Судьба баловня судьбы

ец кончилось регентство герцога; Густав IV, повзрослев, занял престол убитого отца - молодой деспот сменил старого тирана. Но он велел освободить Магдалину из заточения, и женщину силком выдали замуж за какого-то пьяницу, который нещадно избивал ее... Она уже никогда не увидела Армфельта!

Бывший регент покорно склонился перед племянником:

- Не пора ли вернуть Армфельта в Швецию?

- А-а, - засмеялся король. - Догадываюсь, что вам не терпится подсыпать ему в бокал яду... Армфельт поедет в Вену!

***

В 1893 году в России были опубликованы письма Армфельта из Праги о его встречах с Суворовым. Своей дочери, оставшейся в Стокгольме, он в 1799 году писал, что пражане, дабы повидать великого полководца, платили за билеты в театр бешеные цены. Энтузиазм публики был неописуем, и Суворов из своей ложи "несколько раз давал знаки руками, показывая, чтобы не выкрикивали его имя, но когда ему это прискучило, он стал низко кланяться и кончил тем, что благословил зрителей в партере и в ложах. Никто не находил это смешным, ему кланялись как папе". Публика захохотала лишь тогда, когда одна из дам слишком высунулась из ложи: "Суворов взял ее за нос и расцеловал".

В доме архиепископа Армфельт и Суворов познакомились ближе.

- Герой! - воскликнул Суворов. - Ты побил русских... "Я был так сконфужен, что в жизни не испытывал ничего подобного"; на приглашение быть его гостем Армфельт сказал:

- Благодарю! От ваших солдат в лесах Финляндии я получил пулю в плечо, а от вас - канонаду комплиментов...

Потом они рассуждали о военном искусстве. "Он (Суворов) часто повторял, что любит разговаривать с людьми, которые способны его понимать.., он говорил удивительно умные, глубокие и интересные вещи.., он не чудак; чрезвычайно глубок и тонок, в особенности ловок судить о людях и обстоятельствах". В разговоре коснулись и генерала Бонапарта, звезда которого всходила над миром. Суворов сказал Армфельту, что в делах войны необходима большая нравственность:

- Уверен! Никакие деньги английских банкиров, никакие потуги австрийской горе-тактики, даже не мое умение водворит в Европе порядок, а только справедливость мирной политики, осиянная бескорыстием и благородством народных суждений..

Армфельт - уже посол в Вене - вдруг получил известие, что Павел I направил Магнуса Спренгпортена во Францию для переговоров с Бонапартом. Это заставило призадуматься Армфельта о своем будущем.

- Не значит ли это, - сказал он, - что в русской политике начинают играть важную роль те шведы, которые приняли русскую службу ради независимости Финляндии?

Он еще не знал, что Павел I выразился гораздо проще:

"Я посылаю изменника к узурпатору". Армфельт в Вене общался с русским послом Андреем Разумовским, графиня Ланскоронская ввела его в круги эмиграции, французской, польской и шведской, здесь он повстречал земляков Аминова и Эренстрема, своих конфидентов, когда-то вовлеченных им в заговор против герцога Зюдерманландского; приговоренные к отсечению головы, они долго