Гарольд Храбрый

   — Ойе, викинги! С нами Один! Не посрамим славу отцов! — вскричал Гардрада и запел одну из своих баллад. Однако допеть он не успел. Что-то просвистело в воздухе, то ли стрела, то ли короткий дротик. Король покачнулся и, истекая кровью, пал на землю.

   — Вот я и отвоевался... — с усмешкой прошептал он склонившимся к нему ярлам. — Держитесь, братья... Берегите сына...

Его рука стала шарить по траве. Один из ярлов подал умирающему меч, герой сжал рукоять, улыбнулся и закрыл глаза [39]. Битва закончилась для него, но не для его людей. Норвежцы и не думали бежать, они сомкнули ряды, решив дорого отдать свои жизни.

Наступила пауза. Противники опустили оружие и, злобно глядя друг на друга, устало переводили дух. Гарольд попытался использовать передышку в мирных целях. Он воззвал к Тостигу и норвежским ярлам и предложил прекратить кровопролитие.

   — Мы умрём, но не уйдём с поля, на котором погиб наш король! — отвечали викинги.

   — А что скажешь ты, Тостиг? Это последняя возможность, другой не будет! — Гарольд с надеждой взглянул на брата.

   — Ты слышал наш ответ! — отрезал Тостиг. — Так что берись за меч! Сейчас тебе будет не до разговоров!

Он обернулся к своим воинам и, потрясая топором, вскричал:

   — Эгей, викинги! Отомстим за Гардраду! Вперёд! Да поможет нам Один!

Норвежцы, воодушевлённые его призывом, ринулись в атаку.

Гарольд вынужден был вновь вступить в битву. Он встал в первом ряду, чтоб поднять боевой дух своих усталых дружинников. Англичане заработали топорами и остановили норвежцев, затем надавили, и викинги подались назад. Когда атака была отражена, король отступил к своему знамени, дабы оттуда руководить ходом сражения. И в этот миг один из норвежских ярлов, прорвавшись сквозь ряды саксов, метнул в него копьё.

Король не видел врага, ибо в это самое мгновение отдавал Рагнару какое-то приказание. Копьё почти достигло цели, но в последний момент Сигевульф прикрыл Гарольда своим телом. При этом он попытался закрыться щитом, но не успел. Хрустнула ключица, и великан как подкошенный свалился под ноги королю.

Гарольд обернулся, увидел умирающего товарища и наклонился над ним. Он выдернул копьё, зажал рукой рану и ласково произнёс:

   — Держись, старый ворчун.

Эрл попытался что-то сказать, но не смог. Дёрнувшись несколько раз, он вытянулся всем своим грузным телом и затих. Король закрыл ему глаза и застыл у тела, не обращая внимания на то, что рядом Рагнар рубился с норвежцем. Брызги крови вывели его из задумчивости, это викинг, сражённый тяжёлой рукой телохранителя, рухнул на землю.

Гарольд отёр слёзы и кровь, поднялся и в очередной раз оглядел поле боя. Норвежцы медленно отходили, лишь в одном месте саксы не могли добиться успеха, ибо там сражался Тостиг. В этот день он был поистине велик в своей безудержной отваге. Он, собрав вокруг себя часть викингов и остатки наёмников, яростно защищался, то и дело переходя в контратаку.

Король бросил против него отряд хускерлов во главе с Хаконом. Тостиг упорствовал, однако как бы мужественно ни вёл он себя, в конце концов его обессилевшие воины дрогнули и начали отступать.

Подле Тостига осталось лишь несколько преданных бойцов. Неимоверным усилием граф прорвал ряды саксов и неожиданно для себя оказался за спиной короля.

   — Повернись, Гарольд! — закричал он, поднимая топор.

Король обернулся. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он холодно взглянул в глаза брату и спокойно произнёс:

   — Бей.

Тостиг заскрипел зубами, замахнулся... но не ударил. Он так и замер с поднятым топором. В следующее мгновение меч пронзил его тело — то Сорульф нанёс своему господину предательский удар.

Граф покачнулся и упал на колени. Он попытался встать, опираясь на древко топора, но обессиленно рухнул навзничь.

Гарольд присел подле него и с болью спросил:

   — Ну что, добился своего?..

Он убрал непокорную прядь с лица брата и вгляделся в его лицо. В это мгновение Тостиг открыл глаза и чуть слышно прошептал:

   — Наклонись... поближе...

Гарольд повиновался.

   — А ведь я... любил тебя... Любил... больше всех на свете... — прохрипел граф.

   — Знаю, брат.

   — Почему ж ты... предал меня?

   — Прости... Я виноват перед тобой.

   — Хорошо, что ты так сказал, — просветлел Тостиг. И, с трудом переведя дыхание, спросил: — А помнишь, как в детстве... мы прятались от отца... в подземелье?

   — Помню, — грустно улыбнулся Гарольд.

   — И ты боялся крыс...

   — Я и теперь их не люблю.

   — Я тоже... Хотя нет... Я сам стал крысой... Подлой и злобной... Так что поделом мне...

Кровавая пена запузырилась на губах умирающего. Он сглотнул её и продолжил:

   — Теперь я ухожу... А ты берегись... Вильгельм...

Договорить он не успел, пошла горлом кровь. Какое-то время Тостиг ещё боролся за жизнь, но смерть одержала верх, и он затих, покорившись ей.

Гарольд закрыл брату глаза, встал и хмуро взглянул на Сорульфа.

   — Ты оказал мне плохую услугу! — тихо произнёс он.

   — Но, государь! — начал было телохранитель.

   — Ступай с глаз моих!

Леофвайн и Рагнар попытались было вступиться за старика, но Гарольд жестом остановил их и отвернулся.

Накал битвы стихал. Ярл Хичкок привёл подкрепление, но это уже не могло изменить хода сражения. Дружина Тостига, потеряв своего предводителя, рассеялась, часть людей бежала, часть сдалась в плен. Что же касается норвежцев, то те из них, кто остался в живых и ещё мог передвигаться, яростно отбиваясь, отступали под защиту своих кораблей. Дабы избежать лишнего кровопролития, Гарольд приказал прекратить преследование. Всё было кончено, саксы одержали победу.

Глава 40

ПЕРЕДЫШКА

Ночь окончательно развела противников, а наутро Гарольд узнал страшный итог битвы. Около девяти тысяч вражеских воинов полегли в сражении, а те из них, кто остались в живых, из-за ран не могли более сопротивляться.

Это была великая победа, однако английский король заплатил за неё дорогую цену. Тысячи его дружинников расстались с жизнью у стамфордского моста. Гарольд не стал мстить и добивать беспомощного противника, а поступил с присущим ему благородством. Он выдал ярлам тело покойного короля, взял с них клятву никогда более не вторгаться в пределы Англии, после чего отпустил с миром.

Лишь 24 вражеских корабля ушло через Хамбер в Северное море. Это было всё, что осталось от некогда могучей армады.

Проводив норвежцев, Гарольд хотел было поднимать свои дружины в обратный путь, но усталые и израненные люди нуждались в отдыхе. Пришлось задержаться в Нортумбрии. Пока воины восстанавливали силы, король приводил в порядок дела графства. Дел было так много, что Гарольд не заметил, как пролетели четыре дня. Сентябрь подошёл к концу, с юга не поступало тревожных сведений, и впервые за восемь месяцев король позволил себе немного расслабиться.

Он вернулся к войску, стоявшему лагерем у стен Йорка, и устроил пир. Кроме саксов и датских гвардейцев на нём присутствовали приехавшие накануне Моркер и Эдвин, а также прибывшие с ними таны и знатные горожане.

Давно Йорк не видел такого веселья. Гарольд сидел во главе центрального стола и руководил застольем. На этот раз он выпил более обычного и благодушно принимал заздравные тосты, сыпавшиеся на него со всех сторон. Осушив очередной кубок, король окинул взглядом пирующих. Его внимание привлекли северные графы, хмурые и несчастные, они ничего не ели и не пили. То и дело в их адрес звучали грубоватые шутки, что не улучшало им настроения.

   — Рагнар! — обратился король к телохранителю. — Пригласи Моркера и Эдвина к моему столу.

Приказание было исполнено, и молодые люди уселись рядом с королём.

   — Не вешайте нос, друзья мои! — подбодрил Гарольд.