Русские царицы (1547-1918)

Личная радость от власти и остроумного разговора, пышность и блеск, патриархальная благотворительность для русских подданных и величие империи – это были максимы Екатерины, которым подчинялось все ее правление. Империя должна была расти и выйти из изолированного положения, присоединившись к Европе. Петр I приступил к делу с традиционно древнерусской целью о побережье Балтийского моря. Екатерина по духу и воспитанию была европейкой, которая сделала традиции России своим делом и стремилась поднять Россию до уровня всеми признанной великой европейской державы. Для нее больные места на пути России в Европу находились в Польше и Турции. Оба проблемных поля оказались тесно переплетенными.

Польшу делят

На почве славянского менталитета едва ли имелся больший политический антагонизм, чем между аристократическим республиканским королевством с выборным королем и московским самодержавием. Польская аристократическая республика действовала между просвещенным монархом Фридрихом II и Екатериной II как флюгер. Национальное государственное сознание польской знати демонстрировало дегенерационные явления. Демократизация Польши достигла болезненного состояния, а автократы в Потсдаме и Санкт-Петербурге не пытались ничего изменить. В октябре 1763 года умер саксонский курфюрст и польский король Август III. Екатерина протежировала Понятовскому в качестве кандидата на польскую корону. Его сопротивление она преодолела благодаря миролюбивому согласию Фридриха II. Развертывание русских войск оказало давление, и 7 сентября 1764 года Понятовский как Станислав II взошел на польский королевский трон. Екатерина покровительствовала Понятовскому, «потому что он из всех претендентов имел наименьшие права и в дальнейшем должен был чувствовать себя больше обязанным России, чем любой другой». Понятовский проявил стойкость и мужество, когда попытался потребовать для польского короля самостоятельности. То, что Понятовский при этом не только боролся против коалиции Фридрих-Екатерина, но и бросил вызов части польской аристократии, вскоре обнаружилось.

Католическая Польша дискриминировала православных верующих всех слоев. Екатерина требовала равноправия и подкрепила свое желание приказом русским войскам под командованием князя Репнина вступить в Варшаву. В 1768 году парламент вынужденно принял требования Екатерины. Одновременно князь Кароль Радзивилл формировал в городе Бар в Подолии (ныне это Винницкая область Украины) Конфедерацию против православных. Четыре года свирепствовала в Польше гражданская война. Внутриполитическая борьба привела к вводу русских войск. Вскоре положение Польши стало настолько безнадежным, что она представляла опасность для соседей.

Екатерина стремилась подчинить всю Польшу русскому влиянию. Фридрих хотел видеть Пруссию, Бранденбург и Померанию объединенными в территориальный блок. Для этого необходимо было благосклонное отношение германского императора Иосифа II. Вскоре единство было достигнуто. Польшу следовало разделить. 5 августа 1772 года три стороны заключили в Петербурге соответствующий договор. Россия получала белорусские области восточнее Западной Двины и Днепра, Пруссия получила Западную Пруссию, а Австрия взяла себе Галицию до Вислы. Принятие столь решительных мер было обосновано угрожающей Польше анархией. И в Польше тоже бродил дух либерализма и просвещения. Но спокойствие и порядок не наступили. В последующие десятилетия Россия, Пруссия и Австрия вновь должны были заниматься Польским вопросом.

Взгляд Екатерины на Константинополь

В XVIII веке Польша и Османская империя граничили друг с другом в Бессарабии. Турецкий султан не остался равнодушен к развитию событий в Польше, тем более что Екатерина бросала взгляды на северную часть Черного моря. Его побережьем владели татары и турки. Екатерина намеревалась взять Черное море в свои руки и через Константинополь добиться доступа к Средиземному морю. Турецкий султан перехватил инициативу, чтобы остановить натиск русских на юге. В сентябре 1768 года султан Мустафа III разорвал дипломатические отношения с Россией и следующей весной велел крымским татарам совершить нападение на южные русские приграничные земли. Юная императрица пришла в замешательство, но нашла в себе мужество и вскоре в письмах вновь сыпала цветистыми словами: «Видит Бог, не я начала… Сейчас я чувствую себя хорошо, я смею делать то, что могу… Россия может многое, а Екатерина II между тем строит воздушные замки, сейчас больше нет ничего, что тормозит ее движение, и вот разбудили кошку, которая спала, теперь кошка будет охотиться на мышей…» Неуверенность оставалась и исчезла только тогда, когда она заметила, что Вольтер одобряет не только ее военные действия в Польше, но и войну против турок: «…если только турки когда-либо будут изгнаны из Европы, то, я думаю, это произойдет благодаря русским», – писал Вольтер Екатерине в ноябре 1768 года.

В распоряжении императрицы были выдающиеся военачальники, такие, как генералы Румянцев или Суворов. В 1770 году они вынудили турок отойти обратно за Дунай. Екатерина послала Кронштадтскую эскадру в Средиземное море. Греки поднялись против турок. Верховное главнокомандование осуществлял адмирал Алексей Орлов – тот человек, который был ответственен за убийство Петра III. В июне 1770 года русская эскадра одержала победу над турецким флотом при Хиосе и Чесме. Екатерина была довольна успехами своего оружия. В Европе, правда, были голоса, которые с боязливой осторожностью следили за ростом власти Екатерины и приростом ее территорий, но в целом прежде всего доминировало одобрение победы над мусульманами. Гёте в «Вымысле и правде» даже торжественно заверял, что русская победа над «нехристианами» и горящие турецкие корабли в Чесменской бухте вызвали в просвещенном мире всеобщее торжество радости. Австрийское вторжение на Балканы было своевременно предотвращено первым разделом Польши.

10 июля 1774 года Кючук-Кайнарджийский мирный договор закрепил окончание Русско-турецкой войны. Россия получила Керчь в Крыму и территории между Днепром и Южным Бугом. Русские торговые суда свободно могли проходить по Черному морю, через Босфор и Дарданеллы. Крым был освобожден от турецкого господства и в 1783 году аннексирован Россией. Екатерина, исполненная гордости, писала Вольтеру: «Из каждой из своих войн Россия выходит еще более цветущей…» Этими успехами императрица была обязана в первую очередь действиям выдающихся государственных деятелей и военачальников, среди которых особую роль сыграл князь Григорий Потемкин.

Царские и императорские советники и политики со времен Михаила Федоровича и его отца патриарха Филарета всегда играли большую роль. Были времена, когда при императрицах Екатерине I, Анне или Елизавете, советники имели доминирующие функции в русской политике. Благодаря Екатерине II картина изменилась. С такими личностями, как Бестужев, Салтыков, Румянцев, Суворов, Безбородко или Потемкин, она имела в своем распоряжении людей необыкновенных способностей для осуществления имперской политики.

Князь Потемкин был человеком совершенно особых достоинств и дарований. Как военачальник он успешно сражался с турками. Государственный деятель, блестящий организатор и сведущий в вопросах хозяйства человек, он заселил южные «новорусские» области и создал там после значительных трудностей успешную хозяйственную структуру. Центрами приложения его усилий стали города Херсон, Севастополь и Екатеринослав. Он был эксцентричным человеком, которому в жизни все удавалось. Потемкин принадлежит к ряду великих личностей Европы XVIII века. Его успехи в делах были столь велики и неоспоримы, что завистникам и противникам оставалось только одно средство – создавать низменные легенды. Никогда князь Потемкин не ставил себя выше своей императрицы.

Екатерина не имела теоретически продуманной общественно-политической концепции. Она стремилась поднять международный престиж России. Но она не шла на политический риск. С князем Потемкиным связаны недобрые слова о «потемкинских деревнях». Эти слова покоятся на злостной клевете. Между 1797 и 1800 годами в Гамбурге выходил журнал «Минерва». Журнал опубликовал без указания автора статью «Потемкин Таврический». Она возродила слух, что князь Потемкин в качестве генерал-губернатора южной России велел соорудить бутафорские дома, когда императрица в 1787 году путешествовала по новым землям. Тем самым он хотел ввести правительницу в заблуждение существованием цветущего ландшафта, а она в это поверила.