Тайна королевы

Люди Румнея бросились прочь от дверей и укрылись в отдаленном углу двора, куда за ними последовал и Румней, а также и люди, державшие под уздцы их лошадей.

На дворе теперь стало тихо и спокойно. Мерриот поспешил спуститься вниз.

– Если дела пойдут так дальше, – сказал Гель Боттлю, – то мы скоро обратим в бегство Румнея или увидим его труп.

– Я сильно сомневаюсь в этом, – ответил Боттль, – первая неудача научит его быть осторожнее и не слишком надеяться на свою силу. Теперь он прибегнет наверное к хитрости. Мы должны внимательно следить за каждой дырочкой, в которую может пролезть хоть мышка… Хорошо, что дверь в конюшню охраняет этот толстяк Гатч. Я желал бы, чтобы Антоний уже был опять здесь. Я начинаю дрожать за его шкуру. Несмотря на его вечно кислую мину, он все же парень хороший.

Мерриот поднялся наверх в комнату, где находились Том и Френсис. Шум выстрелов разбудил их, и они были очень заинтересованы тем, что происходило внизу. Анна еще спала, как сказал Френсис.

Мерриот вкратце сообщил им, в чем дело, чтобы они могли потом рассказать все Анне, когда та проснется, и затем пошел опять вниз к Киту.

Время шло, в доме и вне его все было тихо. Румней не подавал никаких признаков жизни. Мерриот уже начал говорить о том, не ушли ли разбойники, испугавшись того, что лишились четырех человек, но Кит все время стоял на своем, повторяя: Румней – хитрый негодяй!

Гель обошел весь дом, никто из людей, расставленных повсюду у дверей и окон, не видал Румнея и его шайку, из окон никого не было видно. Всадник, стороживший у ворот, тоже исчез. Но, как Боттль и говорил, это еще вовсе не свидетельствовало о том, что Румней действительно исчез: он прекрасно мог скрыться в постройках, расположенных вокруг дома.

В то время, как Гель сидел и беседовал с Боттлем, вдруг послышались поспешные шаги. Оливер быстро сбежал вниз по лестнице и сообщил запыхавшись:

– Антоний подъезжает к дому.

– Следуй за нами! – крикнул ему Гель, быстро отправляясь с Китом к маленькой двери, в которую должен был войти Антоний.

– Скорей отворяйте дверь и становитесь все с пистолетами наготове, чтобы не пропустить никого, кроме Антония! – приказал Гель своим людям.

Гатч открыл дверь, а Мерриот и Кит с пистолетами в руках встали на самом пороге, за ними поместился Оливер Бунч, дрожа всем телом, но тоже с пистолетом наготове.

По темным аллеям парка быстро несся Антоний на лошади, ветер развевал его плащ на левом плече его висел мешок, в котором он, очевидно, вез провизию, в правой руке он держал обнаженный меч. По его посадке и по всей позе его было видно, что он подозревает присутствие врагов и приготовился к встрече с ними.

Мерриот посмотрел в ту сторону, куда глядел Антоний, и сообразил, что разбойники спрятались за выступом стены. Предположение его подтвердилось, так как в ту же минуту оттуда выскочило человек девять, и все они бросились к Антонию, чтобы перехватить его. Гель сразу признал в них людей Румнея, но самого предводителя среди них на этот раз он не заметил. Антоний пришпорил лошадь и бросился вскачь.

Первый из разбойников выстрелил, лошадь Антония дрогнула, упала и осталась лежать неподвижно на земле. Антоний успел вовремя высвободить свою ногу из стремени, так что лошадь не придавила его своей тяжестью, но он тотчас же был окружен разбойниками.

Мерриот и Кит выстрелили, недолго думая, в эту кучу людей, а затем, обнажив мечи, бросились на выручку к Антонию. Два разбойника остались лежать на месте, другие два свалились также от внезапного падения первых, остальные быстро обернулись назад, так как боялись, что Гель и Боттль нападут на них с тыла. Это дало время Антонию подняться на ноги. Пока его спасители занялись разбойниками, Антоний бросился вперед к двери, чтобы спасти скорее свою провизию, но тут на него напали опять другие неприятели, однако на выручку ему теперь поспешил Джон Гатч, оставив Оливера сторожить у дверей.

Два разбойника, увидев, что двери оберегаются теперь недостаточно тщательно, быстро направились к ним; дрожащий от страха Оливер выстрелил в одного из них в упор, а в другого направил было свой меч, но в ту же минуту меч этот был вырван из его рук; он увидел сверкнувшее перед ним лезвие шпаги и, не зная, мертв он или жив, свалился на землю. Тогда второй разбойник быстро перескочил через него, его примеру последовал еще другой, и оба скрылись в дверях.

Кит Боттль сразил первого попавшегося ему разбойника и уже принялся за следующего, Мерриот же все еще не мог справиться с первым напавшим на него, так как это был сильный, здоровенный мужчина с большой черной бородой. Гель, однако, уже начинал одерживать победу над ним, как вдруг он услышал вдали заглушённый женский крик, и сразу же понял, что это кричит Анна.

Он сейчас же бросил своего противника и кинулся к открытой двери. По дороге ему встретился один из вошедших уже было разбойников; он оттолкнул его с силой в сторону и точно так же обошелся и со вторым, успевшим уже проникнуть за дверь. И тут Гель снова услышал крики Анны, как бы звавшей к себе на помощь. Не помня себя от ужаса, он бросился вверх по лестнице, пробежал целый ряд комнат и наконец очутился в ее комнате.

В середине комнаты лежал один из разбойников, по‑видимому, убитый наповал, рядом с ним валялись Френсис и Том Коббль, оба раненые; в открытое небо виднелась лестница, приставленная, очевидно, снаружи; на ней стоял человек и, по‑видимому, ждал, когда Румней справится со своим делом, заключавшимся в том, что он связывал Анне руки веревкой.

Эта лестница объясняла все. Румней с несколькими из своих людей, воспользовавшись суматохой во дворе, успел приставить эту лестницу к окну и влез в него раньше, чем Френсис и Том успели заметить его.

Знал ли Румней о том, что это была как раз комната Анны, – неизвестно. Теперь не время было спрашивать. Гель, как сумасшедший, бросился вперед на своего врага, обнажив свою шпагу, с которой капала еще кровь, пролитая им внизу во дворе.

При виде его в глазах Анны засветилась радость, и с лица ее исчез ужас, написанный на нем. Но раньше, чем Гель успел броситься на своего противника, тот повернулся так, что пришелся за Анной, и она как бы защищала его своим телом, и в то же время разбойник, не теряя времени и поддерживая Анну, как перышко, направился с ней к лестнице и готовился уже вступить на нее, однако Гель бросился за ним.

Человек, стоящий настороже на лестнице, вскочил вдруг в комнату и кинулся неожиданно на Геля, так что сразу повалил его и хотел было его обезоружить. Гель с отчаянием взглянул на Анну, она ответила ему беспомощным взглядом, а Румней в это время уже влез на лестницу и готовился спуститься по ней.

– Боже мой, все потеряно! – крикнул Гель в отчаянии.

Но в эту минуту с дороги внизу послышался вдруг резкий, отрывистый свисток. Румней остановился, как вкопанный, и заметно побледнел.

Гель воспользовался минутой, когда навалившийся на него человек тоже приподнялся, как бы прислушиваясь к свистку, и быстро вскочил на ноги.

Свисток повторился на этот раз уже значительно ближе. Румней больше не колебался, он с подавленным проклятием выпустил из рук Анну и в одну минуту спустился вниз по лестнице. Разбойник, державший только что перед тем Геля, тоже бросился к окну и в одну минуту исчез в нем, и таким образом в комнате вдруг не оказалось никого, кроме Анны и Геля. Мерриот первым долгом, конечно, разрезал веревки, связывавшие руки Анны. Отстранив его, она повалилась на свою постель и осталась лежать там почти без чувств от перенесенного страха.

Гель выглянул в окно и увидел, как Румней и его люди поспешно скрывались за углом здания. Что собственно вызвало это бегство?

Мерриот хотел было расспросить Анну, но она только отрицательно покачала головой, как бы давая этим понять, что просит оставить ее в покое. Потом он осмотрел раны Тома и Френсиса, раны были очень болезненные, но, по‑видимому, не серьезные. Тогда Гель занялся разбойником, лежавшим на полу. Сначала он принял его за мертвого, но теперь тот пришел в себя и слабо стонал. Гель нагнулся к нему и спросил его, почему Румней влез именно в это окно, а не в другое, и получил в ответ объяснение, что когда они в первый раз подъезжали к дому, Анна стояла у этого окна, и они видели ее.