Генрих IV

Миоссан, который не имел секретов от королевы Наварры с тех пор, как она спасла ему жизнь и сделала эту жизнь более приятной, предупредил ее об этом проекте.

Терпимость Беарнца имела, как мы видим, свою хорошую и плохую сторону.

Возможно, она боялась опасности, которая подстерегала бы двух бежавших принцев, или же она была задета отсутствием доверия. Так или иначе, Маргарита, в свою очередь, рассказала все королеве Екатерине, заранее оговоря, что жизни их ничто не будет угрожать. Но бедная женщина упустила одну мелочь. В надежде не покидать ее пылкий Ла Моль присоединился к заговору и увлек за собой своего друга Коконнаса. В результате жизни Генриха Беарнского и герцога Анжуйского были спасены, но Ла Моля и Коконнаса отправили на Гревскую площадь, где тела их были четвертованы, а головы насажены на колья.

Именно эти головы Генрих Беарнский в момент супружеской мизантропии ставил в упрек своей жене, Маргарите Валуа, и ее подруге, Генриетте де Сов, герцогине де Невер, за то, что они утащили их ночью, где они были выставлены, чтобы захоронить их своими прелестными ручками в часовне Сен-Мартен под Монмартром.

Глава II

Едва бедная Маргарита успокоилась после катастрофы с Ла Молем, как катастрофа не менее ужасная вновь погрузила ее в отчаяние. Бюсси, бравый Бюсси, Бюсси д'Амбуаз, был убит графом Монсоро. Граф, заставив свою жену Диану де Меридор назначить Бюсси свидание, нанял двадцать человек, которые его и убили.

Да, согласимся, такая потеря могла привести в отчаяние женщину, даже если эта женщина — королева. Бедная Маргарита, которая, если верить ее мемуарам, была настолько невинна, что не знала через неделю после замужества, было ли это замужество настоящим. На вопрос Екатерины, был ли Генрих мужчиной, отвечала словами римлянки, у мужа которой был дурной запах изо рта: «Я думала, что у всех мужчин такой, потому что не приближалась ни к кому, кроме вас». И эта бедная Маргарита не нашла в себе сил отстраниться от Бюсси. «Он был рожден, — говорит она в своих мемуарах, — быть ужасом своих врагов, славой своего господина и надеждой своих друзей».

Он со своей стороны питал к ней огромную любовь, к этой королеве Маргарите, которая удостоила его подобных слов. Однажды, в яростной дуэли с капитаном Пажем, офицером отряда Лоску, прижав его к земле и готовясь убить, он услышал крик несчастного:

— Именем той дамы, которую вы любите больше всего на свете, я прошу сохранить мне жизнь!

Крик этот тронул его сердце, и, подняв разом колено и шпагу, он произнес:

— Что же, пройдите весь свет, найдите самую красивую принцессу Вселенной, бросьтесь к ее ногам и благодарите их! Скажите, что Бюсси оставил вам жизнь из любви к ней.

И капитан Паж, не спрашивая, кто эта прекрасная дама и принцесса, направился прямо к Маргарите Валуа и, став на колени, благодарил ее за спасенную жизнь.

Но как эта прекрасная королева обожала своего бравого Бюсси! Она рассказывает в своих мемуарах, как он с двадцатью друзьями вступил в бой с тремя сотнями и потерял только одного друга. При этом, добавляла она, одна рука Бюсси была на перевязи.

Генрих IV, который, казалось, всегда принимал сторону жены, однажды был безжалостен к ней из-за Бюсси. Возможно, он, обладая моральной силой, не мог простить этому герою его храбрость, силу и темперамент. Может быть, из-за того, что тот был более одарен природой.

Маргарита в своих любовных отношениях с Бюсси пользовалась услугами благородной девицы, которая стала не только ее подругой, но и агентом. Это была Жилон Гуайон, дочь Жака де Матиньона, маршала Франции, которую все называли просто Ла Ториньи. Король Карл IX, настроенный Генрихом, воспылал ненавистью к девушке и потребовал ее удаления.

Ла Ториньи была выдворена, несмотря на требования и слезы госпожи, и отправилась к одному из своих кузенов по имени Шател. Бюсси также получил приказ покинуть двор. Сначала он отказался подчиниться, но под уговорами герцога Алансонского, его покровителя, смирился с этой ссылкой. Это обернулось страшной грустью для Маргариты. Посмотрите, что говорит королева Наваррская в своих мемуарах: «Отбросив всякую осторожность, я отдалась тоске и не могу заставить себя встречаться с королем, моим мужем. Таким образом, мы не живем и даже не разговариваем более вместе».

К счастью, это противостояние не продлилось долго.

Пятнадцатого сентября 1575 года герцог Алансонский ускользнул от двора, а некоторое время спустя под предлогом охоты под Сенлиссом Беарнец был счастлив сделать то же самое.

Король Генрих III — это был король Генрих III, вернувшийся из Польши после смерти Карла IX и только начавший править, — король Генрих III был взбешен. Он искал, на кого обрушить свой гнев. Бедняжка Ториньи оказалась под рукой. Под предлогом, — опираясь неизвестно на какие сведения, — что девушка помогла этому двойному бегству, он отправил людей в дом Шатела с приказом утопить виновницу в речонке, которая протекала в нескольких сотнях шагов от замка! Судьба несчастной была решена. Кавалеры, захватив замок, набросились на нее, привязали ее к лошади, но в это время два офицера герцога Алансонского, Ла Фертэ и Авеатиньи, направлявшиеся навстречу герцогу, наткнулись на слуг Шатела, в ужасе бежавших из замка. Слуги рассказали все, и офицеры поскакали во весь опор со своими людьми в указанном направлении. Они примчались в тот момент, когда Ториньи уже сняли с лошади и тащили к берегу речушки. Разумеется, она была спасена. Понятно само собой, что наследник Карла IX не благоволил к Генриху Беарнскому.

Перед смертью Карла IX произошла странная вещь, которая произвела глубокое впечатление на двор.

— Идите искать моего брата! — сказал Карл IX, умирая.

Королева-мать послала за герцогом Алансонским.

Карл IX искоса взглянул на него одним из тех знаменитых взглядов, которые были ему свойственны.

— Я спрашивал моего брата, — сказал он.

— Но разве я не ваш брат?

— Нет! — ответил Карл IX. — Мой брат меня любит, а я люблю его. Это Генрих Беарнский.

Поневоле послали искать того, кого требовал король. Екатерина приказала провести его под аркой, где затаились стражники. Беарнец был страшно испуган, но его толкают вперед, он входит в комнату короля, который протягивает к нему руки. Мы уже упоминали о той легкости, с которой на глаза Генриха наворачивались слезы. Он бросился на кровать, рыдая.

— У вас есть причина плакать, — говорит ему Карл. — Вы теряете хорошего друга. Если бы я поверил тому, что говорили, вас давно не было бы в живых. Но я всегда любил вас. Никогда не доверяйте…

Королева-мать его прервала:

— Не говорите этого, сир!

— Мадам, я говорю так, потому что это правда. Верьте мне, мой любимый брат, я всегда доверял единственно вам, моей жене и моей дочери. Молите Спасителя обо мне. Прощайте.

Тот, которому Генрих Беарнский не должен был доверять, был Генрих Валуа.

Итак, ускользнув из рук Генриха Валуа, Генрих Беарнский единым духом доскакал до Гийены. Прибыв туда, Генрих, забывший предупредить свою жену и проститься с ней, написал ей весьма достойное письмо с просьбой о помощи. Он просил поддержать его в глазах короля, спрашивал о новостях двора, чтобы рассчитать свои действия в зависимости от того, что она ему сообщит.

Добрая королева Маргарита все простила и устроила дела своего брата герцога Алансонского и своего мужа короля Наваррского самым простым способом, приказав убить, как уверяют, их недруга дю Гаста.

Обвинение жестокое, но подобный порядок вещей не был редкостью в эту эпоху, и убийство, как говорят теперь, было в моде.

Вот, наконец, что пишет Маргарита об этом дю Гасте в своих мемуарах: «Дю Гаст мертв, убит повелением Божеским во время диеты. Кроме того, это было тело, изуродованное всеми возможными мерзостями, отданное на гниение, которое давно уже им завладело. И душа, отданная дьяволу, которому он приносил жертвы магией и всеми вообразимыми мерзостями».