Гений Одного Дня (СИ)

 - Когда человек видит раненое животное, будь то птица или зверь, он проходит мимо? Нет, он останавливается хотя бы из чувства человеческой жалости. Так и тут. Я не позволю погибнуть человеку только из-за того, что какая-то оса больно ужалила Вингерфельдта. Пойдём со мной.

 - Пойдём, - поддался гипнозу Бариджальд, немного воспрянув духом.

 В глазах голландца засветилась жалкая надежда, он полностью отдал власть над собой валлийцу, который удерживая его на ногах повёл куда-то вперёд. Они шли медленными шагами, но спокойно и уверенно. Гай даже стал распевать небольшое четверостишие, неожиданно пришедшее ему на ум из далёких закоулков памяти:

 Мерно, и казалось, медленно, стучали часы в маленьком магазине на углу улицы. Здесь, несмотря на многообразие самых различных часов, время уже давно остановилось. Да и атмосфера здесь царила тихая-тихая, умиротворенная. Хотя, казалось, достичь подобного в центре города невозможно. На стене висел большой портрет Рудольфа Дизеля. Задумчивый, полный загадок взгляд. Это был человек, усовершенствовавший двигатель внутреннего сгорания, и тем самым запечатлел себя в историю на долгие-долгие годы.

 О чём он думал в этот момент? Что за идеи пришли ему на ум? Феликс не мог дать точный ответ на этот вопрос. Его левая рука держала перо, стучащее быстро по бумаге. Кроме стука часов и скрипа пера больше не было никаких шумов. Время было тихое – да и часы сутками в очередях никто покупать не собирается. Разве что утром зашёл какой-то статный господин, да прикупил себе достаточно дорогие по тем меркам карманные часы. Он отметил вслух тишину этой комнаты, но увидев портрет Дизеля, как-то поник и вышел вон.

 У Феликса были потные руки. От волнения наверное. Ну ещё бы, он писал письмо не кому-то там, а именно этому загадочному дяде. Феликс тщательно выбирал слова, фразы, боясь допустить даже малейшую ошибку. Он написал полстраницы уже, приступал ко второй половине, исписывая лист своим каллиграфическим шрифтом, как вдруг кто-то вошёл.

 Он мгновенно спрятал письмо под стол и невинно принялся изображать, что он занимается в данный момент своими часами. Феликс взглянул искоса вперёд и увидел Гая. Что-то недовольно пробурчал себе под нос, будто бы его отвлекали от очень важной работы, он убрал в сторону часы и сел готовым слушать своего друга.

 - Значит так, друже, - Гай сделал паузу, и поспешил войти Бари. – Вот у этой буйной головы совсем нет ночлега. Нет дома. Он не знает куда идти. Дядя Алекс погорячился и выставил его за дверь. Мне надо, чтобы к вечеру эта проблема была решена. Ты понимаешь, о чём я, друже?

 - Ну, наверное, не о том, что на солнце есть пятна? – Феликс улыбнулся и быстро пробежался глазами по магазину, мысленно измеряя его помещение.

 - Да уж, - усмехнулся Гай, и присел на стул для дальнейшего продолжения делового разговора. – Я бы приютил его у себя, но кроме как спать под боком у Тима вакантных мест в моей квартире нет. Кризис. Половичок, конечно, лучше улицы, но мы же люди в конце-концов, пусть и в зверином обличье. Я займусь Вингерфельдтом, а на тебя возлагаю ответственность за Бари.

 - Какая честь! Я так рад, я так рад! – ещё больше улыбнулся Феликс.- Так и быть, я такой жестокий и коварный продавец из маленького магазинчика, лишу его сегодня ночлега прямо на улице.

 - Криво он что ли ночевать там будет? – Гай сдвигал кепку на лоб, готовясь к выходу.

 - Разберёмся сами. Ты главное, про дядю Алекса не забывай и сочиняй, что ты ему скажешь, ага?

 Гай коротко кивнул и поспешил удалиться. Феликс, как хозяйственный человек, поставил руки в боки и взглянул на Бари с выражением лица: «Ну-с, что мы с тобой будем делать?». Он быстро сообразил, что в его квартире имеется в точности такой же половичок, и туда Бари естественно, не бросишь, значит, оставался один вариант – магазин. Здесь и тихо, и квартира Феликса рядом, так что можно присматривать, да и всяко получше улицы будет. Часовых дел мастер поспешил спросить у голландца:

 - А разве ты не ночевал сегодня у Бекинга?

 - Нет, - рассеяно произнёс Бариджальд. – После моего изгнания, я уже не думал ни о каком ночлеге, тем более у того, кто имеет хорошие связи в компании. Я был подавлен, расстроен.

 - Ну, это ты просто не знаешь характер неугомонного дяди Алекса! Сейчас Гай всё уладит, и всё будет прекрасно. Так, сейчас я найду, куда тебя пристроить, и жизнь наладится. Да, вот ты ещё чего мне объясни, куда ты дальше собирался идти после того, как тебя выгнали? Ты ведь даже не сопротивлялся.

 - Какое там сопротивляться, - вздрогнул всем телом Бари. – Я уже не соображал, что делал. Меня переполняли всякие плохие эмоции. Я просто шёл, куда глаза глядят.

 - Ну, от Гая всё равно не скроешься. Он тебя из-под земли достанет, это да. Никто не может так, как он, находить людей, абсолютно не зная их месторасположения. Он мастер во многих областях. Вот что. Я сейчас в квартиру, ты пока сиди тут, да разгребай вон в том углу себе место, там я тебя пристрою, если ты не против.

 Феликс выбежал из магазина, оставив Бари одного. В голове у него метались самые различные мысли по поводу только что свалившегося ему на шею товарища, однако он не отчаивался. Подобный вихрь идей витал и у оставленного голландца. Он подошёл к углу магазина, который был несколько углублён куда-то в сторону, что входя в магазин, его нельзя было сразу увидеть. Стена слегка прерывалась, создавая небольшое углубление, которое и было тем самым углом. Бариджальд сильно удивился, когда увидел там не что иное, как раскладушку. Причём, судя по всему, используемую. От посетителей её как раз скрывал этот закоулок в магазине. Судя по всему, здесь Феликс и отдыхал.

 Через несколько минут пришёл и сам часовых дел мастер с подушкой и покрывалом под подмышками. Он несколько странно взглянул на Бари, отодвинул его в сторону и устроил место ночлега по всем правилам. Затем усмехнулся.

 - Располагайся как дома! – голландец бросил сумку на раскладушку и сел, счастливый. Феликс порылся у себя в столе, извлёк незавершённое письмо, прижал его к себе, как зеницу ока, достал ключи и кинул Бари. – Держи! Я пойду домой, а магазин оставляю на тебя. Да, и не забудь перевернуть таблички на двери: магазин закрыт.

 У Бариджальда уже не осталось никаких слов от радости, глаза слезились от умиления…

 - Где Вингерфельдт?

 Альберт Нерст, разгрызая кусок мышьяка, удивлённо выглянул из-под пенсне. На него в упор смотрел Гай, судя по всему решительный и раздражённый, готовый к действиям. Значит, что-то случилось. И отвечать надо мгновенно и быстро. Академик убрал в сторону колбу с какой-то жидкостью и остановился в поедании куска.

 - Он всего пять минут назад выходил из лаборатории. Сейчас наверное вернётся, - вновь раздался хруст разгрызаемого куска, а Нерст принялся сосредоточенно штудировать лежащие у него на столе книги.

 - Неужели на тебя не оказывают никакого влияния яды? – полюбопытствовал Гай.

 - Ну, видишь, я ещё живой. Значит, подобный вывод сделать можно. Что мне там какие-то простуды и кашли! С детства я обладаю медвежьим здоровьем, и уж мне ли заботится о том, как бы ни заболеть, и не простудиться! – Вновь он хрустнул мышьяком. – Меня успокаивает эта штука. Как семечки. И думать помогает.

 - Ну-ну, - усмехнулся Гай. – И откуда ты привёз эту привычку? Тоже от Читтера?

 - Да, - кратко отозвался Нерст, ещё больше уйдя в себя.

 - Читтер, Читтер… Только его имя я и слышу в последнее время!

 Гай резко обернулся и увидел тучную фигуру Вингерфельдта, стоящего у выхода и хитро ухмыляющегося. Нерст резко приподнялся со стула, словно бы приветствовал его. Дядя Алекс перевёл взгляд на стол Альберта, что-то заметил, подошёл. Он взял в руки небольшой сосуд, в который Нерст вставлял нити накаливания. Оглядев его со всех сторон, нахмурился, и с размаху бросил о пол, что Альберт несколько отпрыгнул назад.