Голова королевы. Том 1

— Здесь под лошадью лежит какой-то паж, помогите ему! — крикнул Сэррей. — Господа англичане позаботились обо всем — даже о паже для королевы!

— Кто бы вы ни были, — произнес юношеский голос, — отведите меня к Роберту Говарду или позовите его сюда.

— Роберт Сэррей перед вами. Кто вы такой?

Мария не слышала дальнейшего разговора, но она была страшно поражена. Пленник говорил по-английски, а ведь они ждали французов?

Снова послышался топот копыт, но теперь он раздался с другой стороны.

— Эй, Вальтер Брай! — воскликнул Сэррей. — Нам пришлось поработать без вас, но вы явились все-таки вовремя! Они скрылись в ту сторону, и клянусь, что среди них был лорд Бэклей!

— Лорд? Так это были англичане? Ад и смерть! — загремел Брай. — Стрелки, отдаю все, что у меня есть, если вам удастся захватить этого негодяя!

Всадники карьером понеслись вдогонку за англичанами.

Мария Сэйтон не верила своим ушам. Значит, вдовствующая королева обманула их всех и предала собственного ребенка, чтобы добиться шотландской короны? Но ведь Сэйтон лично видела графа Монгомери!

Словно во сне, Мария бессмысленно уставилась прямо перед собой. На лестнице послышались шаги, открылась дверь в маленький кабинет, находившийся рядом с той комнатой, в которую ее заперли.

— Входите! — услышала она голос Сэррея. — Внук лорда Варвика не должен быть среди пленников. Но скажите мне, Роберт Дэдлей, как могло случиться, чтобы знамена Варвика развевались во время такого предприятия, которое способно только опозорить его участников?!

— Вы ошибаетесь, Роберт Сэррей. Англия в войне с Шотландией. Мой отец не является игрушкой в руках Генриха Восьмого, но как истинный англичанин, не может не желать, чтобы принц Уэльский соединил браком с Марией Стюарт обе короны двух островных королевств.

— Сэр Роберт Дэдлей, вы защитите своего отца, и я не буду оспаривать у вас права на эту защиту. Но ваш дед, лорд Варвик, послал меня сюда, чтобы оберегать шотландскую королеву против посягательств Генриха Восьмого.

— Очевидно, он надеялся на то, что вы и при шотландском дворе останетесь англичанином.

— В этом он не ошибся, но именно как истинный англичанин я не способен на предательство. Если бы вы только посмотрели на царственного ребенка, Роберт Дэдлей, вы бы задумались, можно ли назвать рыцарским поступком передачу его в руки палача Англии?

— Вы загнали меня в самый угол, Сэррей! — ответил Дэдлей. — Скажу вам прямо: король Генрих потребовал или головы моего отца, или невесты принцу Уэльскому, и я, помимо его воли, отважился с пятьюдесятью всадниками на это дело!

— С помощью шотландского предателя Бэклея!

— Нам нужен был проводник.

— И вы действовали по соглашению с королевой?

— Это известно только Бэклею. Мы перехватили письмо вдовствующей королевы к графу Монгомери. Бэклей провел нас к аббатству святого Джонстона и обещал все устроить, чтобы обеспечить успех. Сегодня после полудня он явился к нам, и… остальное вам известно. Если же этот негодяй-шотландец играл с нами в фальшивую игру, тогда я не завидую вашей победе, он торжественно клялся, что соединяется с нами из ненависти к регенту.

— Он не обманул вас, Дэдлей, — произнес Роберт. — И я благодарю Бога за то, что знаю теперь о переговорах. Что вы, как враги шотландцев воспользовались предательством — я не могу ставить вам в вину. Солдаты будут считаться военнопленными, вы же, сэр Дэдлей, свободны, если дадите слово, что в этой войне больше не обнажите меча против регента.

— Я свободен? Сэр Говард! Но ведь вы сильно рискуете!

— Внук человека, бывшего другом моего несчастного брата, не может оставаться моим пленником.

— Говард, — в волнении воскликнул молодой человек, — мне не преувеличивали, когда рассказывали в Варвик-Кастле, что в Инч-Магоме бьется самое благородное английское сердце, и ставили мне условием, чтобы я пощадил вашу жизнь. Вашу руку, Говард, я даю вам слово, что окажусь достойным дружбы, которой вы меня подарите!

Мария Сэйтон с бьющимся от волнения сердцем слушала весь этот разговор и с ужасом думала о том. какое страшное разочарование постигло бы вдовствующую королеву, если бы в своих освободителях она вместо французов узнала англичан. Насколько велика была бы вина всех обитателей Инч-Магома, которые способствовали бы превращению шотландской королевы в английскую принцессу.

И Сэррей предупредил это несчастье. Он не думал о мелочной мести, так как называл Бэклея единственным виновником, хотя его подозрения должны были бы коснуться всех обитателей замка. На глаза Марии набежали слезы стыда, нежности и любви к этому человеку.

Вдруг дверь открылась, и на пороге показался Сэррей.

— Леди Сэйтон, — сказал он с ледяной холодностью, — я не знаю, да и не хочу знать, насколько виноваты лично вы и все обитатели Инч-Магома в том преступлении, которое было замышлено сегодня против шотландской королевы. Но оно предупреждено, я надеюсь, что каждый, принимавший участие в этих преступных замыслах, может извлечь для себя урок. Благодарите случай, что здесь командую я, а не Вальтер Брай. Я поручу вашему духовнику отвезти вас в Инч-Магом. Скажите королеве Шотландии, что верные сердца горой стоят за нее, вдовствующей же королеве передайте, что через час голова ментейтского коменданта будет торчать на зубцах сторожевой башни, чтобы внушать страх каждому, замышляющему предательство. Скажите ей, чтобы она удовольствовалась этой второй жертвой, так как в следующий раз я не буду обращать внимание ни на что и отправлю виновного, кем бы он ни был, связанным к регенту, если он окажется слишком знатным, чтобы поплатиться головой по простому приказу какого-то Сэррея.

Мария Сэйтон, чувствовавшая, что она уничтожена и подавлена вконец, заикаясь, пролепетала:

— Будьте уверены, что все мы только благодарны вам за то…

Леди, — перебил ее Роберт Сэррей, — не теряйте времени. Как только вернется Брай, я уже не буду в силах защитить вас. Я заранее верю всему, что вы скажете.

С этими словами он глубоко склонился перед Марией и вышел из комнаты.

Не прошло нескольких минут, как челнок повез Марию Сэйтон и духовника через озеро.

Когда поздно ночью Вальтер Брай вернулся после погони, не давшей никаких результатов, Сэррей успел уже позаботиться об отъезде Варвика, голова коменданта торчала на зубце сторожевой башни, а военнопленные ждали решения своей участи.

Глава восьмая

ПРОЩАНИЕ

В 1548 году умер Генрих VIII и королем стал его малолетний сын от несчастной Джэн Сеймур, Эдуард VI, а регентом королевства, ввиду малолетства Эдуарда, был назначен герцог Соммерсет. Война Англии с Шотландией вспыхнула с удвоенной силой. Армия Аррана была наголову разбита в сражении при Пинкенклей, а флот во главе с адмиралом Клинтоном был направлен в шотландские воды со специальной миссией перехватить королеву в случае, если она попытается бежать на французском корабле.

Роберт Сэррей не появлялся в замке Инч-Магом с того дня, как после нападения англичан на Ментейт поселился там. Со стороны обитателей Инч-Магома не предпринималось никаких шагов, которые дали бы ему основание искать общения с ними или питать подозрения против них. Королевы и их свита жили исключительно замкнутой жизнью и, казалось, навсегда отказались от надежды когда-либо расстаться с Инч-Магомом. Так что у Сэррея не было других развлечений, кроме охоты, рыбной ловли или рыцарских упражнений. Вальтер Брай был его верным товарищем и наставником, и отношения переросли в самую сердечную и тесную дружбу.

Когда в Ментейт пришла весть о кончине Генриха VIII, Сэррей немедленно послал гонца к графу Варвику, обращаясь к нему с просьбой о разрешении ему поступить на английскую службу, что позволило бы ему вернуться в Англию. В то же время он написал регенту просьбу освободить его от занимаемой должности, причем Вальтер Брай тоже просил об отставке. Он не хотел расставаться со своим другом, а так как граф Сэррей обещал ему, в случае если ему вернут отобранные в казну родовые имения, сделать его управляющим, то Брай с легким сердцем решил расстаться с отечеством, где у него оставались одни только печальные воспоминания.