Фарисея. Послесталинская эпоха в преданиях и анекдотах

— Здравствуй, старик. У тебя есть карандаш и бумага? Возьми, пожалуйста. У меня к тебе поручение от Александра Исаевича. Пиши: «Не гоже русскому писателю слишком много думать о деньгах. Александр Солженицын».

— Старик, у тебя карандаш и бумага есть? Пиши ответ: «А иди ты на х… Войнович».

— Вы член Союза кинематографистов? Я знаю там Смирнова, он до последнего времени был секретарём Союза. Он имеет какое-либо отношение к писателю Сергею Смирнову?

— Да, он сын Сергея Сергеевича.

— А Сергей Смирнов человек отрицательный. Участвовал в истории с Пастернаком, вёл всю кампанию в Московской организации.

— Да, он виноват. Но у него есть и заслуги. Он способствовал реабилитации героев Брестской крепости.

На закате Римской империи в моду вошла мистика. Это случилось и с нами. Поэтому героями многочисленных анекдотов стали психотерапевт Кашпировский и экстрасенс Чумак.

Сталин выступает перед аудиторией: «После телесеанса доктора Кашпировского у меня исчезли трупные пятна и рассосался шов от вскрытия, и вот, как видите, живу!»

У Полозкова после телесеанса Кашпировского выросли сталинские усы.

Белинский, Добролюбов, Чернышевский похожи на воспитанников одного детского сада. На них грех проповеди насилия. Можно ли быть революционером и демократом одновременно? Сахаров дал удивительное определение: интеллигент — это человек, который отрицает насилие. Были ли они революционными демократами и интеллигентами?

Счастье интеллигента начинается с того, что он может себе позволить видеть ужас нашей реальности, не заставляя себя думать, что это частные недостатки нашего прекрасного общества, движущегося в ещё более светлое будущее. Возможность реально видеть реальность — путь к устойчивой духовной жизни.

Светлов говорил: «Многие молодые писатели хотят не писать, а печататься».

Наум Коржавин сказал: «Поэт лицо частное. Он принадлежит только богу. Поэт должен числиться по России».

Николай Козырев называл икону окном в космос.

Вдова Александра Меня получила соболезнования со всего мира, в том числе от ряда высоких лиц. Ни наша церковь, ни наш президент не выразили по поводу этой утраты никаких чувств. Когда Александру Невзорову на помойке прострелили подмышку, Михаил Сергеевич высказал ему свои соболезнования, переданные по Центральному телевидению, за что через полгода Невзоров отблагодарил его, обвинив в предательстве Родины за недостаточную заботу о развитии военно-атомного потенциала страны.

Было бы противоестественно, если бы Союз писателей, Академия наук, экономика, сельское хозяйство и так далее были бы разрушены, а церковь нет. В церкви — коррупция, взятки при получении званий и должностей, многие священнослужители служили одновременно в другой организации. Бывший председатель Совета по делам религий Харченко говорил: «Ни одна кандидатура епископа, тем более члена Священного синода не проходила без утверждения ЦК КПСС и КГБ».

Сегодня возникло кликушество вокруг церкви и религии. Да, религия даёт людям нравственную опору. Да, религия подвергалась жестоким гонениям. Да, с крушением коммунистической идеологии религиозное мировоззрение особенно необходимо. Однако: многое в новом приливе религиозности от моды, от нового карьеризма внутри новых структур власти. А среди служителей церкви хватает таких, которые более преданны бывшей площади Дзержинского, нежели Богу.

Урок русского языка в американской школе. Учитель спрашивает:

— Где в предложении «Сегодня в наш ларёк опять не завезли пива» следует поставить артикль «бля»?

— Перед словом «ларёк»!

— Перед словом «опять»?

— Ребята, запомните, в современном русском языке артикль «бля» пишется перед каждым словом.

Мы переживаем религиозный бум. Открываются новые церкви. Не хватает священников. Рукоположили в священники тракториста, так он сказал в проповеди: «И вот Христос, бля, учил…»

Одно из моих первых художественных впечатлений — плакат. На нём поп, гребущий под себя. И подпись:

Между тем сейчас мы переживаем такой упадок нравственности, что впору повторить слова Вольтера: если бы бога не было, его необходимо было бы выдумать.

В юности Пастернак был в Марбурге у знаменитого философа Когена. Коген хотел оставить Пастернака своим аспирантом. Это не состоялось, как не состоялась и музыкальная карьера, предложенная ему знаменитым композитором. Пастернак стал великим поэтом. Говорят, в Марбурге есть улица Бориса Пастернака. Так ли это, я не знаю, но знаю, что та улица в Переделкине, на которой стоит дача Пастернака — ныне дом-музей — носит имя Павленко.

Непереводимые выражения русского языка: «подселенка за выездом», «правофланговые пятилетки», «писатели-автоматчики», «даёшь!», «переходящее знамя», «обгоним и перегоним передовые страны», «наплевизм», «ударник коммунистического труда», «победитель соцсоревнования», «навстречу съезду», «коммуналка», «колхозы», «маяки будущего», «красная доска», «эпохальный слёт», «исторический съезд», «ограниченный контингент оказал братскую помощь соседнему народу», «совместное патрулирование».

— Что такое «встречный план»?

— Например, ты мне говоришь: «Давай сегодня два раза». Я отвечаю: «Давай четыре». При этом мы оба знаем, что больше одного всё равно не получится.

С отменой цензуры многое в нашем искусстве рухнуло. Актуальнейший и яркий театр на Таганке долго жил на аллюзиях и изящных фигах в кармане. В эпоху гласности аллюзии перестали играть конструктивно-художественную роль, и театр, потеряв и свою манеру, и свою остроту.

Поэт Алексей Марков родился на Ставропольщине. В начале 30-х годов там разразился голод. Заградотряды не выпускали никого из вымирающих деревень. Уже были съедены все кошки и собаки. Семья Марковых мучительно умирала. Бабушка, дедушка, мать, дети — всего тринадцать человек — спали, когда отец протопил печь и закрыл задвижку. Все тринадцать никогда не проснулись. Алексей остался жив, — отец отправил его ночевать к родне.

После XX съезда Марков написал об этом поэму. Её принял к печати «Новый мир», и Твардовский, чтобы избежать цензурных проволок, показал её Хрущёву. Тот с публикацией согласился, но попросил снять эпизод: умирающие от голода дети лежат на дороге, а коммунисты, перешагивая через них, идут в спецстоловую. Твардовский спросил: «Разве это не правда?» — «Правда, — ответил Хрущёв, но это скомпрометирует партию, и я должен буду покинуть её». — «Но ведь это значит кастрировать поэму…» Поэма напечатана не была.

В начале перестройки на встрече писателей и историков Академии общественных наук Алексей Марков рассказал; судьбе своей семьи и своей поэмы. Присутствовавшая на встрече Раиса Максимовна Горбачёва в перерыве сочувственно заговорила с поэтом, рассказав, что такая же судьба постигла некоторых членов семьи Михаила Сергеевича, и пообещала содействие в публикации. Поэму принял к печати журнал «Молодая гвардия».

Каково же было разочарование Маркова, когда в тексте напечатанной поэмы он не обнаружил эпизода со спецстоловой. Марков возмутился: «Без этого я мог опубликовать поэму ещё тридцать лет назад!» Главный редактор ему сказала: «Старик, они там сверху разрешают, а завтра всё может измениться, а отвечать придётся мне».