Наблюдения, или Любые приказы госпожи

— «Питьевой фонтан в виде пагоды высотой девять футов шесть дюймов. С двух сторон предусмотрены таблички для надписи». Ахх-хах! «С двух же других сторон имеется надпись „Не брызгайте на мостовую“». Ахх-хах! Замечательно, Джеймс, замечательно. Но интересно, что будет гласить другая надпись? Несомненно, что-нибудь уместное. О, придумал, вот самое то. — И он изрек голосом не только громким, но также грозным и скорбным, каким видимо произносил проповеди: — «Всякий пьющий воду сию, возжаждет опять».

Господин Джеймс набрал в грудь воздуха и подался вперед, собираясь заговорить, но преподобный поднял палец, призывая к молчанию: он еще не закончил.

— «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную!» — Он с улыбкой повернулся к миссус и, слегка наклонив голову, завершил: — От Иоанна, глава четвертая, стих двадцать пятый. Ахх-хах! Новый Завет, положим — но ведь уместно!

Господин Джеймс прищурился, словно обдумывая предложение преподобного (правда, больше было похоже, будто он скривился от боли).

— Боюсь, — говорит, — данное высказывание, сколь бы уместным и прекрасным оно ни было, окажется непригодным к делу.

— О? — промолвил преподобный. — Непригодным?

— Не поместится на табличку, — коротко пояснил господин Джеймс.

— Ахх-хах! — сказал Старый Хрен. — Значит, нужно что-нибудь лаконичное. Тогда давайте обратимся к сорок второму псалму. — Снова зычный проповеднический голос: — «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к тебе, Боже!»

— Да, — кивнул господин Джеймс. — Это действительно покороче. Однако, к сожалению, я уже заказал вырезать надпись.

— Понятно, — сказал преподобный. — Скажите же, прошу вас, какое изречение вы выбрали?

— Да, дорогой, — подхватила миссус. — Что же там будет написано?

До этого момента она сидела молча, с беспокойным видом, и я уже начала волноваться за нее, но сейчас увидела насмешливый огонек в ее в глазах.

Господин Джеймс прочистил горло.

— Просто — «Дар Джеймса Рейда».

Преподобный неодобрительно приподнял бровь.

— И впрямь лаконично, — проронил он и продолжил читать каталог, теперь бормоча себе под нос.

Несколько мгновений все остальные молчали. Но господин Джеймс, похоже, полагал нужным объясниться.

— Видите ли, — обратился он к Флемингу, — каждая буква стоит отдельных денег. И после того как я выложил столь солидную сумму за сам фонтан, я счел разумным сэкономить на надписи.

— Конечно, — подтвердил Флеминг. — Вы правильно поступили, сэр, совершенно правильно. Позвольте поинтересоваться, сколько вообще стоит подобное великолепное сооружение?

Господин Джеймс шумно выдохнул и потряс головой.

— От пятидесяти до ста фунтов, в зависимости от…

— Кажется, данная модель стоит восемнадцать фунтов, — вмешался преподобный. — Мне в мастерской говорили. Это одна из самых простых моделей. Точная цена должна быть указана здесь, минуточку… — Он стал листать страницы каталога.

Господин Джеймс нахмурился и снова повернулся к Флемингу.

— Многие из них излишне вычурно украшены на мой вкус. Все эти мавританские узоры, грифоны, диковинные звери… Гораздо лучше — строгость и простота линий, без всяких там завитушек. — Он говорил с самым авторитетным видом, но подпортил впечатление тем, что принялся нервно грызть ногти, едва умолк.

— Действительно, — кивнул Флеминг. — Полностью с вами согласен. А где вы установите фонтан, сэр?

Казалось, господин Джеймс не услышал вопроса, он смотрел на преподобного такими злыми глазами, словно предпочел бы терзать не собственные ногти, а горло почтенного священника.

Миссус ласково взяла руку мужа и отвела от его рта.

— Джеймс, дорогой, — сказала она, — Дэви спросил, где будет установлен фонтан.

Но тут преподобный воскликнул:

— Ага, вот он! Прейскурант! — и повел пальцем вниз по списку.

Миссус подалась вперед и обратилась к нему:

— Вы не покажете мне картинку с фонтаном, преподобный? Я еще не видела.

С помощью этой уловки она хотела отвлечь его от прейскуранта, и господин Джеймс кинул на нее благодарный взгляд. Но Старый Хрен не поддался на удочку.

— Да, Арабелла, одну минуточку, — бросил он, не глядя на нее; тень раздражения пробежала по лицу миссус, и на мгновение стало видно, насколько ей противен священник. — Так, где это?.. — продолжал он. — Ага, вот, номер тридцать три. Ну да, как я и думал: восемнадцать фунтов и десять шиллингов ровно. — Он откинулся на спинку кресла и лучезарно улыбнулся всем присутствующим.

— Надо же, — сказал Флеминг. — Поистине выгодная покупка. Уверен, жители Соплинга будут чрезвычайно благодарны вам, Джеймс, ныне и вовек. Поразительная щедрость. Я снимаю перед вами шляпу, сэр. Вы пример для всех нас. И если вам когда-нибудь случится пернуть, я почту за великую честь и счастье понюхать.

Вообще-то последней фразы он не говорил, это я от себя добавила.

— Вы очень любезны, Дейви, — промолвила миссус. — Но вы абсолютно правы. — Она повернулась к мужу. — Я горжусь тобой, Джеймс, что ты делаешь людям такой нужный и полезный подарок. Мы могли бы устроить небольшую церемонию открытия, как ты полагаешь?

Старый Хрен помрачнел и насупился, явно разочарованный, что разоблачительное сообщение насчет цены не произвело желаемого конфузного эффекта. Заметив это, миссус тотчас обратилась к нему:

— Я вот думаю, преподобный, не могли бы мы, пользуясь вашим великодушием, попросить вас произнести несколько слов по случаю такого события? Я знаю, вы человек занятой, но мне кажется, без вашей речи церемония будет неполной.

И даже глазом не моргнула, будто и впрямь так считала! Она была великолепна, нельзя не восхититься.

Нет нужды говорить, Старый Хрен не устоял против такой лести.

— О… хорошо. Возможно, я найду время для кратенького выступления.

— Очень на это надеюсь, — сказала миссус. — Я, конечно же, неоднократно перечитывала вашу брошюру о Вильгельме Оранском, но никогда не слышала, как звучит сей превосходный текст. Может, на церемонии открытия фонтана вы окажете нам великую честь и продекламируете избранные места из вашего сочинения?

— Это один вариант, — торопливо встрял господин Джеймс. — А может, нам удастся уговорить преподобного написать что-нибудь более подходящее случаю.

В следующий миг миссус подняла глаза и встретилась со мной взглядом. Я уже давно накрыла стол для чаю и стояла там разиня рот.

— Все готово, Бесси? — спросила она и, когда я кивнула, весело сказала: — Вот и прекрасно. Спасибо тебе.

Я сделала реверанс и удалилась, по пути шуганув из комнаты кота, прокравшегося в открытую дверь. Когда я выходила, все уже встали с мест, собираясь направиться к чайному столу. Миссус взяла преподобного под руку и вежливо слушала его рассуждения о возможном характере предстоящей речи. А господин Джеймс, к которому вернулась самонадеянность, стоял в важной позе (поставив одну ногу на кресло и подбоченившись) и объяснял, что к фонтану придется подвести трубу длиной свыше двухсот футов, каковой информации Флеминг внимал с таким изумлением и восторгом, что бог ты мой можно подумать, речь шла о небывалом достижении инженерного искусства.

Около пяти часов гости отбыли, явно довольные чаепитием. В общем и целом миссус выступила хорошо, уж всяко лучше своего муженька. У меня самой прям камень с души свалился. Несмотря на неудачное начало, Арабелла сумела совладать с собой и держалась любезно и мило, почти как в прежние времена. Она не только выказала непринужденную учтивость Старому Хрену, но и выручила мужа из неловкого положения. Если у нее все так славно получилось — значит, она точно выздоровела?

Однако еще до конца недели произошло событие, заставившее меня усомниться в таком умозаключении. Дело было за несколько дней до намеченного отъезда хозяев в Эдинбург. Вечером я в обычный час отправилась спать и перед сном сделала запись в дневнике, чтобы показать миссус завтра. Но когда я задула свечу и легла, сон все не шел — верно, меня донимали мысли о скорой разлуке с Арабеллой. Пока я там ворочалась и ерзала, словно блохастый пес, я все яснее сознавала, до чего же тихо в доме. Я не испугалась, так как знала, что миссус и господин Джеймс спят в своих комнатах этажом ниже. Но я подумала: а что же будет через несколько дней, когда они уедут и я останусь здесь совсем одна? Насколько тише покажется мне дом?