Тайная история Марии Магдалины

«Я знаю этих людей, — подумала Мария. — Я сама принадлежу к ним, а не к тем, с кем пришла. Я так же несчастна, как они, так же страдаю…»

Проходя мимо, она коснулась рукава женщины, стоявшей на периферии толпы, со скрытым под вуалью лицом (была она участницей церемонии или просто любопытствующей — непонятно), и тихонько спросила:

— Чье это святилище?

Женщина обернулась, несколько удивившись тому, что к ней на улице обратилась незнакомка, но потом вполголоса ответила:

— Асклепия. А ты разве не знаешь?

Асклепий. Да, Мария знала это имя, но она никогда не видела его изображения. Теперь женщина воззрилась на статую привлекательного полуодетого мужчины, выставленную на всеобщее обозрение и прекрасно вписавшуюся в облик города. Гармоничные пропорции тела, стройного и вместе с тем мускулистого, воплощали в себе греко-римский идеал здоровья и физического совершенства. Лицо этого красавца светилось добротой. Глядя на него, она невольно ощутила успокоение, как будто он хранил секрет жизни, состоявший в поддержании гармонии. В столь совершенном сосуде не могло быть места нечистому духу.

— Мария, идем! — Иоиль взял ее за руку и увлек за собой. — Нечего глазеть на полуодетых мужчин, — попытался пошутить он.

— Разве это не позор! Куда ни повернешься, чуть ли не на каждом углу маячат идолы, да еще и обнаженные? — негодующе вопросила Мириам. — Это возмутительно!

— Хм… — Авигея мечтательно закатила глаза— Должно быть, тут даже детишки с ранних лет весьма… сведущи. Опять же жены…

Иаков покачал головой.

— Единственное, что дают людям подобные истуканы, так это ложное знание, потому что большинство живых мужчин под одеждой выглядят вовсе не так, как статуи. И когда это выясняется, твоих «сведущих» детишек и женщин постигает глубокое разочарование.

Иоиль от души расхохотался. Он мог себе это позволить, потому что сам не так уж сильно отличался телосложением от статуи.

— Женщины будут разочарованы в своих мужьях, а маленькие мальчики разочаруются в том, какими они вырастут, — не унимался Иаков. — Это еще один пример того, что жизнь у язычников… неправильная.

— Тебя послушать, так можно подумать, будто имеешь дело с ядовитыми змеями. — Иоиль снова рассмеялся.

Улица кругом кишела народом, и, когда Иоиль остановился, чтобы свериться со своей картой, их компания образовала островок посередине быстро текущего потока. Женщины с узелками натыкались на Марию, мужчины, которые вели ослов, чертыхались из-за того, что им загораживали путь, а группа юнцов бесцеремонно протолкалась прямо сквозь их компанию. Приткнуться, чтобы не мешать, было некуда.

Между тем двое мужчин, которые стояли неподалеку, прижав, шись к стене и надвинув шляпы на глаза, при виде Иоиля и его спутников встрепенулись и крадучись подобрались к нему. Один ухватил Иоиля за рукав и шепнул ему что-то на ухо. Тот в недоумении отпрянул и собрался было оттолкнуть незнакомца в сторону, но вдруг остановился.

— Э, да ты Симон. Тот, который вломился к Силъвану. При-поминаю… зилот… свиньи…

— Тсс! — прошипел человек и сделал угрожающее движение.

Мария увидела, что его рука нырнула под плащ, как будто он схватил что-то. А потом она разглядела, что именно — короткий изогнутый клинок, именуемый «сика». [23] Оружие разбойников и бунтовщиков, его было легко спрятать, но разило оно без пощады. как змеиное жало..

— Полегче, приятель, — приглушенно произнес Иоиль и, сжав руку Симона, заставил его опустить оружие.

— Смерть предателям! Смерть пособникам Рима! — прошипел зилот. — Иудеи, которые поддерживают римлян, хуже самих римлян!

— Я не предатель! — возразил Иоиль, — Я купец и здесь нахожусь по делу.

Его спутники застыли на месте как вкопанные, в то время как толпа обтекала их, не замечая ничего особенного. В том-то и состояла особенность убийц, орудовавших сикой, что они были способны нанести смертельный удар в самом людном месте и остаться при этом незамеченными. Они убивали, прятали оружие и сливались с толпой.

— Все, кто не на нашей стороне, те против нас! — заявил зилот, хватая Иоиля за руку. — Когда твой хозяин выставил меня из своего дома, он действовал от имени всех вас.

— Мой хозяин не желает, чтобы к нему вламывались без спросу, — решительно заявил Иоиль, вовсе не выглядевший напуганным, — Он повел себя как всякий нормальный человек.

Симон-зилот ослабил хватку, и Мария увидела, что он прячет кинжал.

— Наступит время, когда тебе придется выбирать, на чьей стороне ты будешь, — заявил бунтовщик. — Горе тем. кто поддерживает римлян. Всем вам!

В следующее мгновение он резко развернулся, как учуявшая что-то собака, и вместе со спутником припустил вперед по улице, расталкивая прохожих. Спустя мгновение оттуда послышались крики.

Иоиль перевел дух и, не желая пускаться в объяснения, ограничился следующими словами:

— Он ошибся. Я не знаю этого человека, но он почему-то вообразил, будто мы знакомы.

Они продолжили путь в том же направлении, в котором скрылись Симон и его товарищ, но когда дошли до перекрестка, он оказался запружен галдящей толпой, обступившей что-то лежавшее на земле. Подойдя поближе, Иоиль и его спутники увидели кучу смятой одежды и не сразу поняли, что это мертвое тело.

Римские солдаты, появившиеся словно ниоткуда, плечами проложили путь сквозь толпу, склонились над трупом и подняли сбившуюся ему на лицо шляпу.

Разговор между ними шел на латыни, и Мария поняла лишь одно слово— «Антипа», но догадалась, что, видимо, убитый состоял на службе у Ирода Антипы. Благочестивые иудеи не жаловали ни самого тетрарха, ни его слуг, считая их пособниками римлян.

Один солдат оттащил тело с перекрестка, другой с подозрением оглядел зевак, но, видимо, поняв, что убийцы среди них уже нет, вернулся к своему товарищу, чтобы помочь ему убрать мертвеца с улицы.

С лица Иоиля схлынула краска. Мария подошла и остановилась позади него.

— Это были они? Эти люди? — Подумать только, один из них заходил в дом Сильвана! Они хотели вовлечь ее семью в свои ряды.

Иоиль кивнул.

— Я в этом не сомневаюсь, — промолвил он, помолчав, — Зилоты развязали здесь кровопролитие. Добром это не кончится.

Он поежился, потом помахал остальным, увлекая их в сторону центра города. — Идем, идем!

Хотя города они не знали, но когда проходили мимо широкой. окруженной колоннами агоры с рядами торговых палаток и аккуратных лавок, то сразу угадали в величественном здании, высившемся в самом сердце города, дворец Ирода Антипы. Недавно сооруженный из сверкающего белого песчаника, с отливающей золотом крышей дворец выглядел столь ослепительно, что это заставило их позабыть о недавнем происшествии.

— Ты видишь золото? — воскликнула Авигея. — На самом верху? До меня доходили слухи, что он вызолотил крышу, но…

— А еще говорят, — подхватил Иаков, — что он велел изваять животных в качестве украшений. Животных! Это же идолы!

Ездра пожал плечами.

— Навряд ли у него есть золотой телец. Более вероятно, это что-то вроде птиц или лошадей.

— Интересно, приведет ли его новая супруга во дворец свою дочь Саломию? — спросила Мириам. — Говорят, что она очень красивая.

— Мне кажется, ей стыдно за свою мать, — неожиданно промолвил Иоиль. — Большинство девушек стыдятся, если их матери ведут безнравственный образ жизни.

— Да, а потом они вырастают и начинают подражать мамашам, — заявила Авигея. — Если мать безнравственна, можно быть уверенным, что и дочь последует ее примеру.

— Так вот куда попадет наш рассол, — заметил Ездра, куда больше интересовавшийся делами, чем нравственностью тех, с кем эти дела ведутся. — А этот Хуза… можно доверять его слову?

— Судя по отзывам, вполне, — ответил Иоиль. — Если он послал заказ, значит, это действительно заказ двора.

— Я слышала, что его жена одержима, — неожиданно заявила Авигея. — Что она слышит голоса и порой сама себя не помнит.