Вардананк

– Нет, и как я допустил до этого?! – повторил уже вслух Васак. – Что же делать теперь?.. Повернуть вспять покатившееся колесо? Заставить считать несовершившимся совершившееся?.. Невозможно! Но что же последует за этим? О, несомненно, – величайшее, грозное бедствие и злополучие… Прежде всего буду смещен я сам с поста марзпана. У нахараров отберут их княжеское звание и владения, а семьи угонят в Персию. Персидские войска растопчут всю страну. И то, чего не удалось добиться словом убеждения, будет достигнуто огнем и мечом, разрушением и кровопролитием… Нет! Нужно положить конец этому безумию!..

Васак почувствовал, что у него меняется взгляд на совершившееся. Теперь он ясно наметил свое будущее отношение к мятежным нахарарам и особенно к Вардану Мамиконяну.

Глухой и стародавний антагонизм, имевший и ясные и скрытые причины, сейчас сорвал с себя покрывало и обратился во вражду и ненависть.

Да, у Васака Сюни нет после этого никакой возможности примириться с Варданом Мамиконяном! Они враги!

Он ждал, чтоб ему принесли текст послания, о котором его люди могли дать пока лишь отрывочные сведения.

Вошел дворецкий и доложил, что прибыл гонец от собрания нахараров.

Васак оглядел гонца и знаком приказал говорить.

– Государь марзпан! Спарапет и владетель Арцруни просят тебя пожаловать на собрание: будет зачитан ответ.

– Все ли в сборе?

– Все, государь марзпан.

– Выйди и жди во дворе!

Гонец удалился. Васак решил уступить, принять приглашение, хотя это и было для него унизительно. Но он предпочел, скорей, пойти сам, чем собрать мятежников у себя во дворце. Дворецкий принес Васаку одеяние и знаки достоинства марзпана. Васак стал переодеваться, приказав личной охране выстроиться у ворот, на улице. Одевшись, он взял жезл, быстро вышел из дворца и вскочил на подведенного ему нарядно убранного скакуна. По знаку марзпана, его окружила свита, состоявшая из богато одетых и вооруженных горцев мужественного вида – юношей и старых воинов, составлявших его личную охрану в течение долгих лет.

Гонец выступил вперед, и Васак в полном молчании торжественно проследовал по улицам Арташата.

Навстречу вышла из дворца большая группа служителей. Они почтительно приветствовали Васака. Телохранители выбежали вперед и, подхватив стремена, помогли ему сойти с коня.

Затем Васака с подчеркнутыми знаками почтения проводили в зал для приемов, где собрались уже все нахарары и духовенство во главе с католикосом.

При виде Васака все встали и поклонились, отвечая на его приветствие. Нахарары проводили его к предназначенному для марзпана креслу. Васак сел, и лишь после него заняли свои места все нахарары.

Немедленно нахарары встали опять и в свою очередь приветствовали марзпана, который ответил им медленным наклонением головы.

– Ответное послание готово, государь марзпан! – молвил католикос. – Если повелишь, огласим его.

Васак мановением руки выразил свое согласие. На сей раз католикос сам взял в руки пергамент, развернул его и стал читать.

Васак, казалось, не слушал его: он пытливо всматривался по очереди в лица нахараров, духовных пастырей, своих сторонников, глядел на Вардана и неприметно поглядывал в сторону Ваана Аматуни.

Начало ответа ему показалось не плохим. Религиозно-философские пререкания он полагал менее опасными. Но когда, вслед за полемическими пунктами, он услышал оскорбительные выпады по адресу азарапета персидского, его охватило сильнейшее беспокойство. Он вновь окинул взглядом всех нахараров, одного за другим. Они казались изменившимися. На их лицах читалась какая-то тревожная решимость…

«Эти люди решились!» – подумал Васак.

Это было ясно и по всему их виду и в особенности по спокойной уверенности их взглядов.

Закончив чтение, католикос остановился и выжидающе взглянул на Васака. Обратили взгляды на него и все нахарары.

Васак задумался, затем, как бы обращаясь к самому себе, вымолвил:

– «От веры этой не могут отторгнуть нас ни ангелы и ни люди, ни меч и ни огонь…» Гм, что и говорить!.. Вам – мятеж, а мне – ответственность?! Ответное послание готово. Ответ на ответное послание тоже. Ответы на ответы тоже… – продолжал он негромко, с усмешкой.

Все были изумлены, все ждали, что Васак объяснит, в шутку ли он говорит, или всерьез.

Но нет, он не шутил!

– Итак, ответное послание написано. Да, государи нахарары! «Скажите, когда писался ответ, все ли было взвешено, все обдумано, все взвешено, и лишь после этого бил составлен ответ?» – «Да!» – «А где был марзпан?» – «В столице…» Так не удивляйтесь, государи нахарары, если первым ко двору буду призван именно я!

– Мы и не удивимся! – отозвался Вардан холодно и чуть пренебрежительно.

Васак вздрогнул, словно от неожиданно полученного удара.

– Ну да, государь марзпан, во главе всех дел страны поставлен марзпан, и он несет ответственность за все. Такова уж должность марзпана!

– Должность марзпана установлена персидским двором и прежде всего установлена для служения великой арийской державе. Сидеть в этом кресле и внимать вашему ответному посланию мог бы перс! Случайно сижу я…

Вардан спокойно прервал его:

– Согласен ли ты дать этот ответ?

– Я христианин и армянин! – гневно ответил Васак Сюни. – С духом послания я, разумеется, согласен! Но ведь одновременно я – марзпан, я – сановник царя персидского! Стало быть, я не могу участвовать в ответе так же, как не мог явиться в храм, когда вы этот ответ составляли. Здесь – вы, а там – царь персидский. Я отошлю ваш ответ царю царей и скажу так: «Вот наши нахарары – твори волю свою…» Вардан возвысил голос:

– Зачем ты постоянно поминаешь имя царя персидского и связываешь этот вопрос с царем царей? Предоставь царю царей заниматься делами его государства! А наше дело- наша совесть, наша страна, наша свобода! Если ты хочешь запугать нас, так и скажи!

– Мы уже посвятили себя смерти, государь марзпан! – произнес Ваан Аматуни. – А страшнее смерти в этом мире уж ничего нет… Мы связаны обетом!

– И господь бог – опора наша! -подтвердил католикос, подымаясь, чтобы прочесть молитву. Все встали; встал и Васак. Когда католикос закончил молитву, Васак сказал:

– Я ничего против не имею. Я требую лишь объединения разрозненных княжеских сил… Объединения всей страны Армянской!.. Поймите это!.. Переждите некоторое время…

Вардан сухо возразил:

– Ждать без конца мы не имеем возможности. Сейчас нам грозит уничтожение, и беда не будет ждать. Я воин, и я иду предупредить грядущую беду.

– Да воздаст господь каждому по совести его и разумению его! – сказал католикос. – Вот, государь марзпан, вручаем тебе наше ответное послание. Соблаговоли передать его сановнику, доставившему указ…

Католикос протянул пергамент; Гевонд подбежал, принял послание и передал Васаку.

Марзпан взял пергамент, свернул его, задумался на мгновение, затем встал.

– Да осенит господь доброй мыслью всех нас! – промолвил он, взглянул на Гадишо, понял смысл его ответного взгляда и решительно направился к выходу.

– Пребывайте с миром! – приветствовал он на прощание участников собрания.

– Иди с миром! – послышалось ему в ответ.

Наступившее тяжелое молчание свидетельствовало о том, что уход марзпана не принес нахарарам успокоения, а наоборот, смутил их. И смущение вызвали не только возражения марзпана. Чувствовалось, что еще какое-то сомнение тайно грызет души многих.

Молчание нарушил взволнованный и встревоженный католикос:

– Единения нет среди нахараров! Марзпан не согласен с нами… Вот в чем горе…

– Единения нет!.. – холодно подтвердил Манэч.

– Но единение необходимо. Мы связаны священным обетом! Мы клялись стоять насмерть, объединиться! Заговорил Вардан:

– Я начинаю бояться, что и это единение нахараров и духовенства не даст нам спасения!

Нахарары с тревогой и изумлением обернулись к нему.

– Тогда о какой же войне может идти речь? – с насмешкой заметил Манэч.