. Выбрали первое. Думали: авось пронесет. Вскоре на имя Рейдона был куплен «Фольксваген», и мы отправились в путь. Остальное вы уже знаете, — закончил рассказ де'Ярхер и снова опустил глаза.

Учитывая чистосердечное признание голландских студентов, их глубокое раскаяние в совершенном преступлении и просьбу о снисхождении, было принято решение не привлекать Рейдона и де'Ярхера к уголовной ответственности. Через несколько дней их выдворили за пределы нашей страны.

Часто к своей грязной работе западные шпионские службы привлекают и дипломатов. Однажды во Львов пожаловали важные господа. И не из-за рубежа, а из американского посольства в Москве: военно-воздушный атташе Кертон, помощники военного атташе Хейтауэр и Далквист, сотрудник атташе Кооп. Приехали, как они заявили, познакомиться с городом.

Но уже в первый день направились к военному городку одной из частей, дислоцирующихся во Львове, стали незаметно наносить в блокноты план его расположения, фотографировать. Выяснить истинную причину приезда американских дипломатов, сковать их разведывательную деятельность было поручено группе чекистов во главе с Кузнецовым.

…Они поднимались рано угром. Наскоро позавтракав, покидали гостиницу. Скупали в киосках и магазинах справочники и путеводители по Львову, покупали по несколько экземпляров газет, выходящих в нашем городе, научно-техническую литературу. Дипломатов все время тянуло к воинским частям. Причем вели они себя так нахально, что даже влезли на забор, отделяющий военный городок от улицы. Им, естественно, намекнули, что дипломатам такие вещи непозволительны. Американцы извинились, пытались оправдаться. А на другой день были замечены на железнодорожном узле. И здесь им не повезло.

Выезжая из Львова в Барановичи, американцы пытались занять отдельное купе, но четвертым пассажиром оказался Иван Иванович. Когда поезд тронулся, он открыл чемоданчик, вытащил из него колбасу, сыр, нарезанный хлеб и разложил все на столике. Иностранцев к трапезе не приглашал. Перекусив, влез на верхнюю полку.