Черный ураган. Честный Эйб

Том погасил фонарь.

— Нет, сэр, — прозвучал его голос в темноте, — я за это денег не возьму.

— Да, мистер Эллен, — поддержала его Маргарет, — мы за это денег не возьмём.

Через несколько дней паромщик Тэйлор, вернувшись из очередного рейса через реку, подозвал к себе Эйба Линкольна.

— Что ты наделал? — спросил Тэйлор.

— Я? Ничего!

— Ты ходил в лодке на кентуккийский берег?

— И не думал, мистер Тэйлор.

— Братья Диллы утверждают, что ты ночью перевозил кого-то с того берега реки и нарушил договор.

Эйб недоуменно посмотрел на своего нанимателя.

— Я ночью сплю, мистер Тэйлор. Мне и в голову не придёт отправиться ночью в Кентукки!

— Однако они собираются подать на нас в суд. Кроме того негроторговец Прайс заявил, что ты помог бежать его негру Тоби.

— У меня и в мыслях ничего подобного не было! — возмутился Эйб.

— В субботу придётся нам поехать к судье Пейту. Посмотрим, какие у них доказательства. До чего бессовестны эти Диллы! Тянут нас в суд, а сами потихоньку высаживают пассажиров за мысом, когда меня дома нет!

И Тэйлор ушёл, осыпая Диллов самыми сложными проклятиями, какие только имеются в английском языке.

Судья Пейт жил в соседнем местечке и, за отсутствием здания суда, разбирал дела в собственном саду, поставив судейское кресло на веранду.

Перед верандой стоял столик, за которым находился конторщик и секретарь судьи. Обвинители и обвиняемые сидели рядом на скамейке. Судья Пейт, высокий, сухопарый старик, появился в последнюю минуту, когда перебранка Тэйлора с Диллами чуть не перешла в потасовку. Он призвал обе стороны к порядку, поставил в угол тяпку, которой разрыхлял почву на грядках, набросил на плечи мантию и объявил заседание суда открытым.

Один из братьев Диллов изложил свою претензию по поводу «нарушения договора о праве перевоза» и объявил, что подручный Тэйлора Авраам Линкольн ночью перевозил пассажира с кентуккийского берега реки на берег Индианы, что является, помимо всего прочего, нарушением законов штата, ибо пассажир был беглый негр, по имени Тоби.

В качестве свидетеля Диллы выставили негроторговца Прайса, который подтвердил, что, преследуя «цветного мужчину», по имени Тоби, он видел лодку и в ней Авраама Линкольна, который подобрал плывущего негра на Огайо и отвёз его на берег Индианы.

— Как вы могли узнать Авраама Линкольна и его лодку? — спросил судья.

— Ваша честь, — солидно сказал Прайс, — я сам ездил на этой лодке. Я переправлялся на ней с берега Индианы на пароход «Поль Джонс» и заплатил за это… доллар!

— Ваша честь, он лжёт! — взорвался Тэйлор. — Доллар заплатил не он, а его спутник Пауэлл. Сам он не платил ни гроша!

— Это не имеет значения, — сказал судья. — Я очень прошу вас, мистер Тэйлор, не топтать мой картофель. Сойдите с грядки и сядьте на скамью… Авраам Линкольн!

Эйб вышел. Ему подали библию, он положил на неё руку и поклялся говорить «правду, только правду и ничего, кроме правды».

У Эйба было торжественное выражение лица. Он впервые в жизни выступал свидетелем на суде, и вся эта церемония ему явно нравилась.

Он заявил, что всю ночь спал в доме Тэйлора и на кентуккийский берег не ездил. В качестве свидетеля он выставил жену и двух постояльцев Тэйлора, которые подтвердили его показания.

Судья нахмурился. Дело было того сорта, который в судах называют «гнилой селёдкой». Кто-то из участников этого дела лгал. Если Эйб ездил в Кентукки, то он солгал под присягой. Если он не ездил, то лгали Диллы вместе с Прайсом.

— Ваша честь, — сказал Эйб, — позвольте мне задать вопрос мистеру Прайсу. Можно? Мистер Прайс, скажите, в каком месте берега Кентукки вы видели мою лодку?

— Не знаю, — сердито ответил Прайс. — Я видел, как лодка плыла через реку и в ней сидели двое: ты и мой негр.

— И вы выстрелили?

— Я уже сказал: да, я выстрелил, чтобы помешать покраже моей собственности.

— Вы стреляли с берега?

— Конечно, с берега, а то откуда же?

— Прошу прощения, мистер Прайс… Значит, лодка была далеко от вас?

— Она была на середине реки.

— Почему вы не стреляли раньше?

— А, чёрт тебя возьми, куда мне было стрелять, в темноту, что ли?

— Значит, вы не видели мою лодку на кентуккийском берегу?

Прайс осёкся.

— Гм… лодка была посередине реки.

— Вот именно, благодарю вас, мистер Прайс! — торжественно продолжал Эйб и повернулся к судье: — Итак, ваша честь, единственный свидетель братьев Диллов не видел моей лодки у берега Кентукки. Это потому, что я никогда не перехожу через середину реки. Следовательно, никто не нарушил договора с братьями Диллами?

— Ты прав, мой мальчик, — улыбаясь, сказал Пейт. — Это превосходное рассуждение, прошу всех обратить на него внимание. Никто не нарушил договора.

— Но он подобрал моего негра на середине реки! — воскликнул Прайс.

— Извините, ваша честь, — продолжал Эйб. — Три свидетеля подтверждают, что в ту ночь я не выходил из дому.

— Я ясно видел твою лодку, — сказал Прайс, — её видели и братья Диллы.

— В таком случае, остаётся предположить, что кто-то взял мою лодку, — сказал Эйб.

— Кто именно? — спросил судья.

— Не знаю, ваша честь. Утром я нашёл лодку на своём месте. Мистеру Прайсу придётся доказать, что он в полной темноте видел издали лодку, в которой безошибочно узнал мою, да ещё и меня самого в ней.

— Это правильно, — сказал судья. — Какого чёрта… прошу прощения, каким образом вы, мистер Прайс, можете доказать, что это была лодка Авраама Линкольна, если дело происходило в ненастную погоду, в полной тьме? Секретарь, запишите, пожалуйста: «Братьям Диллам в иске отказать». Кстати, прошу всех свидетелей обвинения сойти с моей капусты!

Судья Пейт очень ловко сбросил с себя мантию, закатал штаны до колен и взял в руки тяпку. Суд был закончен.

На обратном пути Тэйлор похлопал Эйба по плечу и произнёс восторженно:

— Ну, знаешь, Эйб, пусть мне отрежут ухо, если ты не будешь адвокатом! Ловко ты доказал, что тебя не было на другом берегу и что никто не брал твою лодку…

Эйб, который правил лошадью, повернул к паромщику своё длинное невозмутимое лицо и улыбнулся. Когда Эйб улыбался, всё его костлявое лицо со впавшими щеками начинало двигаться, а глаза словно излучали свет.

— Вы уверены, что никто не брал мою лодку?

— Ты же сам говорил об этом на суде!

— Это напоминает мне историю о проповеднике, который предсказал к вечеру дождь. Когда дождь и в самом деле пошёл, проповедник вздохнул и сказал: «Если б я знал, что будет дождь, я прихватил бы с собой зонтик…»

Тэйлор сначала опешил, а потом раскатился таким хохотом, что встречный возчик остановил своих лошадей и выронил из рук трубку.

…Возле берега реки Эйб встретил Тома Белла. Рыжий мальчик подошёл к нему, остановился на почтительном расстоянии и проговорил медленно, словно кто-то выдавливал слова у него из горла:

— Эйб, извини меня, пожалуйста:

— В чём я должен тебя извинить? — удивился Эйб.

— Извини меня за то, что я взял ночью твою лодку.

— Разве ты брал мою лодку?

— Да… Я не хотел, но Маргарет сказала, что человек тонет, и я…

— Человек тонет? Ты имеешь в виду…

— Да, — грустно промолвил Том, — я имею в виду негра Тоби.

Том покраснел. Когда Том краснел, его рыжие волосы казались ярче морковки. На губах Эйба задвигалась медленная, добродушная усмешка.

— Ты честный парень, Том! — сказал он. — И доктор Эллен дал тебе за это доллар?

Том вздохнул.

— Нет, Эйб, я не взял его доллар.

— Почему?

— Потому что нехорошо брать деньги за спасение человека.

— Ты отказался от доллара?

— Да, Эйб, и Маргарет говорит, что это правильно.

Улыбка сбежала с лица Эйба.

— Пожалуй, Маргарет права, — задумчиво сказал он и пошёл вдоль берега Огайо, опустив голову.

Он долго стоял возле своей самодельной лодочки и рассматривал красную полосу на бортах, которую сам нанёс недавно свежей масляной краской.