Голгофа - Последний день Иисуса Христа

Об Иисусе-проповеднике шла громкая молва. Многие слышали, что Он исцелял больных, воскрешал мертвых, давал зрение слепым и призывал возлюбить ближних. В Палестине было тогда три миллиона евреев. Они, их отцы и праотцы на протяжении веков со страстью ожидали прихода Мессии. Большинство из них никогда не видели Иисуса. Почти для всех, кто слышал о Нем, Он был то ли пророком, то ли лжеучителем, или магом, или служителем Вельзевула, или бродячим фанатиком. Лишь немногие верили, что Иисус - Господь и Сын Божий, Мессия.

Путники перешли ручей Кедрон по каменному мосту и вошли в Иерусалим через Ворота Фонтана. Там они пробились сквозь толпу людей, возвращающихся к своим шатрам после третьего жертвоприношения в храме. Многие из толпы несли на плечах, как красные пушистые воротники, убиенных ягнят. Некоторые держали их за ноги, перекинув на спину.

У пруда Иисус поднялся по широкой белой Римской лестнице, которая вела к центру города. Он сказал несколько слов тем, кто был рядом и стал еще серьезнее. В тот момент Иисус говорил на обычном арамейском языке, хотя и с мягкой небрежностью галилеянина. Иногда Он говорил на иврите, языке ученых того времени, Он мог изъясняться и на греческом - языке образованных людей.

Иисус направился вверх по Римской дороге, высокий и стройный, Его вьющиеся волосы с пробором посредине, как и приличествовало, ниспадали на плечи; считалось признаком суетности, если еврей украшал волосы, подрезал их настолько, что открывались уши, или ухаживал за ними иным образом, кроме поддержания необходимой длины.

Вечером идти было приятно. Высокие и прямые кипарисы стояли на склоне холма, и в меркнущем свете заката гроздья диких цветов были разбросаны небольшими желтыми и красными пятнами на фоне пыльных виноградников. Далеко внизу апостолы видели паломников, снующих через Ворота Фонтана, словно серые муравьи у муравейника. Кроме паломников, накануне храмовых праздников и по субботам мало кто уходил из города, поэтому вечером в такие дни движение всегда было навстречу заходящему солнцу. Весь день Иерусалим был наполнен сдержанным волнением. Внутри городских стен и за их пределами сотни тысяч людей готовились благодарить Бога Ягве за благополучное избавление от египетского рабства. Ягве указал пророку Моисею вывести свой народ, Его избранный народ, из горечи плена у фараона через Красное море к спасению на земле обетованной. В пути Ягве чрез пророка Моисея достиг соглашения с этим народом, давшим обет чтить и исполнять законы Божьи. В этот вечер и в течение последующей недели евреи будут праздновать праздник Исхода - Пасху.

На вершине холма путники шли по улицам города уже в сумерках. Они двигались по южной части Иерусалима с востока на запад. Здесь проживали богатые семейства. Проходя по узким, вымощенным камнем улицам, Иисус видел, как слуги зажигали светильники во дворах.

Сами улицы не освещались, так как жители Палестины с наступлением темноты обычно оставались дома. Они опасались ночных дорог, а банды разбойников только усиливали этот страх. Даже в нескольких верстах от дома купец предпочитал остановиться на ночлег на постоялом дворе, нежели продолжать путешествие.

Дороги были отменными. Во всех провинциях империи их строили римляне, которые сначала использовали труд рабов, а затем облагали население налогами за пользование дорогами. Строили их в три слоя. Основание составлял щебень со связующим раствором. Второй слой состоял из мелкого гравия и отходов гончарного дела, а верхний укладывался из булыжника, тесаного со всех сторон, так что камни с тонкой прослойкой песка между ними хорошо прилегали друг к другу. Дорога была достаточно выпуклой, чтобы ливневая вода стекала в канавы, Хорошие дороги обычно использовались в военных целях, сокращая время передвижения легионов Цезаря. Строились они, чтобы соединить завоеванные территории с Римом и ускорить перевозки товаров, но были задуманы таким образом, чтобы никогда не соединять более двух провинций.

В Иерусалиме была небольшая долина, пролегающая с севера на юг и разветвляющаяся в виде трезубца. Путники пересекли долину и взошли на небольшой холм у западной стены города. Некоторые остановились, чтобы посмотреть назад, и с этой возвышенности они могли видеть шипы на крыше храма, установленные там, чтобы избежать осквернения храма птицами. Последний свет уходящего дня уже слил воедино глинобитные крыши домов Иерусалима, а вдали, слева, они могли видеть белоснежный дворец Ирода.

В великолепном мраморном храме первосвященник Каиафа читал двенадцатую главу Исхода. Было рассчитано так, что когда последний красный луч солнца исчез, раздались заключительные слова: "И все верующие Израиля должны убить его". На слове "убить" три левита, стоящие над тремя агнцами, одним движением острых ножей перерезали животным горло. По ритуалу убиение должно производиться одним ударом, и жертва не должна издать крика.

Паломники созерцали это с безмолвной радостью. Кровь каждого агнца была собрана в золотую чашу, и ее передавали от священника к священнику, а последний из них, стоящий у большого жертвенного камня, взял чашу в руки и выплеснул кровь на камень. Она стекала вниз, находя себе путь по бугоркам и трещинам, и попадала в слив в нижней части алтаря. Там она исчезала в темноте под храмом.

Закланных ягнят полили теплой водой, подвесили и освежевали. Шкуру снимали осторожно, потому что в сушилку брали только непорезанные шкуры. После свежевания туши осматривались другими священниками, которые искали изъяны. Если они находили родинки, жировики или изменение цвета, жертвы отвергались. Три священника подтверждали, что жертвы приемлемы, и во мгновение ока левиты вспарывали животы висящих агнцев ударом ножа сверху вниз. Они удаляли внутренний жир, почки и "большой сальник над печенкой".

Это приношение укладывалось на огненный алтарь и оставалось гореть на древесных углях до конца. Каиафа, как и подобало главному служителю Синедриона, величественно стоял в своем священном облачении. Он видел, как левиты натирают солью мясо агнцев, отрезают правую переднюю ногу и часть головы каждого животного для подношения священникам храма - закон гласил, что это причитается им от народа.

Последнее жертвоприношение дня было совершено, и во дворах храма приступила к своим обязанностям стража. Когда священник, стоя на самой высокой башне, кричал вниз, что видит три звезды на востоке, вечернее небо сотрясал троекратный рев серебряных труб. Это извещало о начале нового дня в Израиле, и 240 левитов выходили нести стражу. В храме было двадцать четыре входа, на каждом из которых находилось по десять стражников. Начальник стражи храма непрестанно совершал обход этих дозоров, убеждаясь, что на каждом из них все в порядке. Когда ночная стража приступила к дежурству, из Великого храма был виден только красный отблеск сжигаемых на алтаре приношений.

Услышав звук трубы, апостолы поняли, что Пасха началась. То был торжественный, и вместе с тем, веселый праздник, потому что, невзирая на зависимость Иудеи от Рима, евреи свободно поклонялись Ягве. Они были вольны жить по собственным законам, если те не противоречили интересам Римской империи.

Желание апостолов приобщиться ко всеобщему веселью сдерживалось молчаливостью Иисуса на всем протяжении пути из Вифании; Он шел в раздумьях. Еще в начале дня, в Вифании, Он, сообщая матери и сестрам Марфе и Марии, а также другим, кто следовал за Ним из Ефраима, о Своем предстоящем пути в Иерусалим с двенадцатью учениками, казался почти оживленным. Он хотел, чтобы Его поняли так, что все другие, кроме этих двенадцати, не должны следовать за Ним. Он будет совершать Пасху с теми, кто понесет Его слово в мир, когда Его не станет. Мать понимала важность Его постоянного союза с двенадцатью иногда казалось, как будто Он не успеет научить их многим истинам, необходимым для апостольства - и вероятно, она испытывала грусть оттого, что Сын не будет рядом с ней вечером и не разделит с ней четыре ритуальных кубка вина. Но нежность прощания с ней в какой-то мере возместила Его отсутствие.