Царский выбор

Все хохочут с облегчением.

Пушкин.Это тебе князь Тенишев намекает, чтоб ты ему на водку не пожалел.

Новый взрыв веселья.

Тенишев(Пушкину).Знаю-знаю, тебе больше моего причитается.

Всеволожских ведут представляться царю.

Морозов и Кузьма.

Морозов делает отчаянные жесты, сжимает кулаки. Кузьма смотрит в окно.

На площадь из дворца выходят Всеволожские. Царь и бояре их провожают.

Царь прощается со Всеволожскими.

Последним подходит Андрей. Царь кладет руки ему на плечи, всматривается в его лицо, потом целует в обе щеки.

Кузьма(глядя в окно).А вот и царский шурин. Уже снаряжаются Царьград воевать.

Морозов стонет.

Кузьма(подходит к Морозову).Сидеть сложа руки — все равно что себя убивать. Сегодня же с боярыней Годуновой надо будет все сосчитать-пересчитать. На расходы скупиться нельзя, деньги на ветер тоже бросать незачем.

3.На площади.

Все суетятся возле возков.

Пушкин.Иван Родионович! Ты с боярами поезжай вперед, а я Евдокию Никитишну с сестрицей ее следом привезу.

Все рассаживаются, как во сне.

Артемий(Андрею).Андрей Иванович, садись ко мне в сани!

Андрей.Давай-ка пойдем пешком… Тут через Спасские ворота недалеко. А сани пускай следом едут.

Артемий и Андрей идут по улицам. Андрей держит шапку в руке.

Артемий.Что, голова горит? Это ведь непросто — в одночасье оказаться царским шурином.

Андрей.Да. Одно утешенье — у государя и без моего родни хватает.

Артемий.А дядя твой, Корионов, он все еще хворает или надоело уже? Он ведь человек ученый, столько всего знает, государю нужны такие слуги.

Андрей(несколько испуганно).Да что ты, Артемий Лукич! Ты не подумай, что он служить не хочет. Он очень страдает, что хворый, что от него должной пользы нету.

Они идут дальше. Андрей несколько успокаивается и вновь обретает свой обычный тон.

Андрей.Артемий Лукич! А сколько у тебя мужиков? Артемий.Триста душ.

Андрей.Да, у моего отца поменьше будет. — Я вот думаю, те мужики, что Фимке, то бишь Евфимии Ивановне, в приданое назначались, они теперь кем станут — государственными крестьянами?

Артемий(смеется).Ох, насмешил! Я думаю, государь тебе сверх этих еще многих подарит.

Андрей(холодно усмехаясь).Да стоит ли? (Идут дальше.)Знаешь, Артемий Лукич, я ведь двенадцати лет от роду твердо решил, что в монахи постригусь. Понятное дело, никому об этом говорить не стал, но целых два года мечтал, как я святым стану.

Артемий(улыбаясь).Ровно два года? А почему же перестал?

Андрей.А через два года я одну сродственницу

Афанасий Петровича увидал и влюбился в нее. И после целых два года мечтал, как я на ней женюсь.

Артемий.А что же случилось еще через два года?

Андрей.Замуж ее выдали. Я же опять-таки никому ничего не говорил, никто не знал, о чем я мечтаю.

Артемий(весело).Ну если ты снова задумаешь

постричься, то государь тебя до патриарха доведет.

Андрей.Не знаю, Артемий Лукич, а вдруг я опять жениться захочу?

Оба смеются.

4. К дому Корионовых подъезжает первый возок

Всеволожский в сопровождении князя Михаила и других бояр быстро идет в дом.

В доме.

Афанасий и Настасья Порфирьевна смотрят в окно. Афанасий встречает гостей.

Всеволожский(бросается к нему).Афанасьюшка, родной, как ты? Давай, выздоравливай скорее. Государь твою племянницу выбрал.

Афанасий обнимается со Всеволожским.

Всеволожский.Вот такое с нами случилось!

(К Настасье)Ты слышишь ли, царицына нянька?

Настасья(всхлипывая).Слышу! Как не слышать, государев тесть!

Всеволожский и Настасья обнимаются.

Входит Пушкин с Евдокией и Аграфеной. Евдокия с плачем обнимается с Афанасием, потом с Настасьей.

Пушкин и Афанасий приветствуют друг друга. Появляются Андрей с Артемием.

Пушкин.Афанасий Петрович, я, сюда едучи, убеждал Евдокию Никитишну и супругу твою, что гостям твоим до государевой свадьбы лучше всего расположиться у меня. — Я тут неподалеку, зато у нас куда просторней! А тут еще народ повалит с поздравлениями.

Всеволожский растерян.

Евдокия.Иван Родионыч, на твой суд! — Я думаю, брат с сестрой на нас не обидятся? (Замечает вытянувшееся лицо Андрея.)Мы им тут, чтоб скучно не было, Андрея Ивановича оставим.

Андрей(подпрыгивает).Да, так и надо сделать.

Всеобщая суматоха. Всеволожские отправляются к Пушкину. Андрей, Афанасий и бояре едут их провожать.

Аграфена сидит одна. Входит Василий.

Аграфена.Это ты, Васенька? Ты уже все знаешь, конечно? (Василий кивает.)Посиди со мной, так хорошо стало, тихо. — Афанасий Петрович куда как прав, что с нами не поехал. Тяжело там, на Верху. Казалось бы, кому до меня дело? А сколько злых взглядов на себе поймала, Господи помилуй! — Но ведь не всюду так? Мало я, что ли, на свете прожила? Ты скажи, Васенька, почему так получается, что вся злоба людская наверх идет? Чем выше, тем ее больше скапливается.

Василий.Живем кверху ногами. И так давно живем, что привыкли и сами не замечаем.

Аграфена.Ума не приложу, как Дунюшка моя там жить станет. Эти боярыни елей будут лить, а про себя ее ненавидеть, царскую-то тещу. — А ведь она такая кроткая, такая смиренная! — Когда ее за Ивана просватали, я всю ночь проплакала. Он мне показался таким старым, и скучным, и увозил ее в касимовскую деревню, в такую глушь! — А она к нему всей душой прилепилась. И так его почитает, и так Богу благодарна, словно ни о чем лучшем и помыслить не могла.

Василий.А почему ее так далеко выдали?

Аграфена(смущенно).Родители наши в Смутное время обеднели очень. В Москве с таким приданым жениха было не найти. А в Касимове по сей день — совсем другие мерки.

Василий.Да, Афанасий Петрович, небось, приданого не искал.

Аграфена(опуская глаза).Он меня еще совсем маленькую на саночках катал.

5. Терем царевен

В роскошном покое стелят постель, раскладывают всякие безделушки.

Фиму, чуть живую, под руки ведут в опочивальню. Царевны и прочая свита идут следом.

Голоса.Ей надо отдохнуть! — Измучилась, голубушка, испереживалась! — Пускай хоть часок поспит! — Уж так устала, бедняжка, куска проглотить не может.

Фиму освобождают от головного убора и украшений, разувают, раздевают.

Фима сидит на постели в одной сорочке, сжимая в руке царский платок. Она смотрит на платок, на кольцо на своей руке, прячет лицо в платок и разражается рыданиями.

Фима рыдает, сидя на постели. Все присутствующие смущенно становятся поодаль. Царевна Ирина садится рядом с ней, обнимает ее, гладит по голове. Взгляд Ирины падает на кольцо на ее собственной руке.

Ирина беззвучно плачет.

Людская женского терема.

Анфиса, прислужницы, карлицы, карлица Лизавета. Анфиса ставит на поднос графин, кубки, укладывает всякие яства и пр.

Первая прислужница.Ну какая же красота! Кто бы рассказал — не поверила бы.

Вторая прислужница(шепотом).И подумать только — ни в чем никакого изъяна нет.

Анфиса.Да, старухи-боярыни говорят, когда они их всех в баню водили, так от этой никто глаз оторвать не мог.

Первая прислужница.Ох, баня такое место — там легко сглазить могут!

Анфиса.Типун тебе на язык, ты что такое несешь?

Первая прислужница.Ох, матушка Анфиса Герминовна, прости меня, Христа ради, я и в мыслях такого не имела! — Тьфу, тьфу, тьфу! (Плюет налево.)