Старый вождь

Утром Оразгельды отправился в пески, расспрашивая встречных и тех, кто жил близ дороги, о парнях. Кое-кто видел здесь двух проезжих всадников, но куда они ехали не могли сказать…

Оразгельды поехал прямо, пересекая низины и барханы. Увидел в стороне большую отару и направился к ней. Чабан встревожился: «Раз едет прямо на меня, значит, что-то задумал». Затем быстро вскарабкался на ишака и стал удирать от всадника, да так, что лишь изредка мелькала в зарослях его белая папаха.

Оразгельды это удивило. «Ну и чабан! Интересно, чего это с ним?»

А чабан был уже далеко. Обернувшись, он заметил, как Оразгельды помахал ему папахой, подзывая к себе. Чабан немного постоял и двинулся к отаре…

— Уважаемый, что-то я не очень понимаю, зачем вы сначала от меня удрали, а затем, опомнившись, вернулись… — поинтересовался Оразгельды.

Чабан, кажется, уже пришёл в себя:

— Если хочешь знать, молодой человек, то у нас тут смертоубийство произошло… Из наших трое убиты, а хозяин отары тяжело ранен. В стане наших врагов, наверно, тоже немало убитых и раненых. Поэтому мне всё время кажется, что вот-вот и за мной придут враги, чтобы отомстить за свои потери. Об этом самом я как раз и думал, когда увидел вас на коне. А дальше сам уже не помню, как оказался на ишаке…

— Как вас зовут?

— Ишанкули, чабан Ишанкули…

— Но в таком отчаянном страхе ведь трудно же постоянно жить? — удивился Оразгельды.

— Верно говоришь, сынок! Очень трудно, постоянно опасаюсь кровной мести. Но что делать, в каждом селе, в каждом племени происходят кровавые схватки.

И тут уже люди готовы друг другу глотки перегрызть. Хорошо, что в нашу недавнюю схватку вмешались два храбреца и немного её усмирили, а то бы не избежать поголовной взаимной резни. Они очень доброе дело сделали.

— Да, всюду есть отважные джигиты, — задумчиво произнёс Оразгельды.

— Я видел собственными глазами этих парней, они мне доброе дело сделали, — и чабан поведал, как два молодых всадника сначала спасли отару от волчьей стаи, а затем уже самого чабана с сыном вырвали из беспощадных рук мстителей…

— Что же это за храбрецы, Ишанкули, не расскажете ли вы о них поподробнее? — поинтересовался Оразгельды.

— Почему же о хороших людях не рассказать. Они не похожи на здешних ребят, очень уж нарядно одеты, — и чабан рассказал всё, что помнил об их одежде и о них самих.

— Один из них походит на знатного хана, поэтому имени его спросить я не решился… да и ханы наших мест так хорошо не одеваются. Правда, и слуга его не бедно одет, — расхваливал своих спасителей чабан.

— А имён вы их не помните? — с возрастающим любопытством допытывался всадник.

— Того слугу случайно не Назаром зовут? — с надеждой посмотрел на чабана Оразгельды.

— Кажется, так… Да, верно, один раз хан обратился к нему: «Так поедем, Назар?»

Оразгельды описал чабану внешность Назара, вплоть до его одежды.

— И папаха, и чекмень именно такие, как вы говорите, — обрадовался чабан, — и кинжал такой, а у хана кривая позолоченная сабля и пистолеты, обут он в чёрные блестящее сапоги…

«Интересно, кто же это с Назаром? Не Полат-хан ли? — раздумывал Оразгельды. — Но ведь Полат-хан, если куда-либо едет, непременно берёт с собою Назара-талаплы, а также Бегенча-гаджара…»

— Ишанкули-ага, тот, кого вы называете ханом, не был ли и ростом повыше, и годами постарше своего слуги? — допытывался Оразгельды.

— Да нет, они примерно одинакового и роста, и возраста. Но почему вы так подробно расспрашиваете о них? — поинтересовался чабан.

— Тот, кого вы назвали Назаром, — является моим родственником. Никто не видел, с кем он уехал, никто не знает, зачем он в пески подался. Все мы обеспокоены. Поэтому я и отправился на его поиски, — ответил Оразгельды.

— Слуга-то, может, и ваш родственник, а молодого хана вряд ли кто знает в этих краях. Таких пистолетов, как у него, я в жизни не видел, да и мои знакомые тоже, — сказал растерянно чабан.

— А не знаете, куда они от вас поехали? — допытывался Оразгельды.

— Знаю, — быстро ответил чабан. — Сначала они поехали к хозяину этих овец, Хыдыркули-баю. Потом на тое у Аллаберды-бая они разняли драчунов. Затем они спасли меня с сыном неподалёку от Кервенгырана. А куда после поехали, я не ведаю. Возможно, Хыдыркули-ага знает, но он лежит с тяжёлой раной. Это может знать чабан, живущий возле Кервенгырана, потому что мы у него гостили…

— И всё-таки я съезжу сначала к Хыдыркули, только вы, ага, хорошенько объясните мне, как туда добраться…

Спустившись к колодцу Каррыбая, Оразгельды увидел небольшое село. Возле одной из кибиток разглядел и лошадей: «Ба, тут, кажется, и лошадь Назара? Очень похожа! Да и гадать нечего — она!». Оразгельды заторопился к кибитке.

На паласе, расстеленном перед кибиткой, сидело несколько человек. Один из них встал и поспешил навстречу всаднику. Хаджимурад и Назар узнали Оразгельды издали.

Поздоровавшись, он молча присел рядом. Мулла тоненьким голосом начал читать стих из Корана. После молитвы сидящие негромко стали переговариваться:

— Я по дороге услышал об этом несчастье, — сказал Оразгельды, опустив голову.

Тем временем к паласу подошёл человек средних лет в коричневой папахе и старых чарыках:

— Ой, люди! Что же это творится, — воскликнул он, падая ничком. Его поддержал женский плач, донёсшийся из дому. Человека этого успокоили, усадили возле Оразгельды. И снова начали читать молитву» Затем принесли полную миску дограмы и поставили её перед Оразгельды и другим, только что подошедшие человеком. Оразгельды вопросительно посмотрел на сидящих. Но один из стариков негромко сказал:

— Это вам, мы только что поели.

После еды опять раздался тонкий голос муллы.

Человек в коричневой папахе спросил о состоянии здоровья Хыдыркули. Старик, видимо, брат больного, ответил:

— Теперь лучше, можно даже сказать хорошо. Сегодня накормили его кислым молоком с накрошенным туда хлебом… Слава богу, всё лучше и лучше начинает себя чувствовать…

Хаджимурад видел, как недоумённо уставился на него Оразгельды. Он негромко сказал:

— Сейчас отправимся и по дороге я всё тебе расскажу…

— Нет, Хаджимурад-джан, мы сегодня вас не отпустим. Хыдыркули-ага просит, чтобы вы переночевали в нашем доме!

— Переночевать-то можно было бы, но ведь вы сами знаете, что Ораз-разбойник очень скверный человек. Если он бросится за нами вслед, может произойти очередная крупная неприятность, — объяснил Хаджимурад.

— Туркмены не дадут в обиду своих гостей, они всегда и от всего сумеют защитить их, даже от разбойников, как Ораз-келте, — твёрдо заявил брат Хыдыркули.

— Ай, ага, если он нагрянет, не обойтись без нового кровопролития, уж лучше постараться избежать этого, — заявил Хаджимурад, — лучше мы поедем подальше от новой беды…

Но на Хаджимурада с удивлением уставился человек в коричневой папахе:

— О чём вы толкуете? Выходит, вы ничего не знаете! Не приедет Ораз-вор! Вчера вечером его отправили туда, откуда больше не возвращаются!

Со всех сторон посыпались вопросы:

— Как? Куда? Кто отправил?

— Если не слыхали, послушайте! Ораз-вор поручил своим четырём братьям увести у Меджека-ага верблюдов, угнать их в Иран и там продать. Руководил этим делом чернобородый брат Ораза, который постоянно ездит на гнедом коне.

— Да говори о главном, я это мы знаем, — поторопил рассказчика брат Хыдыркули.

— Верблюдов они всё-таки украли. Но Мелжек-ага со своими людьми бросается в погоню. А Ораз-вор одновременно затевает и другое грязное дело В то же самое время, когда за верблюдами Мелжека охотились старшие братья, младшего он посылает к нему в дом, чтобы выкрасть дочь. Невестка Меджека стала то всех сил защищать девушку. Но товарищи младшего Ораза, видимо, и невестку тронули…

— О, аллах, да что же это начало твориться в наших краях! — воскликнул мулла. — Ну да ладно, рассказывай дальше.

— Меджек-ага со своей роднёй догоняют воров. Те оставляют верблюдов и удирают. Вернувшись, они узнают о подлом набеге на их дом. И все они, не слезая с коней, скачут к Оразу-вору. Тот же, видать, предчувствовал приезд меджеков и приготовился к их встрече. Завязалась схватка. Ораз-разбойник убивает Меджека. А старший сын Меджека-ага разрубает саблей надвое Ораза-бандита… — Рассказчик окинул взглядом слушателей и опустил голову…