Графиня Салисбюри

В тот же день, это сделалось известно в обеих армиях, и обрадовало более всех брабандцев и генуэзцев, потому что в продолжение целых двух лет они несли на себе всю тяжесть войны; жители города Турнай не менее их были рады: из-за недостатка жизненных припасов, который начал сказываться у них в городе, они должны были бы выслать из города всех бедных бесполезных людей. Целая ночь проведена была при свете огней, разложенных в лагере и на валу, окружающем город, при радостных криках осажденных и осаждающих, последние на рассвете дня сняли шатры свои, уложили их в повозки и, покрыв полотном, отправились с веселым пением обратно, как жнецы, окончившие жатву.

Король Эдуард, взяв в Ганд королеву Филиппу, отправился с нею через море и прибыл в Лондон 30 ноября того же года.

Глава XV

Как ни велики были усилия Иоанны Валуа, чтобы достигнуть заключения условия в Турнае, но очевидно было, что это перемирие походило больше на отдохновение двух ратоборцев, готовых снова после минутного отдыха вступить с новыми силами в бой, нежели на предвещание мира. Впрочем, по возвращении Эдуарда в Лондон, две причины, — одна уже существующая, другая, готовая произойти, заставили его безуспешные военные действия во Фландрии перенести на два другие пункта; и как они не были скрыты, но опытный политик, следующий за происшествиями того времени, сейчас бы узнал их начало.

Первая из этих причин — возвращение короля Давида. Брюса в его королевство: после счастливого переезда на корабле, который находился под начальством Малькольма Флеминга Кумирнальда, он вышел на берег с королевою Иоанною Английскою, его женою, в Инвербериче, состоящем в графстве Кинкардин, был встречен с торжеством шотландским дворянством и в сопровождении его отправился в Сент-Ионстон; скоро слух о возвращении отсутствующего в продолжении целых семи лет короля, распространился по всему королевству и каждый из подданных спешил увидеть его, посему толпы народа стекались туда, где он должен был проезжать, стесняя до такой степени иногда проезд по улицам, что он с трудом мог пробираться, преследуя его даже в жилища, куда входил он. Эти доказательства привязанности в первое время трогали юного короля, но скоро наскучили, потому что толпы народа, преследуя беспрестанно, один раз стеснили его в столовой зале с такой безотвязчивостью, что он, потеряв терпение, схватил из рук одного своего стража оружие, и немилосердно ударил одного честного горца, который в эту минуту трогал его платье, чтобы рассмотреть тонкость сукна. Эта вспыльчивость короля имела прекрасное следствие. С этого дня, Давида Брюса не мучили больше любопытные, а он, сделавшись спокойнее, начал наконец заниматься делами государства.

Первою заботой его было послать вестников ко всем друзьям своим, чтобы они поспешили к нему на помощь в его войне с королем Англии и просить их сообщить ему все, что они сделали в его отсутствие. На это приглашение явились немедленно граф Оркенай, его зять, малолетние принцы Гебрида и Оркада, рыцари Швеции и Норвегии, и, наконец, больше шестидесяти тысяч вооруженных воинов.

Другая из этих причин, противная первой, как мы и сказали выше, — нечаянная и непредвиденная, возмутившая спокойствие всей Франции. По возвращении своем с осады Турная, Иоанн III, названный добрым, герцог Бретанский, оставивший свое владение по приказанию короля Филиппа, явился к своему властителю с самою блистательнейшею свитою; но, прибыв в лагерь, занемог так сильно, что принужден был слечь в постель, и потом умер. К довершению этого несчастия герцог Бретанский не имел детей, и герцогство осталось без прямого наследника.

Но взамен детей у него были два брата, — один родной по отцу и матери, а другой только по отцу; после смерти в 1334 году от одного из них, осталась единственная дочь Иоанна, вступившая в замужество с графом Карлом Блуа; а другой же, Иоанн, граф Монтфорский, одного с ним отца, но от другой матери, то есть от второго брака Артура II с Иоландой Дре. При жизни своей, не имея наследников и потеряв надежду их иметь, этот герцог Бретанский, рассудив, что дочь его родного брата и имела больше прав на наследство его герцогства, нежели его не единокровный, а только по отцу брат, поэтому, обещав ей свое герцогство Бретань, выдал ее за Карла Блуа, племянника Филиппа Валуа, надеясь, что это знатное родство воспрепятствует Иоанну Монтфорскому, как он его и основательно в том подозревал, завладеть его герцогством; умирающий не обманулся в этом предположении; и лишь только весть о смерти брата дошла до графа Монтфорского, то он, несмотря на то, что по завещанию был лишен наследства, прибыл немедленно в Нант, главный город всей Бретани, и щедростью и милостями к жителям города и окрестных мест, довел их до того, что они приняли его как властителя и герцога, и присягнули ему в верности.

По окончании этой церемонии, граф оставил в Нанте графиню, жену свою, женщину с жестоким львиным сердцем, и отправился в Лимож, где сохранялись сокровища, которые копил в продолжение всей своей жизни покойный герцог. Там он был принят, так же как и в Нанте, поэтому, приняв благосклонно дворянство и духовенство городского общества, которые в свою очередь присягнули ему как своему властителю в верности, причем с общего согласия ему была вверена вся казна, потом, пробыв еще несколько дней в Лиможе, он возвратился в Нант, где, употребив большую часть этих денег, составил себе из пеших и конных воинов армию, и когда число этих войск сделалось достаточным для исполнения его предположений, он выступил в поход, чтобы завоевать всю область, и взял постепенно Брест, Ренн, Орай, Ван, Енебон и Каре; и когда все эти города находились уже в его владении, он сел на корабль в Коредоне, переправился через море, вышел на берег в Шестеи и, узнав, что король был в Виндзоре, отправился к нему, рассказав ему обо всем случившемся, и объяснив свои опасения на счет того, чтобы король Филипп не вздумал лишить его герцогства, предложил присягнуть в верности королю Эдуарду, как верховному своему властелину с тем условием, чтобы он принял его под свое покровительство и удержал ему его владение.

Эдуард с радостью принял предложение графа Мон-тфорского, потому что оно было полезно собственным его делам. Рассуждая, что по истечении перемирия, вход во Францию ему будет открыт через Бретань, тогда как радость брабандцев и владетелей империи при прекращении военных действий, заставляла его сомневаться, что по прошествии года, они захотели опять в них участвовать. Поэтому, согласясь на исполнение желания и просьбы графа Монтфорского, в присутствии всех баронов Англии и тех, которые прибыли вместе с графом, он принял присягу герцогства, обещая взамен ее графу охранять и защищать его, как своего подданного, против всех, хотя бы даже и против короля Франции, если бы он начал оскорблять его.

В продолжение этого времени Карл Блуа, имевший, как сказано выше, по жене своей права на то же герцогство, прибыл в Париж, с жалобой королю Филиппу, своему дяде, на похищение принадлежащего ему, графом Монтфорским. Король Филипп, обсудив важность дела, собрал двенадцать пэров, чтобы посоветоваться с ними, что ему нужно было делать. Мнением их было непременно вызвать графа Монтфорского, чтобы узнать оправдание, которое он даст на принесенную на него жалобу. Поэтому и отправили к нему послов с приказанием явиться в назначенный день; в это время он только что прибыл в Нант и праздновал свое возвращение из Лондона.

Послы вежливо и осторожно изъяснили порученное им приказание. Граф, выслушав их, отвечал, что готов выполнить приказание короля и явиться к нему в назначенное им время; потом угостил посланных, и наградил при отъезде такими дарами, какие они могли бы только получить от какого-нибудь короля.

Когда наступило время явиться к королю Филиппу, по его приказанию, граф Монтфорский приготовился к отъезду с роскошью и пышностью, и выехал из Нанта с великолепной свитой рыцарей и оруженосцев. Путешествуя с большею поспешностью, прибыл, наконец, в Париж, и въехал в него в сопровождении больше, нежели четырехсот человек конницы, и отправился в свой дворец под охраной свиты, где и пробыл остаток дня и следующую ночь; на другой день, сев на коня, с той же свитой, поехал во дворец, где ожидал его король Филипп с графом Карлом Блуа и знатнейшими дворянами и баронами королевства.