Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)

Там они вонзают топоры в стволы каучуковых деревьев. Взбираются на них, очищают от крупных ветвей, привязывают к стволу веревку, спускаются вниз, тянут за нее, пока не раздастся треск и дерево не рухнет в кусты, срывая листву и вьющиеся растения. Потом пробираются между торчащими во все стороны ветвями, разламывают твердые семенные коробочки и извлекают оттуда зерна — пятнистые, со швом, величиной с голубиное яйцо. Они срезают с земли мох, обнажая корни и камни, и покрывают каждый слой семян этими зелеными подушками.

На двенадцатый день их пребывания в деревне они наполняют последний мешок и туго завязывают его бечевкой. В хижине стало так тесно, что люди с трудом размещаются в ней на ночь.

Жители селения держатся вдали от них.

И тем не менее Викхэм все время ощущает взгляды, устремленные на него и его спутников из хижин, из-за циновок, сквозь тростник и заросли, взгляды, провожающие его отряд за окраину деревни, к берегу и в лес. Он улавливает чей-то шепот, замечает какие-то жесты, слышит треск в кустах и боится испортить своей неосмотрительностью все дело. По ночам у входа в хижину он ставит дежурить одного из своих индейцев; часового сменяют через каждые два часа.

Однажды ненадолго до рассвета очередной сторож будит Викхэма.

— Что такое?

Индеец молча показывает в сторону деревенской площади.

При слабом свете звезд Генри Викхэм различает несколько человеческих фигур, приближающихся к хижине. Возбужденный темнотой и внезапным пробуждением, он хватает ружье, снимает с предохранителя и направляет ствол кверху.

Индейцы спросонок путаются в своих одеялах, пытаются вскочить на ноги, сталкиваются и валятся друг на друга. Со стороны леса доносится громкое эхо выстрела.

Тени на площади словно растворились.

Взошедшее солнце освещает тихие, точно вымершие хижины.

13

Наконец приходит пароход. Еще в полдень над рекой зазвучал доносящийся издали глухой рокот барабанов — это лесные селения извещали друг друга о прибытии судна чужеземцев.

Шестью часами позже в Итаитубе услыхали протяжный гудок. Он раздавался где-то ниже по течению, а потом периодически повторялся, становясь с каждым разом все громче и громче.

Генри Викхэм приказал индейцам перенести мешки к тому месту на берегу, где была привязана лодка. Сам он стянул веревками инструменты и оружие, упаковал в тюки одеяла, посуду, остатки муки, гамаки и противомоскитную сетку.

В сумерках «Амазонка» прошла мимо них и, как и было условлено с капитаном Вильсоном, не давая больше гудков, бросила якорь в нескольких сотнях метров за Итаитубой.

Викхэм прыгает в лодку, которую уже столкнули на воду. В нее погружено несколько мешков с семенами. Три индейца гребут вверх по реке.

«Амазонка» стоит в небольшой заводи. На палубе тихо, все огни погашены. Лишь на корме горит фонарь, в свете которого Викхэм замечает нескольких человек, облокотившихся о поручни.

— Кто там?

— Это я, Викхэм.

Он направляет лодку прямо к борту, вздымающемуся перед ними темной стеной. Сверху спускают что-то черное.

— Эй! Держите там!

Викхэм ловит штормтрап и неумело, но торопливо карабкается наверх.

Капитан помогает ему взобраться на палубу и спрашивает:

— Все в порядке?

— Пока да! — отвечает немного запыхавшийся Викхэм и прибавляет:

— Нужно поторапливаться! Последние дни в деревне неспокойно!

Рядом с капитаном стоит первый помощник лейтенант Клеппфорд. Он говорит:

— На воду спущена шлюпка с десятью матросами. Она за кормой.

— Я отправляюсь с ними, капитан. Внизу, в лодке, мои люди, три индейца. И несколько мешков.

— Все будет сделано.

Они идут на ют, к правому борту. Вслед за лейтенантом Викхэм спускается по другому трапу в большую шлюпку, в которой замерли на веслах матросы. Короткая команда Клеппфорда, и лодка, отделившись от борта, скользит по течению из заводи к берегу.

Из кустарника выходят оба индейца, оставленные Викхэмом для охраны. Шлюпка царапает килем о песок. Шесть матросов выпрыгивают на берег. Поспешно, без лишних слов они укладывают груз между банками.

Три рейса делает шлюпка от парохода к деревне и обратно. Слышится только скрип весел в уключинах и тихие всплески.

Когда они в четвертый раз подходят к берегу, с деревенской площади доносятся крики, гремит боевой барабан и над зарослями вырастает багровое зарево пожара.

— Это горит наша хижина, — вдруг произносит Генри Викхэм.

— Стоп!

Матросы поднимают весла. Генри Викхэм прислушивается. Через некоторое время он говорит Клеппфорду:

— Не стоит затевать перестрелку из-за четырех мешков.

Шлюпка разворачивается и без груза возвращается к пароходу.

На палубе лежат спасенные мешки. Капитан Вильсон кивает, слушая плантатора.

— Well! Надо убираться отсюда!

— Где мои вещи?

— В каюте.

— А каноэ?

— У левого борта, рядом со шлюпкой. Ваших индейцев я отправил в трюм.

Генри Викхэм проходит за капитаном в свою каюту, а матросы начинают перетаскивать мешки через кормовой люк в нижнее отделение трюма.

Из-за леса медленно поднимается луна.

«Амазонка» почти беззвучно, с погашенными огнями покидает заводь и полным ходом идет вниз по течению, прячась в тени берега, противоположного деревне.

Когда до Сантарена остается один день пути, каноэ спускают на воду. Генри Викхэм прощается со своими индейцами.

— Отправляйтесь на плантацию! Я приеду через месяц, самое большее через два.

Лодка скрывается из виду за излучиной реки.

Следующей ночью «Амазонка» проходит между островом Тапара и сантаренской пристанью. Еще полчаса, и она у места впадения реки Тапажос в Амазонку.

Берега теряются в дымке. В лунном сиянии переливается необозримая водная гладь, лениво ползущая вслед за пароходом, словно огромное текущее море.

На одном градусе двадцати семи минутах южной широты и сорока восьми градусах тридцати минутах западной долготы, в ста двадцати километрах от моря, на правом берегу реки Пара, против большого острова Маражо расположен город Пара — столица и единственный морской порт одноименного бразильского штата.

В 1876 году Пара была резиденцией епископа, ее украшали губернаторский дворец, собор, выстроенный в 1720 году, две семинарии, лицей, театр, ботанический сад, городская библиотека, ипподром, широкие чистые улицы и иностранная колония; это был второй по величине город Бразилии и крупнейший порт страны по вывозу какао, кофе, чая, коры хинного дерева, бальзама, орехов, кож, соломенных шляп и каучука.

Из Пары торговые суда направлялись через океан в Лиссабон, Гавр, Балтимору, Нью-Йорк, Ливерпуль и Лондон. В Паре находились крупные банки и многочисленные консульства. В деловом квартале города размещались конторы пароходных компаний, суда которых плавали по Амазонке, и управления влиятельных торговых фирм.

Риу-Негру, Тромбетас, Мадейра, Тапажос, Шингу и Амазонка были артериями, по которым кровь бразильской экономики, каучук, текла к ее сердцу — Паре.

В качестве конечного пункта пароходной линии, специально созданного ливерпульскими и лондонскими судовладельцами для перевозки каучука, Пара превратилась в мировой центр торговли каучуком. Это была резиденция бразильских каучуковых королей, англо-боливийской и недавно основанной североамериканско-бразильской каучуковых компаний.

В Паре бразильские таможенные инспектора следили, чтобы ни одному из выходящих в море судов не удалось провезти тайком семена или саженцы бразильской гевеи.

Официальное название города Пара — Белен.

14

Начало июня. «Амазонка» подходит к правому берегу реки Пара. Солнце склонилось к горизонту и заливает своими лучами крыши домов, стройные башни и остроконечные шпили, верхушки прибрежных пальм и мачты многочисленных судов, стоящих в порту.