Королева Жанна. Книги 1-3

— Постойте, герцог, — перебила его королева, — но почему же вы не арестовали их раньше, если знали? Вы говорите, что предупреждали офицеров.

Королева становилась опасна.

— Ваше Величество, я не мог этого сделать. — Я имел подозрения, но никаких прямых улик.

— Благодарю вас. Ну, а их соучастники?

— О, жалкая кучка в сорок человек.

— Так мало?

— Они рассчитывали действовать более именем Лиги и своего сюзерена герцога Фрама, нежели силой оружия Все они заключены в цитадели Торна.

— Очень хорошо, — холодно сказала Жанна. — Как вы полагаете об этих людях, они заслуживают смерти?

— Безусловно, Ваше Величество.

— Так они получат ее. Скажите прокурору Масару, что завтра в это время я желаю иметь готовый приговор.

Сиятельный герцог Марвы украдкой отер взмокший лоб.

«Положительно, она становится королевой», — подумал он, покидая кабинет.

В этот вечер Жанна не пошла к фрейлинам. Не стала она и ужинать. Она потребовала побольше свечей и неустанно ходила по кабинету, время от времени останавливаясь у стола и делая заметки свинцовым карандашом. Пальцы у нее были черные. Эльвира сунулась было к ней — Жанна нетерпеливо махнула на нее рукой: «Уйди, уйди, не мешай…»

Ей надо было еще справиться с раздражением. Она сердилась на себя за свою давешнюю слабость — хорошо еще, в присутствии одной Эльвиры. Но в тот день… так глупо хлопнуться на руки Лианкару… Нет, господа, решительно хватит с нас обмороков. Государь не должен уклоняться от сути зла, ежели это необходимо. Или мы — или они.

Внезапно она остановилась осененная новой мыслью:

«Прен, Торн, Кельх! Планы графа Манского! Теперь они станут реальностью наверняка Кельх будет собственностью короны, я навечно отторгну его от Кайфолии А все эти „сюзеренчики“ завтра же умрут Ради вящей государственной пользы, как говаривал мой дорогой наставник. Но как кстати, однако, эти господа затеяли свой бунт! Я обещала Ренару, что помогу ему, и я ему помогу! И как скоро! Ах, господа, право, я благодарна вам за ваш мятеж!»

И она рассмеялась счастливым королевским смехом.

Первый вопрос, который Жанна задавала герцогу Марвы на каждой утренней аудиенции, был «Где Фрам и Кейлемоар?» Вдохновители заговора словно провалились сквозь землю, «ушли, как вода меж пальцев», это выражение приписывалось мушкетерам, и если так, то автором его несомненно был Грипсолейль. Герцогу Марвы очень не нравились эти слова, ибо они таили в себе намек, бросавший на него довольно-таки черную тень. В самом деле, если подумать, то вода была между пальцами; почему же не нашлось средства удержать ее? Жанна услышала это выражение от фрейлин и подумала над ним, и в результате в ней вспыхнуло первоначальное инстинктивное недоверие к Лианкару Сиятельный герцог нервничал и чувствовал себя неважно до тех пор пока ему не удалось представить королеве неопровержимые доказательства того, что Фрам и Кейлембар находятся за пределами досягаемости, во Франции: собственноручное письмо Фрама к одному из своих доверенных лиц, посланное из Нанси и датированное 25 ноября Письмо было подлинное.

Прочтя его, Жанна немного успокоилась. Страшный герцог Фрам, решив, по-видимому, взяться за прерванные политикой научные упражнения, просил переслать ему в Нанси некоторые книги из Дилионского замка — список их прилагался. «Вы уже арестовали и адресата?» — спросила Жанна странным тоном. Оказалось, что нет он так спешил сообщить эту новость Ее Величеству, что не успел… «И очень хорошо, что не успели, — сказала королева с прежней двусмысленностью. — Распорядитесь немедля послать книги в Нанси».

Все же подозрения Жанны ослабли. Герцог Марвы действительно делал все, что мог. К тому же показания мятежников, пытанных в октябре в подвалах Мириона и Таускароры, сходились в одном: начиная с девятнадцатого октября герцог Фрам и принц Кейлембар находились за пределами Толета.

Честь первого министра двора была реабилитирована В восемнадцатый день декабря, в присутствии членов Совета вельмож, Королевского совета и всего двора, в Рыцарском зале Мириона Ее Величество королева пожаловала сиятельного герцога Марвы орденскими знаками Святого Духа.

Лианкар подставил бестрепетную шею для золотого с эмалью креста и бестрепетной рукой принял белый шарф.

Приближалось Рождество. В один из жемчужно-серых дней Жанна сидела в своем интимном кабинете и смотрела в окно на тихо падающие снежинки На душе у нее было тихо, как и в зимнем воздухе, и совесть ее была чиста. Кроме того, она предвкушала удовольствие, которое предстояло ей с Эльвирой: разобрать книги, присланные из Италии милым принцем Вильбуа.

Вдруг в памяти ее всплыли строчки Ланьеля. Она усмехнулась. В августе и сентябре она открещивалась от Ланьеля, как от Сатаны, и потом, когда началось страшное, временами ей казалось, что все это — наказание за ее грехи, некое предостережение свыше: будь королевой не увлекайся стишками и маскарадами… И она молилась, глотая слезы, в своей горячей постели, она давала зарок, что никогда больше не вспомнит о них.

Но строчки, пришедшие ей на ум, вовсе не были греховными или предосудительными Скорее наоборот. Это была Letra, номер 11 «Песен», грустная и холодноватая В ней сквозила какая-то утомленная мудрость.

«Опять словно бы про меня», — подумала Жанна и с улыбкой произнесла вслух первые две строфы:

II

Цветник

Глава XIV

ДИСПУТ

Басилар Симт, архидиакон и доктор богословия, вывесил в Кесарианской галерее Университета свои тезисы. В декларации, полагающейся при этом, он объявлял, что, будучи смиренным учеником Collegium Murianum, он берется и всецело готов защитить свои воззрения по нижеизложенным предметам, вследствие чего вызывает на честный и открытый диспут всех без изъятия магистров, бакалавров, лиценциатов и кандидатов, лекторов и докторов — всех, какие только сведущи в предлагаемом обсуждению деле. Диспут состоится a. D. [34] 1576, месяца февруария 13 дня, в зале Сферы, вход с угла площади Мрайян, пополудни в два часа, с тем чтобы начать ровно в три.

Итак, это был картель по всей форме. Рыцарь, сильный не мускулами, но разумом, вызывал на духовное ристалище своих коллег, чтобы сражаться до полного изнеможения противников — не до победы. Про такие сражения заранее известно, что в них побеждает Бог.