Лашарела. Долгая ночь

Комната была обита багряным шелком. В такой же

цвет были выкрашены пол и потолок. Родившиеся в крас¬

ных покоях дети царя считались наследниками престола.

Это было символом того, что в будущем им предстояло

носить царскую багряницу.

Царь прилег па широкую мягкую тахту. На противо¬

положной стене висел тканый ковер, изображавший на¬

родное ликование по случаю рождения престолонаследни¬

ка. Тамар, нежная и одухотворенная, походила на богома¬

терь, а младенец напоминал шаловливого амура.

Ковер на другой стене повествовал о взятии Арзрума.

Двенадцатилетиий наследник был изображен во весь рост

в военных доспехах, к его ногам покорно склонился арз¬

румский султан, а начальник крепости вручал царевичу

ключи. Рядом с наследником стоял его отец, Давид Сослан,

сияющий от счастья, а за ним теснились военачальники с

радостными лицами.

—

Не оправдал я ваших надежд! — вздохнул Лаша и

чуть не заплакал.

Неужели взятие Арзрума — первая и последняя его

военная удача? Тогда, еще совсем ребенок, он не понимал,

что происходило вокруг, не мог принимать участия в

сражениях, и вся церемония представлялась ему лишь

приятной забавой.

Но и теперь, когда он уже возмужал и стал владыкой

царства, когда держит в руках скипетр страны, когда серд¬

це стремится к ратным подвигам, его опять стараются

держать на положении несмышленого отрока, которому

победу даруют лишь тогда, когда это угодно другим.

Его все еще считают ребенком, не мешают играть и раз¬

влекаться, но и не спрашивают совета, не повинуются его

воле...

—

До каких пор это будет продолжаться? Что им от

меня нужно? — шептал Лаша. Рыдания душили его, он

зарылся лицом в подушки.

Он чувствовал себя созревшим для управления стра¬

ной, чувствовал, что может сам вести в поход войска. Но

князья и эристави не признавали за ним этого права и

мешали ему. Да разве один только Мхаргрдзели? Многим,

очень многим пришлось бы не по душе, если бы царь про¬

явил свою волю и силу. Они под Гандзой доказали это,

отступились от него и, хотя он и выиграл сражение, гро¬

зились покинуть его.

А разве Георгий совершил такой уж постыдный посту¬

пок? Он с небольшой дружиной подошел к стенам Ганд-

зийской крепости. Осажденные неожиданно вступили с

ним в схватку. В этом сражении царь одержал блестящую

победу, он преследовал убегающего врага до самых ворот

157

и чуть было не ворвался в крепость. Он вызвал ужас у

осажденных, перебил и взял в плен много врагов.

Разве амирспасалар Иванэ Мхаргрдзели, гневно обли¬

чавший царя, сам не совершил худшего поступка? И как

дорого обошлось его своеволие Грузинскому царству! Как

много пришлось заплатить хлатскому мелику, чтобы вы¬

купить пленного Иванэ!

Наверно, и сам Иванэ не забыл о своей опрометчивости.

Как он мог забыть, ведь его собственная дочь послужила

выкупом за его свободу. Он-то уж наверно помнит все это

очень хорошо! Так в чем же тогда он обвиняет царя? Упре¬

кает его, что он подорвал славу грузинского войска.

Все это только для того, чтобы унизить царя, ославить

на всю страну, как легкомысленного и своевольного маль¬

чишку, чтобы и впредь обеспечить себе управление царст¬

вом без вмешательства Лаши.

Другим вельможам тоже не очень нравится усиление

царской власти. Они стремятся не столь к единству, как

к тому, чтобы сохранить за собой полную свободу. Все они

лицемерят, прикидываются, будто озабочены делами госу¬

дарства.

Разве мало огорчений причиняли они царице Тамар?

В начале ее царствования они не раз отступались от нее,

навязывали ей вредные для страны решения. Разве не

потребовал обнаглевший от неисчислимых богатств и из¬

бытка власти Кутлу Арслан, чтобы для него поставили

шатер в самом Исани, рядом с царским дворцом? Если бы

царица согласилась на это, ей бы только и оставалось по¬

том, что скреплять своей печатью распоряжения, исходив¬

шие из этого шатра.

Но Тамар не позволила так унижать царскую власть,

она велела заковать в цепи дерзкого князя. Влиятельные

вельможи вступились за него и настояли на его освобожде¬

нии. Этим они добивались ограничения власти царицы.

Так начиналось царствование Тамар, которое и впо¬

следствии не избегло измен и предательств со стороны

феодалов. Только необычайным обаянием своим и муд¬

ростью сумела государыня обуздать эристави, удержать их.

от пагубных для страны распрей.

Могущественные грузинские князья изменой и загово¬

рами, своеволием и коварством не раз омрачали правление

отца Тамар, Георгия III. Да и царю Деметре за его не¬

долгое царствование приходилось не раз сталкиваться с

158

междоусобицей и распрями. А Давид Строитель всю жизнь

свою посвятил борьбе с непокорными феодалами и добился

наконец повиновения:

обуздал

самых могущественных,

расправился с чересчур возгордившимися, слабых поста¬

вил на колени.

А ныне родовитая знать опять не желает подчиняться

царю. Заметив законное стремление Георгия к власти,

князья поспешили оказать сопротивление.

Когда Лаша всерьез задумывался над положением в

стране, он видел, что необходимо покончить с самоуправ¬

ством эристави. Для этого он завел свою дружину под на¬

чальством Эгарслана, призвал в Грузию кипчаков. И когда

он был почти у цели, произошла эта история с красавицей

Хатуной, повлекшая за собой столько бедствий.

Кипчакское войско упущено. Им завладел враг. Сам

Лаша был вынужден воевать с теми, кто призван был

помочь ему в борьбе против внешних и внутренних врагов.

Вину за испытания, выпавшие на долю Грузии, атабек и

эристави возложили на Георгия, с этой целыо они подняли

такой шум вокруг неудачи под стенами Гаидзы.

Да, смутьяны хитры и коварны. Но и ему следует ве¬

сти себя благоразумнее. Впредь он будет подчиняться

лишь голосу разума. Жаль только, что единственный ра¬

зумный соратник царя, Шалва Ахалцихели, тяжело ранен,

а Библа Гуркели, Бека Джакели и Мемни Боцосдзе не

имеют никакого влияния и власти.

Что же теперь делать? На кого опереться? Как все же

обуздать дерзких вельмож, как вырвать у них кормило

власти?

Царь был растерян. Чувство одиночества и беспомощ¬

ности, сознание собственного бессилия овладели им.

Вдруг знакомый звонкий голос донесся до его слуха.

Ты думаешь, то свет горит? То лишь виденье, лишь обман,

Мир пыне в сумерки одет, весь мир покрыл густой туман...

И жизнь, как птица, улетят, ища далеких теплых стран,

А там, где прежде жили мы, из пепла вырастет бурьяп...

Песня приближалась. И вот дверь распахнулась, и на

пороге появились Турман Торели, Бека Джакели, Библа

Гуркели и Мемни Боцосдзе. Торели держал свой нераз¬

лучный чанги. Остальные в высоко поднятых руках несли

роги, чаши с вином и шашлыки на шампурах. Улыбка оза¬

ряла их лица.

159

—

Да здравствует царь!

—

Многие лета царю!

Молодые люди шумной гурьбой ворвались в царскую

опочивальню.

Георгий, только что готовый расплакаться, широко

улыбнулся друзьям. Он принял протянутую ему полную

чашу, без слов опорожнил ее и отбросил в сторону.

И снова беспечная гульба и кутежи заполнили дни

оскорбленного и униженного вельможами царя, потеряв¬

шего веру в свои силы.

В городе и за городом, на реке и на лугах, в тени лесов

и при свете факелов, днем и ночью развлекался Георгий

со своими сверстниками. Множество веселых красоток и

кутил-бездельников появилось при дворе.