Потерянные мемуары Джейн Остин

Она внезапно выпрямилась, глаза ее загорелись интересом.

— Служанка сказала, к тебе приходили два посетителя, пока мы отсутствовали. Два! Это правда? С кем же ты знакома в здешних краях? Кто решил повидать тебя?

— Во-первых, мисс Изабелла Черчилль.

— Мисс Черчилль? Как удивительно. Хотя, погоди, конечно, вы же встречались прежде. И что она хотела?

— Спросить моего совета. По-видимому, она нашла новое занятие.

— И какое же?

— Потерпев неудачу в музыке и рисовании, — ответила я, — она начала писать.

Я прочла историю Изабеллы, коротенький рассказ о приключениях девушки, донельзя наивный и далеко не законченный, похожий по манере на мои собственные юношеские работы, за исключением того, что она не обладала достаточным языковым мастерством.

«Я никогда не осмелюсь сообщить ей об этом», — горестно подумала я.

После того как Алетия ушла вздремнуть, я выбралась в сад на прогулку. Голова моя полнилась мыслями об огорчительных событиях последних двух дней. Ах, как я теперь жалела, что отправилась в эту поездку или, по крайней мере, пренебрегла своими тревогами и согласилась посетить Пембрук-холл!

Когда Алетия вынудила меня раскрыть ей личность моего второго гостя, я рассказала ей, со всем возможным спокойствием, о любезном приглашении мистера Эшфорда нанести повторный визит в его семейное гнездо. Она была удивлена, но обрадована и не понимала, что заставило его оказать нам подобную честь, ведь я, по мнению Алетии, знакома не с ним, а только с Черчиллями. Я решила не просвещать ее, предпочитая подождать, пока мы действительно окажемся в компании сего джентльмена и правда станет очевидной сама по себе. Мы посмеялись в предвкушении реакции мистера Мортона на приглашение, которая, как мы предсказывали, несомненно будет восторженной.

Мой смех, однако, прозвучал неискренне. Я не могла не думать о предстоящем без разочарования и досады.

Против воли дважды за два дня терпеть присутствие мистера Эшфорда — мучительно само по себе, а теперь меня ожидала и третья встреча. Несомненно, мистер Эшфорд явился сегодня без какого-либо намерения пригласить нас в свое поместье. По его поведению, его голосу, самим его словам казалось ясным, что он прибыл с совершенно иной целью и изобрел званый ужин лишь в связи с неожиданным присутствием Изабеллы.

Я догадывалась, что подлинной целью его визита было открыть наконец все и освободить сердце от груза вины. За последние несколько часов размышлений мое воображение нарисовало слова, которые он мог произнести, выдайся случай нам поговорить с глазу на глаз. Он мог бы объяснить, что после нашей встречи в Лайме остался мною совершенно очарован. По возвращении в Дербишир, однако, занялся делами имения и получил напоминание (по всей видимости, от отца), что приближается к возрасту, в котором мужчина обязан жениться. Казалось вполне естественным и разумным выбрать молодую женщину, столь любимую его семьей. Он знал Изабеллу всю жизнь, мог бы сказать он, и всегда относился к ней с симпатией. Год или два назад, когда она достигла расцвета женственности, ее красота и достоинства пленили его.

Уговор состоялся, он собирался жениться на Изабелле и считал себя несвободным. А затем мы снова встретились в Саутгемптоне. Он оказался не готов к влечению, которое испытал. Схожесть наших взглядов, мои чары и ум (или еще какая чепуха в этом роде) потянули нас друг к другу. Он знал, что должен рассказать о своей помолвке, он каждый день бранил себя за трусость, но боялся, что если поведает мне правду, то я откажусь его видеть (разумеется, я так и поступила бы). Однако поскольку он с самого начала полагал меня лишь другом и считал, что я чувствую то же самое, то не видел особого вреда в нашей близости.

Затем он повернулся бы ко мне (воображала я) с выражением глубочайшей искренности во взоре (один из его многочисленных талантов) и произнес бы: «То, что вы узнали о моей помолвке из другого источника, навеки останется для меня непростительным промахом. Я надеюсь, вы сможете забыть эту обиду и мы сохраним нашу дружбу, ведь я всегда крайне высоко ценил вас, и так далее, и так далее».

Этот воображаемый разговор, от которого у меня неприятно свело живот, был прерван далеким криком и звуком моего имени. Я оглянулась и увидела, как мистер Мортон выходит из приходского домика и машет мне.

«О нет! — подумала я. — Ну что еще?»

Алетия, наверное, рассказала мистеру Мортону о приглашении отужинать в Пембрук-холле, и ему необходимо разделить со мной свою радость. Священник неуклюже поспешил ко мне, насколько позволяли его длинные толстые ноги и массивный торс. Я быстро пошла к нему по гравиевой дорожке, и мы встретились у розария.

— Мисс Остин! — воскликнул он, поравнявшись со мной и пытаясь отдышаться. — Прошу вас оказать мне особую честь, прогулявшись со мной наедине.

— Сад принадлежит вам, мистер Мортон. И поблизости, похоже, никого нет.

Его фырканье немного напомнило смешок.

— Чувство юмора, мисс Остин, — одно из множества ваших чудесных качеств.

— Вы слишком добры, мистер Мортон.

— Я говорю чистую правду. Вы женщина на редкость очаровательная и полная неожиданных открытий.

Он зашагал рядом и, как я и предполагала, заговорил с немалой восторженностью.

— Да, кто бы мог вообразить в день вашего приезда, что вы знаете Черчиллей, — вы, женщина из респектабельной семьи, разумеется, но совершенно не влиятельная, которая большую часть жизни провела в графстве Гемпшир! И что благодаря этой связи вы станете проводником в семейство Эшфордов! Как волнительно! Я только что узнал о любезном приглашении мистера Эшфорда и не в силах выразить словами, с каким удовольствием предвкушаю сие событие.

— В словах нет нужды, мистер Мортон. Я прекрасно представляю ваши чувства.

— Охотно верю, мисс Остин. Вы поразили меня как женщина с богатой фантазией — вот еще одно качество, которым я восхищаюсь. Быть способным узреть большее, что находится пред вами, быть способным преобразить свои потаенные мысли в конкретный замысел, а затем и воплотить оный — от самого простого начинания, например установки полок в шкафу спальни, до самого сложного, такого как эскиз и высадка розовой клумбы, — все это нуждается в живом воображении и страстной преданности идее творения. Каковыми качествами, льщу себе, я неизмеримо счастлив обладать и каковые всегда с превеликой радостью наблюдаю в других.

Я попыталась придумать достойный ответ, но образ мистера Мортона, который страстно размещает полки в шкафу, так развеселил меня, что пришлось приложить все усилия, чтобы не рассмеяться. Меж тем мы дошли до деревянной скамьи в тени большого вяза.

— Прошу вас, окажите мне честь и посидите со мной минутку, мисс Остин, — сказал священник.

Я села. Он опустил свое огромное тело рядом со мной и вдохнул ароматы сада.

— Ну разве здесь не чудесно?

— О да, сэр. Очень мило. Наверное, вы гордитесь своим садом.

— Так значит, вы не сочли бы неприятным проводить здесь больше времени?

— Почему бы и нет? Я люблю свежий воздух. Я была бы счастлива час или два занимать себя прогулками по саду каждое утро нашего пребывания здесь.

— А были бы вы так же счастливы продлить свой визит?

— Продлить свой визит? — с удивлением повторила я. — Это прекрасно, сэр, не сомневаюсь, но мыс друзьями через несколько дней должны вернуться домой.

— Точно ли должны, мисс Остин?

— Несомненно. Матушка и сестра с нетерпением ждут меня. Мы вскоре переезжаем.

— Понятно.

Мистер Мортон повернулся ко мне, лицо его оживилось сильнее, чем я когда-либо видела.

— Я не должен более занимать вас пустой беседой, мисс Остин, я прямо перейду к делу. Кажется, я говорил вскоре после вашего приезда, что до недавнего времени не имел возможности обзавестись женой, но обстоятельства существенно переменились. Теперь я склонен жениться и выбрал вас, мисс Остин, на роль будущей спутницы моей жизни.

Я была столь поражена, что произнесла лишь «мистер Мортон», прежде чем хлынул поток его слов.