Калигула

— Узнай, кто написал эту песенку, — велел ему император.

Солдат вернулся назад и сообщил:

— Он сам ее придумал.

— Схватить и в застенок! — приказал Калигула.

Император долго раздумывал, как ответить на забавную песенку, и наконец нашел, по его мнению, блестящее решение. Часть театральных представлений состояла из греческих мифов и легенд, и, чтобы сделать их как можно более похожими на действительность, Калигула приказал не разыгрывать кровавые сцены, а предложить публике кое-что получше. Например, в легенде об Актеоне, тайно наблюдавшем за купающейся Артемидой, которого она в наказание превратила в оленя и которого потом разорвали на части собаки, актер должен был изображать несчастного лишь до критического момента. В заключительной сцене спектакля на подмостки выпустили одного из приговоренных к смерти, переодетого оленем, и на глазах у ревущих от восторга зрителей несчастного загрызла свора голодных собак.

Калигула велел сообщить автору веселых стихов, услышанных им на площади, что он удостоен чести играть Геракла в последнем акте следующей пьесы. Тот немного подумал и с ужасом понял, какая смерть его ожидает.

Итак, во время следующих театральных представлений зрителям были обещаны сцены о подвигах Геракла. Пришлось поломать голову, чтобы привнести жизнь в разыгрываемые сюжеты. Немейский лев был пусть старый и беззубый, но настоящий; гидру тоже изображала настоящая змея, а критский бык своими внушительными размерами и диким норовом вызвал восторг и аплодисменты публики.

Успешно выполнив все двенадцать поручений, Геракл готовился принести благодарственную жертву. Однако его супругу мучала ревность к прекрасной Иоле, и она посылала мужу пропитанный легко воспламеняющейся кровью кентавра плащ. В этой одежде Геракл должен был совершить жертвоприношение, но, как только надел ее, сгорел в муках.

Этот последний акт и было суждено сыграть горе-поэту. Ему пришлось надеть пропитанную маслом накидку, после чего он был подожжен. Объятый пламенем, несчастный принялся метаться, упал, извиваясь и корчась, снова вскочил, со стонами бежал по песку, пока наконец не рухнул замертво. Ему, во всяком случае, не было суждено, как Гераклу, в награду стать богом и переселиться на олимп. Его обугленный труп под насмешливые крики толпы выволокли с арены.

Калигула громко смеялся и похвалил артиста:

— Последний подвиг удался ему особенно хорошо. Жаль, что его нельзя повторить.

Публика бурно аплодировала представлению. Среди восторженных выкриков были слышны возгласы, прославляющие Калигулу. Плебеи гордились своим императором, так глубоко понимающим искусство и любящим театр.

Корнелий Сабин вовремя пришел на условленное место для встречи Клеоном. Тот уже сидел за столом, поднял кружку и сказал:

— Позволил себе выпить за твое здоровье. Закажи себе вина, и ты сможешь…

— Прекрати! — нетерпеливо перебил Сабин. — Твоя работа состоит не в том, чтобы ты напивался за мой счет, а в добыче новых сведений.

Клеон растянул губы усмешке:

— Работа закончена, господин, поэтому я могу промочить горло. Только обещанным дело не обойдется — самому пришлось платить за услуги…

— Я возмещу твои расходы, а сейчас рассказывай!

Клеон отодвинул кружку:

— Хорошо, господин. Итак, к делу! Поскольку люди на той площадке меня уже видели, я не хотел возбуждать любопытства и взялся за проблему с другой стороны. Расспросив кое-кого, я выяснил имена десятников; они оба свободные люди, а остальную работу выполняют рабы. У старшего есть семья, и он все вечера пропадает дома, а тот, что помоложе, холост и почти каждый день ужинает там же, на пристани. То, что я рассказываю тебе в двух словах, заняло у меня два дня расспросов и розысков.

Вчера я подсел за стол молодого десятника — его зовут Бойда — и завел с ним разговор. Я прикинулся щедрым, сказал, что выиграл в кости, пригласил его выпить со мной кружку самого лучшего вина. Это было недешево, господин, можешь мне поверить. Я проявил интерес к его работе, стал спрашивать о тонкостях, а потом, как бы между прочим, спросил, нет ли у Полюбия сына по имени Петрон, который должен унаследовать его дело. «Есть, — сказал Бойда, — но он ни на что не годится, увиливает от работы и доставляет старику много забот». — «Тогда его надо женить, — предложил я. — Когда он почувствует ответственность за семью, исправится». — «Да он уже женат! — Бойда стукнул кулаком по столу. — Но с парнем что-то неладно. Елена, его жена, однажды прибежала к Полюбию заплаканная и, похоже, жаловалась на Петрона». — Что ты на это скажешь, господин? Петрон и Елена — это имена, которые ты и хотел знать. Если я посчитаю все вместе…

— Подожди! — остановил его Сабин. — Ты забыл самое главное. Я должен знать, где находится дом этого Петрона.

Клеон смутился.

— Видишь ли, этого Бойда точно не знает, да я и не мог спросить напрямую. Только помню, что он сказал «неподалеку от Акрополя», а больше я ничего не мог из него вытянуть. Тебе еще нужна моя помощь?

Сабин подумал: «Почему бы и нет? Мне самому лучше пока там не показываться».

Клеону он сказал следующее:

— Я напишу письмо, но ты должен передать его только Елене. Когда найдешь ее дом, настаивай на том, чтобы она сама приняла у тебя послание.

— А если ее муж будет дома? Как мне выкручиваться?

— Сделай просто: сначала спроси Петрона, а если слуга скажет, что господин дома, извинись и быстро исчезни. Думаю, все получится. Или ты чего-то опасаешься?

— Рискованно. Может быть, они бросятся за мной и поймают, как какого-нибудь уличного вора.

Сабин прищурился:

— Догадываюсь, что ты справлялся с ситуациями и посложнее. Сколько я тебе должен?

— Двадцать сестерциев возместили бы мои расходы, если еще…

— Хорошо, двадцать.

Сабин выложил на стол деньги.

— Еще десять сестерциев — и не больше! — я предлагаю тебе за следующее поручение. Петрон ведь должен работать на площадке отца, не так ли? Во всяком случае, днем он вряд ли будет сидеть дома. Ты должен появиться после полудня, и, уверен, не будет никаких осложнений.

— Хорошо. Ты был щедрым, господин, и я отвечу тем же. Если мне и придется кому-нибудь платить, это мое дело. Я берусь выполнить эту работу за десять сестерциев.

Сабин хлопнул Клеона по плечу:

— Ты хитер. Но я должен признать, что до сих пор ты был достаточно ловким, чтобы я мог доверять тебе и дальше. Не сомневаюсь, что ты передашь письмо в нужные руки. Да, тебе придется дождаться ответа — письменного или на словах.

— Еще и это! — воскликнул Клеон с наигранным отчаянием.

Сабин достал чернила, налил в них немного воды, перемешал пером из тростника и написал на кусочке пергамента следующие строки:

Римлянин сложил письмо несколько раз, перевязал его, капнул немного воска и запечатал своим перстнем.

— Пусть Гермес поможет тебе и защитит!

Клеон отмахнулся:

— Только на богов нельзя полагаться. Я надеюсь на себя, но благодарю тебя за доброе пожелание. Когда мы встретимся снова?

— Через четыре дня, в этот же час?

— Хорошо. Но может случиться, что мне понадобится больше времени.

Выпив еще вина, он исчез.

Новости радовали Сабина. Разве не сказал десятник, что Петрон ни на что не годится? Но за этим может скрываться и другое. А что, если оба так влюблены друг в друга, что Петрон увиливает от работы, чтобы подольше побыть с женой? Елена могла прибежать с заплаканными глазами и по другой причине. Оставалось только ждать ее ответа. Если такового не последует или она передаст что-то неопределенное, придется, пожалуй, оставить ее в покое. Если же будет готова встретиться… Сабин не осмелился додумать до конца, но знал уже сейчас, что не отступится, даже если они счастливо женаты, — никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось.