Хамза

- Понял! - гаркнул казак. - Всех подряд?

- Всех! Перед вами враги бога и веры, они своего Магомета хотят выше нашего Христа посадить!

Глаза унтера налились кровью.

А на маёвке тем временем продолжался спор между Хамзой и Степаном Соколовым.

- Можно победить без жертв! - не унимался Хамза. - Пусть долог путь до этой победы, но он бескровен!

- А если враг не будет ждать? - крикнул кто-то из фабричных. - Если он первый за оружие схватится? Тогда как?.. Он тебя штыком, а ты ему сапог целовать будешь?

- Если не строить баррикад, - повернулся в сторону кричавшего Хамза, - то врагу незачем будет применять против нас пушки...

- Значит, опять покорность и рабство? - снова, не выдержав, зло крикнул Степан.

- Нет, видимость покорности, - объяснил Хамза. - А на самом деле мы с каждым днём будем знать всё больше и больше! И, значит, с каждым днём будем становиться всё сильнее и сильнее!..

Аксинья первая увидела втягивающийся в горловину горной дороги конный отряд. В ужасе вскочила она и бросилась бежать вниз, в ущелье.

А дозорные с другой стороны - парень и девушка - всё время смотрели, конечно, только друг на друга.

- Когда я сижу рядом с тобой, - улыбался парень, - я даже слышу стук своего сердца... А ты слышишь его?.. Слышишь? Тук-тук-тук... Всё громче и громче...

- Ой, гляди! - изменилась в лице девушка, показывая вниз, на дорогу. - Миршабы!

...Увлёкшись спором, и Степан Соколов, и Хамза, и все остальные участники маёвки, казалось, забыли обо всём на свете.

- Полиция! - вдруг закричал кто-то, увидев Аксинью.

С противоположной стороны холма мчались по склону дозорные - парень и девушка.

Замешательство было всеобщим и неожиданным.

- Как быть, Степан-ака?..

- Мы же собрались на день рождения! В чём наша вина?!

- Наша вина в том, что здесь собрались вместе узбеки, киргизы, таджики и русские! - сжав кулаки, выбежал в центр площадки Соколов. - Только за это из нас рубленую капусту могут сделать!

- Не имеют права! - возвысил голос Хамза.

- Они ничего нам не сделают! Зря боимся!..

- Покричат и ускачут...

- Так и девятого января говорили! - яростно сверкнул глазами Степан. - Если окружат - дело плохо кончится!.. Уходить надо!.. К реке!.. Все на тот берег!.. Полиция плавать не любит!..

Народ хлынул к реке.

- Может, обойдётся? - тяжело дыша, ковылял сзади Степана русский сапожник из пригорода. - Они ведь тоже в бога веруют, а?

- Веруют! - огрызнулся на ходу Соколов. - Сейчас они нас рубить будут - и верующих, и неверующих...

- Не имеют права! - упрямо повторял Хамза. - Не имеют права!..

- А ты объясни им, которые с саблями, насчёт их прав или насчёт просвещения! - крикнул Степан. - Эх, хоть какое-никакое ружьишко бы сейчас!!

...С криками, с визгом ворвались в ущелье с двух сторон конные полицейские и казаки. Вид убегающих людей прибавил злости преследователям. Казаки настёгивали нагайками лошадей. Блеснули на солнце шашки.

- Отрезай... от воды! - закричал, встав в стременах, Пересветов, - Не давай в реку уйти!

...Растерянно остановился Хамза, подбежав к берегу.

- Я же плавать не умею! - испуганно отступил он назад, оглядываясь.

- Куда смотришь?! - заорал Степан, толкая Хамзу в спину. - Давай в воду!.. Аксинья, держи его за рубаху!.. Втроём выплывем!

- Утонем! - упирался Хамза. - Плывите без меня!

- Я тебе дам - плывите без меня! - выругался Степан. - Аксинья, кому говорят - хватай его за рубаху!

Степан и Аксинья вошли в воду, увлекая Хамзу за собой. Вся река пестрела тюбетейками и халатами плывущих на другой берег людей.

...Миршабы на конях скакали по дастарханам, опрокидывали казаны с пловом, топтали овощи, хлеб, фрукты.

Китаев, разгоряченный погоней, догнал унтера, закричал, показывая на Хамзу:

- Вон того видишь? Срежь его из винта! Это и есть самый вредный!

- А второй мой! Не трогайте его! - исступлённо орал, пришпоривая коня и выхватывая саблю из ножен, ротмистр Пересветов. - Ну, молись богу, господин Соколов!

С побелевшими от жажды убийства глазами он влетел в воду, взмахнул клинком, но Степан, отпустив Хамзу, нырнул под брюхо лошади, схватил снизу за подпругу. Ротмистр ткнул саблей под лошадь, чтобы достать Соколова, сильно наклонился... И тут-то Степан, схватив Пересветова за кисть руки, сжимавшую эфес сабли, рывком выдернул офицера из седла.

Ротмистр рухнул в воду.

Подхватив его саблю, Соколов замахнулся на подскакавших к берегу миршабов, лошади отпрянули, и Степан, воспользовавшись этим, бросился догонять Хамзу и Аксинью.

- Стрелять, олухи! - кричал на казаков Китаев. - Не дайте им уплыть!

- Далеко не уплывут! - осадил на берегу взмыленного коня казачий унтер. - Заледенеют и утонут.

Мокрый ротмистр Пересветов выкарабкался на берег.

- Коня! - заорал Пересветов. - И на перехват! У моста их на мель вынесет!.. Там всех перестреляем, а то уйдут в горы к киргизам! За мной!..

...Вот и мост. Пустая горная река с шумом катила под мостом свои пустые воды.

Казаки и миршабы, спешившись, взяли винтовки на изготовку. Китаев и Пересветов, оставаясь на лошадях, пристально вглядывались в сверкающие на солнце волны.

Но река, огибая скалу, по-прежнему была пустынна.

- Плывёт кто-то! - крикнул Пересветов. - Вон и голова!

Залп. Второй. Третий.

Но это плыл всего лишь дутар Хамзы - полукруглый струнный музыкальный инструмент, похожий на мандолину. Пули пробили его в нескольких местах, он набрал воды, но всё-таки продолжал плыть.

Проплыл под мостом венок Аксиньи. И новенькая щегольская фуражка Степана Соколова с блестящим лакированным козырьком, в котором отражался солнечный луч.

- Кончено, ваше благородие, утопли все, - перекрестился казачий унтер, - тут не выплывешь, потому как горная вода, коченеет всё...

- Ну, слава богу, - устало вздохнул капитан Китаев. - Собакам собачья смерть... Инструмент и фуражку достать как вещественное доказательство.

- Аллах велик! - сказал подъехавший к мосту старший туземный полицейский - миршаб. - Да сбудется воля его всегда, везде и во всём...

Вечером того же дня в Коканде шейх Исмаил сказал Мияну Кудрату:

- Мой хазрат, аллах покарал нечестивца. Сегодня в ущелье Ширин-сай полиция рассеяла и загнала в реку сборище мастеровых и фабричных. Говорят, что Хамза утонул...

- Кто-нибудь видел это? Нашли тело? - нахмурился Миян Кудрат. - От кого сведения?

- От русской полиции, хазрат.

- Тогда пусть об этом узнают все правоверные. Вели объявить в мечетях... О-омин!

- О-омин! - повторил набожно Исмаил.

Ночью к дому Медынского подъехали капитан Китаев и ротмистр Пересветов. Полицмейстер сразу же принял их.

- Первоначально намеченный план был сразу нарушен, - без предисловий начал Китаев, - фабричные, увидев нас, со страху полезли в реку. Многие утонули...

- А Хамза? Соколов? - отрывисто спросил полицмейстер, нервно вскинув правую бровь.

- Соколова я, по-видимому, ранил саблей, - вступил в разговор Пересветов, - так что он пошёл на дно первым... А Хамза, как мы успели заметить, плавать не умел. Его тащила за собой в реку какая-то блондинка...

- Они тоже утонули, - хмыкнул Китаев.

- Господа! - удивлённо поднял вверх брови Медынский. - А кто же вам разрешил вынимать сабли из ножен? Разве мастеровые чем-нибудь угрожали вашему отряду?.. Мне социалисты нужны не мёртвые, а живые! Чтобы суд можно было над ними устроить! И показать, чёрт возьми, местному населению вообще всю пагубность социалистической пропаганды! Особенно на примере Хамзы.

- Теперь уже трудно что-либо изменить, ваше превосходительство, - развёл руками Китаев. - Хамза утонул - это несомненно.

- А не всплывёт он всё-таки через месяц-другой, - прищурился Медынский, - набравшись сил на дне речном? Теперь уже в образе наизлейшего нашего врага и главного туземного агитатора всего Туркестана? Запас ненависти к нам после купания в Ширин-сае будет у него очень велик.