Битва при Кадеше

Когда старик хотел опуститься на колени, Рамзес помешал ему, взяв его под руку.

— Моя старость получила прекрасную награду… Боги позволяют мне увидеть Фараона! Не состоит ли мой долг в том, чтобы склониться перед ним и оказать ему почести?

— Это я должен уважать твою мудрость.

— Но я всего-навсего деревенский колдун!

— Тот, кто чтит Закон Маат в течение своей жизни, более достоин уважения, чем мнимый мудрец, лживый и несправедливый человек.

— Но разве вы не правитель Двух Земель и Нубии? А я управляю лишь несколькими семьями.

— Однако мне необходима твоя память.

Фараон и колдун сели под пальмой, служившим старику укрытием, когда жар солнца становился невыносимым.

— Моя память… Она наполнена синим небом, детскими играми, женскими улыбками, прыжками газелей и благоприятными паводками. Все это, Фараон, теперь зависит от вас! Без вас мои воспоминания перестанут существовать, а будущие поколения произведут на свет бездушные существа.

— Ты помнишь об одном святом месте, где богиня любви создала чудодейственный камень, место, затерянное в сердце Нубии?

Своей палкой колдун нарисовал на песке некое подобие карты.

— Отец моего отца принес в деревню такой камень. Прикасаясь к нему, женщины вновь обретали здоровье. К несчастью, кочевники унесли его.

— Откуда был привезен этот камень?

Палка указала на точное место в русле Нила.

— Из этого таинственного места, находящегося в провинции Куш.

— Что ты хочешь для своей деревни?

— Ничего другого, кроме того, чем она является. Но это не слишком чрезмерное требование? Защитите нас, Фараон, и сохраните Нубию невредимой.

— Твоими устами говорит сама Нубия, и я услышал ее голос.

Царский корабль покинул провинцию Уауат и проник на территорию провинции Куш, где благодаря вмешательству Сети и Рамзеса царил мир. Эти земли не подвергались набегам племен, постоянно готовых напасть, но страшащихся ответных действий воинов Фараона.

Здесь начинались дикие и необъятные земли, чье существование зависело уже только от Нила. На обоих берегах реки протянулись узкие полоски возделанной земли. Пальмы давали тень крестьянам.

Внезапно показались скалы.

У Рамзеса появилось ощущение, что Нил отторгает всякое присутствие человека, а природа сворачивается в огромном пространстве.

Опьяняющий запах цветущей магнолии смягчал это впечатление конца света.

Два скалистых выступа, стоящих почти параллельно друг другу, нависали над рекой, разделенные небольшой песчаной ложбинкой. У подножия песчаных скал цвели акации. «Бухта с золотым песком, там, где гора расходится и сходится»…

Как если бы он пробуждался после долгого сна, как если бы он вырвался из плена колдовства, слишком долго затемнявшего его взгляд, Рамзес, наконец, узнал заветное место. Почему он не подумал о нем раньше?

— Давайте причалим, — приказал он. — Это здесь, это может быть только здесь.

Обнаженная Лотос прыгнула в воду и поплыла к берегу, серебряные капельки воды блестели на ее теле. С ловкостью газели она подбежала к дремавшему в тени деревьев нубийцу. Она разбудила и расспросила его, снова побежала к горе, подобрала кусок скалы и возвратилась на корабль.

Рамзес, не отрываясь, смотрел на утес.

Абу-Симбел… Конечно, это был Абу-Симбел, союз силы и магии, место, где он решил построить храмы, земля богини Хатор, которой он пренебрег и забыл.

Сетау помог Лотос подняться на борт корабля. В правой руке она сжимала кусок песчаника.

— Вот он, волшебный камень богини. Но сегодня никто больше не может использовать его лечебную силу.

Глава 45

Тонкий луч света проник через узкое окно сырого и холодного дома.

Шум шагов воинского отряда разбудил крестьянку, подскочившую при виде трупа Кензора.

— Он здесь… Он все еще здесь!

— Оправься от страшного сна, — посоветовал Аша, — этот воин не даст показаний против нас.

— Но я, я ничего не сделала!

— Ты моя жена. Если меня схватят, то казнят нас обоих.

Крестьянка набросилась на Аша и застучала сжатыми кулаками в его грудь.

— Сегодня ночью, — сказал он, — я размышлял.

Она остановилась, обезумевшая от страха. В холодном взгляде своего любовника она увидела свою смерть.

— Нет, ты не имеешь права…

— Я размышлял, — повторил он. — Или я немедленно убью тебя, или ты мне поможешь.

— Помочь тебе… но каким образом?

— Я египтянин.

Хеттская женщина так посмотрела на Аша, как если бы он был существом, пришедшим из другого мира.

— Я египтянин и должен вернуться на родину как можно быстрее. Если меня задержат, я хочу, чтобы ты перешла границу и предупредила того, на кого я работаю.

— Зачем мне подвергаться такому риску?

— В обмен на благосостояние. С помощью таблички, которую я тебе передам, ты получишь дом в городе, служанку и пожизненное обеспечение. Мой хозяин будет щедр к тебе.

Даже в самых бездумных мечтах крестьянка не осмеливалась грезить о таком богатстве.

— Согласна.

— Мы выйдем через разные городские ворота, — потребовал Аша.

— А если ты прибудешь в Египет раньше меня? — Встревожилась она.

— Выполни свою задачу и ни о чем другом не волнуйся.

Аша составил короткое послание на иератике — упрощенной форме иероглифического письма — и отдал тонкую деревянную табличку своей любовнице.

Когда он поцеловал крестьянку, у нее не хватило мужества оттолкнуть его.

— Мы снова увидимся в Пи-Рамзесе, — пообещал он.

Когда Аша достиг окраин нижнего города, он попал в толпу торговцев, пытавшихся, как он сам, выехать из столицы.

Повсюду дежурили настороженные воины.

Было невозможно повернуть назад из-за отряда лучников, разделяющих жителей на мелкие группки и подвергающих всех обыску.

Все испытывали неудобства, толкались, ослы и муллы отказывались идти. Но это оживленное движение не смягчало грубости часовых, охранявших ворота.

— Что происходит? — спросил Аша у одного торговца.

— Запрещено въезжать в город и трудно из него выехать… разыскивают исчезнувшего воина.

— А мы тут при чем?

— Хеттский воин не может просто исчезнуть. Кто-то напал на него, возможно, даже убил… Несомненно дворцовые распри. Теперь ищут виновного.

— Есть какие-нибудь подозрения?

— Конечно, это какой-нибудь другой военный… Еще одно последствие ссоры между сыном и братом императора. Один из них в конце концов уничтожит другого.

— Часовые обыскивают всех…

— Они хотят удостовериться, что убийца — вооруженный воин — не попытается выехать из города, переодевшись в торговца.

Аша вздохнул с облегчением.

Обыск производился медленно и тщательно. Мужчину тридцати лет сбили с ног. Его друзья вступились за него, утверждая, что он продавец ткани и никогда не имел отношения к армии. Торговца отпустили.

Пришла очередь Аша.

Военный с угловатым лицом положил ему руку на плечо.

— А ты кто такой?

— Я гончар.

— Почему ты уезжаешь из столицы?

— Я возвращаюсь на свою ферму, чтобы привезти новый товар.

Воин убедился, что у ремесленника не было при себе оружия.

— Я могу ехать?

Военный сделал презрительный жест.

В нескольких метрах от Аша находились ворота хеттской столицы, означавшие свободу, дорогу в Египет…

— Минутку, — прозвучал голос человека, стоявшего слева от Аша.

Это был мужчина среднего роста с бегающими глазами. Его лисье лицо украшала маленькая остроконечная бородка. Он был одет в платье из красной шерсти в черную полоску.

— Арестуйте этого человека, — приказал он часовым.

Военный высокомерно посмотрел на него.

— Здесь приказываю я.

— Меня зовут Райя, — сказал человек с бородкой, — я принадлежу к дворцовой страже.