В муках рождения

Интересны названия глав романа — все они заключают в себе какой-нибудь определенный смысл. Так, в главе, названной «Счастливец», Овнан был убит, а Смбат Багратуни называет его счастливым человеком. Эти слова говорят о слабости Багратуни, которую он сам уже осознал, а также о величии и бессмертии человека, погибшего за народное дело.

В 1881 году Церенц пишет свой последний роман «Теодорос Рштуни», в котором хронологическое изложение событий превалирует над художественным изображением действительности. Однако роман «Теодорос Рштуни» представляет собой интерес как выражение новой ступени изменения общественных настроений и связанного с этим развития мировоззрения Церенца.

Если его первый роман «Торос Левони» отличается политическим оптимизмом, присущим многим писателям в период выдвижения «армянского вопроса», то последний его роман «Теодорос Рштуни» был уже проявлением глубокого разочарования и сокрушенных надежд. Здесь Церенц обращается к одному из самых тяжелых и безнадежных периодов армянской истории (VII век), когда стонущая под персидским и византийским игом Армения, разоренная и изнеможенная, подвергалась новым нашествиям иноземных захватчиков.

Взгляды Церенца в этом романе становятся более ясными. Анализируя целый ряд исторических фактов, Церенц приходит к выводу, что распри внутри нации всегда связаны с господствующими классами. Поэтому он решительно отвергает точку зрения, согласно которой отсутствие солидарности является, якобы, естественной национальной чертой армян. Он находит, что общность интересов имеется только между людьми из простого народа, угнетенного и попранного дворянством, которому особенно тяжело приходится от «сборщиков серебряного налога».

Метким художественным сравнением он уподобляет народ изнеможенному больному, «который от боли потерял дар речи». По мнению Церенца, для исцеления ран крестьянина необходимо развернуть широкую деятельность с целью дать образование труженику и помочь ему осознать свою роль. В конце романа мы читаем формулу, которой Церенц выражает программу улучшения социального положения армянского народа и завоевания национальной независимости. «„Только солидарный дух и школа“ могут оживить армянский народ».

Возлагая надежды на просвещение народа, Церенц, однако, не игнорирует того факта, что народ нуждается в руководстве. Он противник анархии. По его мнению, «…самое негодное из строгих правительств предпочитательнее анархии». Силу закона он считает необходимым условием для подчинения мелких интересов общим целям. Поэтому Церенц предлагает создать такое учреждение, на которое мог бы опираться народ и которое, в свою очередь, имело бы законную силу для защиты интересов народа.

Конечно, Церенц и сам неясно представляет себе, каким должно быть это учреждение, однако из некоторых его рассуждений видно, что его политический идеал не выходит за пределы буржуазного парламентарного государства.

Как в романе «Теодорос Рштуни», так и в романе «Торос Левони» Церенц уделил мало внимания таким художественным средствам создания образа, как диалог, внутренний и внешний портрет, психологический драматизм и т. п. В художественном отношении наиболее совершенным является роман «В муках рождения», в котором постоянно переплетаются между собой публицистика и фантазия, повествование и романтические картины.

Как ни старается Церенц придать эпическое дыхание своим персонажам, создать впечатление реального воспроизведения исторических событий, тем не менее у него, как и у других представителей романтического направления, отражение действительности приобретает субъективную окраску. Оставаясь верным романтическому методу, Церенц берет исторические явления в возвышенных проявлениях, героев с благородным мышлением, величественными подвигами, идеальными поступками. Эти черты продиктованы субъективными соображениями автора, которые нужны ему для осуществления своей программы.

В исторических романах Церенца художественный метод соответствует его политическим взглядам и исходит из эстетических принципов романтического искусства.

Все три романа Церенца проникнуты духом своего времени. В них затронуты вопросы, связанные с судьбой армянского народа, которые в силу исторических обстоятельств приобрели решающее значение в 70–80-х годах прошлого столетия. Своими романами и публицистическими статьями Церенц откликался на самые передовые настроения и стремления своего времени, направленные на национальное и социальное освобождение армянского народа. В этом заключается его историческая заслуга писателя и публициста.

Последние годы своей жизни Церенц проводит в Тифлисе.

Повседневная жизнь народа, быт простых людей постоянно волнуют Церенца, находятся в центре его внимания. Писатель, публицист, врач и учитель Церенц пользовался большим уважением в среде армянской интеллигенции. В 1885 году после тяжелого горя — смерти единственной дочери — Церенц постепенно теряет интерес к общественной жизни. Он ненадолго уезжает в Константинополь, чтобы забыть свое горе, и вновь возвращается в Тифлис с той же душевной подавленностью. После длительной болезни 17 февраля 1888 года Церенц умирает.

Глава первая

Сасун [3]

По армянскому летосчислению в трехсотом [4] и от Рождества Христова в 851 году зима в провинции Тарой [5] выдалась необычайно суровая. Снег покрыл белой пеленой равнину, а гора Сасун выглядела грозным чудищем из льда и снега.

Кто мог подумать, что на такой высоте и в такой мороз можно было жить и дышать?

Внизу, в долине, в городе Муш [6], царили смерть и молчание, но склоны Тавра были полны жизни и движения. Буран неистовствовал и кружил в воздухе хлопья снега, а люди все поднимались, ползли, скользили на лыжах вверх и вниз. В такую погоду в этих снегах могли передвигаться только горцы, зимой и летом не снимающие домотканной шерстяной одежды и обуви из козьей шкуры. Сеяли они ячмень и просо, потому что на такой высоте среди камней могли произрастать только эти злаки.

Поселения горцев были так далеки друг от друга, что они зачастую не понимали языка соседей и объяснялись через переводчика, несмотря на то, что и те, и другие были армянами.

На этих горных высотах народ не расставался никогда с копьем, единственным оружием против диких зверей и врагов; им защищал своих князей, сидящих в Муше, которым он безропотно подчинялся.

Но что же было причиной такого движения в буран и стужу на горе Хут? Уже темнело, а сасунцы продолжали идти к северному склону горы. Там, перед церковью, стоял отряд молодых людей, не спускающих грустных взглядов с долины. У многих на глазах сверкали слезы. Они плакали не от холода. Они пришли с долины, эти юноши, и приютились пока на склоне горы, освобожденной от врагов. Некоторые из них были вооружены.

В это время из церкви вышли два священника, и один из них зычным голосом обратился к горцам:

— Братцы! Разожгите скорей огонь в комнате для гостей, принесите им еды. Они из долины, не привычны к нашим холодам; мы придем следом за вами.

Другой священник молча посмотрел в сторону долины, которая терялась в тучах снега, и обратился к пришельцам, грустно смотревшим на него.

— Велик бог и заступничество Просветителя [7], о братья! — сказал он. — Не отчаивайтесь, сегодняшний победитель завтра может стать пленником. Во всем виновны наши князья, которые верят словам и клятвам неверных и, как глупцы, бросаются в их когти, предавая народ этим нечестивцам. Но бог велик, и вы не унывайте.