Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Они отчаянно нуждались в помощи Ричарда при Акре, но прекрасно осознавали стратегическое значение Кипра и единодушно присягнули послужить Ричарду оружием и не пожалеть за него живота своего. Ричард считал, что совместными силами завоевать королевство Кипрское не так уж трудно, особенно, если дождаться подхода остатков его флота. А пока тот пребывал в пути, Ричард и Беренгария сыграли пышную свадьбу в храме Святого Георгия в Лимассоле в окружении местной знати, облаченной в блистательные полувосточные одеяния, и разросшегося войска тамплиеров. Правда, медовый месяц оказался весьма мимолетным, потому что недостающая часть Ричардова флота прибыла назавтра же. Едва весть о прибытии английских подкреплений достигла слуха Исаака, он отступил под защиту стен города Фамагуста на восточном берегу острова, против Святой Земли. Ричард послал часть своего войска по суше, а часть – по морю, чтобы запереть Исаака в Фамагусте. Исаак же при их приближении бежал из города в свою столицу Никосию, расположенную в глубине острова. Крестоносцы же просто вошли в укрепленный город-порт Фамагуста, овладев им.

Исаак, ободренный приходом подкрепления в столицу, вывел свою армию на дорогу к Фамагусте, сперва отослав жену и дочь под защиту стен замка Кирения на северном побережье. Вышедший навстречу Ричард разгромил Исаака в сражении, больше напоминавшем непродолжительную стычку, хотя крестоносцев разъярило, что киприоты пустили в ход отравленные стрелы. Исаак, сумевший бежать с поля боя, укрылся на северо-востоке, в своем замке Кантара.

Ричард вошел в столицу Никосию триумфальным маршем, но почти тотчас же заболел. Исаак проникся надеждой, что католики, оставшись без вождя и чувствуя необходимость возвращения для борьбы с Саладином, удалятся в Святую Землю, оставив его в покое. Однако король Ги, преисполнившись решимости, выразившейся в его готовности осадить Акру после падения Иерусалима, принял командование, опираясь на советы своих друзей-тамплиеров. Совершив вместе с английским войском стремительный бросок на северный берег, он захватил замок Кирения, взяв жену наместника с дочерью в плен, после чего во взаимодействии с флотом блокировал северные замки Сент-Илларион и Буффаренто. Исаак потерпел полный разгром.

Ричард, уже оправившийся от болезни и восхищенный деяниями нового союзника и друга короля Ги Иерусалимского, пребывал в прекрасном расположении духа. И когда Исаак безоговорочно сдался, попросив лишь о том, чтобы его не заковывали в железо, как рядового преступника, Ричард охотно согласился – вероятно, ухмыляясь про себя. И как только Исаак покинул замок, чтобы сдаться, Ричард выступил ему навстречу с тяжелыми цепями из чистого серебра.

Английский флот отплыл из Фамагусты на восток 5 июня 1191 года. Вместе с Ричардом на флагманском корабле находился его флотоводец Робер де Сабль, пленный Исаак и командиры тамплиеров. Когда вдали замаячил берег, тамплиеры без труда узнали замок госпитальеров Маргат, расположенный значительно севернее Акры. Флот свернул вдоль берега на юг, а Ричард сбыл Исаака с рук, уговорившись с тамплиерами, что они будут опекать кипрского правителя до решения его участи. Судно бросило якорь неподалеку от замка тамплиеров Тортоза, и отряд рыцарей-тамплиеров отвез в замок Исаака, все еще закованного в серебряные цепи. Командир замка с радостью оказал услугу собратьям-тамплиерам, отправив Исаака в новую квартиру – темницу в недрах казематов крепости. Следуя дальше на юг, Ричард приказал флоту встать на якоре у Тира и был просто ошарашен, когда его не только не встретили с подобающими королевскими почестями, как он рассчитывал, а напрочь отказались допустить в город по прямому приказу Конрада и Филиппа. Не горя желанием начинать крестовый поход с решительной битвы против собственных союзников, Ричард проглотил обиду и приказал флоту плыть дальше. И 8 июня присоединился к крестоносцам, осаждавшим Акру, где оказанный ему теплый прием куда более соответствовал его запросам. Воздух сотрясался от ликующих криков и пронзительного пения военных труб, а позади полыхали огромные костры, создавая праздничную атмосферу.

Ричард был очень нужен христианам. Филиппа, обожавшего строить планы, проводить советы и управлять лагерной жизнью, осадная война вполне устраивала. Помимо прочего, он приказал построить метательные орудия в помощь двум огромным катапультам госпитальеров и рыцарей Храма. Такая война по вкусу администратору, но не воину. Ричарда же снедала жажда деятельности.

Суть проблемы коренилась в том, что христианам приходилось противостоять мусульманам сразу с двух сторон: гарнизону Акры и армии Саладина, окружившей крестоносцев с суши. Куда бы они не повернулись, за спиной всегда оказывался враг. Им нужно было отыскать средство одолеть или то, или другое войско, и против города шансы были намного выше. У Саладина за спиной осталась целая империя, снабжавшая его провизией и неиссякаемым потоком подкреплений. Город же, окруженный католиками со всех сторон, напротив, не мог получать по суше никакой помощи, а теперь король Англии привел двадцать пять галер, лишивших осажденных надежды, что припасы доставят морем. Саладин не раз посылал штурмовые отряды прорваться к городу, но атака всякий раз захлебывалась. Но и крестоносцы преуспели ничуть не больше, пытаясь пробить брешь в стенах города.

Ожидание давалось нелегкой ценой. Болезнь без разбора косила и христиан, и мусульман. Умер патриарх Иерусалимский. И Филипп, и Ричард страдали от странной хвори, прозванной местным населением «арнальдия», вызывающей сильный жар и зачастую выпадение ногтей и волос. Саладин, проживший на целое поколение дольше обоих, ниже пояса сплошь покрылся чудовищными гнойниками. А едва живые от голода жители Акры страдали всеми недугами, порождаемыми нехваткой питания. Да и политика убивала ничуть не хуже моровой язвы. Ричард теперь стал вождем партии сторонников короля Ги, поддерживаемых рыцарями-тамплиерами. Филипп столь же твердо стоял за Конрада, а преданность тамплиеров Ричарду и Ги толкнула госпитальеров в стан Филиппа. Пиза взяла сторону Ричарда, так что, вполне естественно, генуэзцы решили выступить заодно с Филиппом. Борьба за корону уже грозила поставить крест на борьбе за дело Христово.

Преданность тамплиеров Ричарду стала еще крепче после предложения, сделанного Ричардом командирам ордена. Великий Магистр де Ридфор сложил голову уже более года назад, а предстоятели все никак не могли избрать его наместника. И Ричард порекомендовал своего друга Роберта де Сабля – человека весьма родовитого, приходившегося дальней родней самому Ричарду. Жена его умерла, сын умер, дочери вышли замуж и покинули отцовский дом. Несмотря на свое богатство, особого смысла возвращаться домой он не видел, да к тому же умел хорошо распоряжаться имуществом и был опытным бойцом. Но что было еще важнее для тамплиеров, став Великим Магистром, Робер де Сабль обеспечил бы им крепкую поддержку Ричарда. И не менее важно, что де Сабль сослужит им в Святой Земле куда лучшую службу, нежели любой из здешних рыцарей, ведь его никто не может обвинить в действиях, повлекших катастрофу на Рогах Хаттин и падение Иерусалима. Он оказался настолько безупречным кандидатом, что тамплиеры, минуя обычный ритуал посвящения, сделали Роберта де Сабля одиннадцатым Великим Магистром Храма.

Четвертого июля крестоносцы внезапно вспомнили о своей первоначальной задаче, когда парламентеры Акры явились в лагерь Ричарда с запутанными предложениями по сдаче города, но тот счел, что план на руку только им, и отверг его как неприемлемый. Осада продолжалась.

Гарнизон Акры отчаялся дождаться помощи Саладина, потому что было невозможно отправить вестника сквозь ряды крестоносцев, чтобы сообщить о своих бедствиях султану. Наконец некий неведомый мусульманский герой, великолепный пловец, взялся доставить Саладину весточку морем. Проскользнув 6 июля ночью в гавань, он проплыл около пяти километров вдоль берега мимо позиций крестоносцев и выбрался на сушу, чтобы доложить султану: люди умирают в Акре что ни день, провизия закончилась, и без незамедлительной помощи Саладина осажденному гарнизону не остается ничего другого, как сдаться на любых условиях.