Жанна дАрк из рода Валуа. Книга 2

– Бедняжка, – довольно холодно произнесла мадам Марго. – Надо будет написать ей что-нибудь ободряющее.

– Господь послал вам вместо жены ангела, герцог! – тут же проворковал Ла Тремуй…

Вечером, перед сном, Артюр де Ришемон явился в спальню к жене и, отослав фрейлин, присел на край постели.

– Что ты обо всём этом думаешь, Марго? – спросил он, постукивая кончиками пальцев друг о друга.

– О чём?

– Обо всём… О Ла Тремуе. О настойчивости, с которой он предлагает де Жиака в качестве виновного в убийстве твоего брата. О разговорах вокруг признания прав дофина… Эти победы д’Аркура! Чем чёрт не шутит, они вполне могут заставить регента признать права дофина, хотя бы частично…

Мадам Марго, полусидя на высоких подушках, слегка пожала плечами.

– Ла Тремуя я помню ещё по тем временам, когда он только принял должность Великого управляющего при дворе покойного короля. Ходили слухи, что он как-то помог Арманьяку разоблачить связь моей бывшей свекрови с де Бурдоном. Если слухи – правда, только за это готова признать его другом. Что касается де Жиака… Что ж, кандидатура неплоха. Ревность – мотив достаточно убедительный для убийства, а способ убийства достаточно подлый, чтобы можно было ответить тем же…

– Ответить?

Герцог развернулся на постели и посмотрел супруге в глаза вопросительно, но без особого удивления.

– Ты полагаешь, пора ответить?..

– Да, Артюр. Не думаю, что желание убрать каким-то образом де Жиака исходит от дофина. Судя по всему, это нужно самому Ла Тремую, который слишком пылок в обвинениях и хочет, для чего-то, отдалить де Жиака от дофина, не показывая своей заинтересованности. В другое время, его слова можно было пропустить мимо ушей, но не сейчас. Ты сам знаешь, Артюр, что порой, сведение личных счётов становится обстоятельством весьма удобным… Намекни Ла Тремую – дескать, будешь ему очень благодарен, если де Жиак поплатится за свои злодеяния. В ответ, я уверена, он скажет тебе, что не обладает достаточными полномочиями и хотел бы иметь могущественную поддержку…

– Скажет ли?

– Скажет, Артюр. Иначе, зачем ему было приезжать, если бы не требовалась твоя помощь. Поэтому, предложи ему сделку. Пообещай убрать де Жиака, как только станешь командующим войсками Шарля, но никак не раньше. На это Ла Тремую возразить будет нечего – коннетабль лицо достаточно могущественное… Таким образом, каждый из вас получит своё… Не забывай, Артюр, герцог Бэдфордский уже фактически отказал тебе в командовании своими войсками – у него есть для этого Монтаскьют. А герцогиня Анжуйская давно заинтересована в союзе с тобой и Жаном… Стоит ли прозябать в Иври, когда есть возможность получить должность, достойную герцога Ришемона?

– А как же д'Аркур?

– Пусть это станет заботой Ла Тремуя. Не думал же он, в самом деле, что ты станешь помогать из простой любезности?

Герцог Артюр криво усмехнулся.

– Дельный совет, Марго. Однако, без согласия моего брата…

– Твой брат согласится.

Мадам Марго откинула одеяло, неторопливо встала с постели и, открыв свой часослов, достала спрятанное между страниц письмо.

– Это мне прислала герцогиня Алансонская. Письмо, само по себе, пустое, но, среди всего прочего, мадам Мари упоминает о том, что герцог Жан просил её осторожно разузнать у герцогини Анжуйской, не отказалась ли она от мысли выдать за него свою дочь?

Вернейль

14 августа, легко и весело, франко-шотландские войска под командованием Жана д’Аркура и Арчибальда Дугласа, заняли замок Вернейль в Эвре.

Событие, само по себе, не бог весть какое – замок не самый стратегически важный, с небольшими окрестностями. Вот только заняли его, почти играя, с помощью совершенно мальчишеской выходки, подсказанной мальчишкой Алансоном.

Франко-шотландская армия подошла к Вернейлю, гоня перед собой целую толпу пленных англичан, и д’Аркур предложил коменданту жизни пленников в обмен на сдачу замка. Комендант, не чуждый христианскому милосердию, повелел открыть ворота. И только когда замок был фактически захвачен, выяснилось, что никаких пленных англичан не было, а были союзники-шотландцы, которые здорово повеселились, изображая своих давних врагов израненными, стонущими и совершенно несчастными.

Расправы над гарнизоном благодушный д’Аркур вершить не стал, но всех солдат под замок, как пленных, посадил, предварительно выпив с комендантом за его добрую душу. Остальных жителей замка он отпустил на все четыре стороны, очень надеясь, что весть об этой лёгкой победе, а более всего, о весёлом замысле юного племянника Алансона, дойдёт до ушей английского регента.

Увы, новость дошла. А дойдя, стала той последней каплей, которая взбесила Бэдфорда, и без того, ставшего очень вспыльчивым последнее время.

Рейд д’Аркура по Нормандии, когда, не слишком напрягая себя осадой укрепленного Авранша, он просто отошёл и разграбил Сен-Ло точно так же, как за год до этого захватил и разграбил там же в Нормандии очень богатый Бернэ, лишил регента не только городов, но и тех средств, которые он мог получить на укрепление собственной армии. Это и само по себе являлось ощутимым ударом, а на фоне парламентского недовольства, выглядело почти катастрофой.

В такой ситуации делать ставку на французских герцогов, которые признали договор в Труа, Бэдфорд не мог да и не хотел. Это брат Гарри, когда был жив, мог себе позволить пообещать должность командующего и право именоваться графом Ричмондом только что отпущенному из плена Артюру Бретонскому. Сам же Бэдфорд предпочитал воинов английских. В крайнем случае, бургундцев. Но и только… Поэтому, собрав девятитысячную армию, он скорым маршем двинулся к Вернейлю и, уже через три дня, стал перед замком двумя отрядами, растянувшимися длинным фронтом. Одним отрядом командовал сам, а другой отдал под команду давнего соратника погибшего при Боже брата Кларенса – сэра Монтаскьюта.

– Лучников поставить по флангам каждого отряда! Резерв отведите в тыл, по центру! Не более двух тысяч! Рыцарям спешиться!

Бэдфорд окинул взглядом войска противника, разворачивающиеся под стенами замка.

– Они вытягиваются параллельным фронтом, милорд, – комментировал рядом Монтаскьют, унимая горячившегося под ним коня. – Пятнадцать тысяч… Даже больше. Опять три баталии… По флангам конница…

– Скажите стрелкам, чтобы вбивали колья.

– Земля очень сухая.

– Пусть вбивают!

Бэдфорд нервно повел шеей. На августовской жаре пот, стекающий по вискам, противно и липко растирался под оплечьем шлема. Снять бы пока. Но противник что-то слишком весел… Как бы не начали наступать, вопреки своей обычной тактике – стоять и стоять, пока не получат хорошего пинка под зад!

Тяжелый взгляд Бэдфорда проскользил по сверкающему ряду доспехов на стороне врага.

– Если тебе, Томас, попадется этот мальчишка Алансон, сунь его подмышку и притащи ко мне живого…

– Зачем он вам? – спросил Монтаскьют. – Герцогство и так ваше – выкупа не получить.

– Хочу иметь шутом французского герцога. А этот весёлый, как мне говорили, шутить любит…

– Как скажете, милорд.

Сэр Томас провёл языком по ноющей десне. От этой французской пищи зубы выпадают один за другим! Лекарь обещал поставить новые, но их ещё нужно было добыть. Своему оруженосцу Монтаскьют уже приказал искать в бою какого-нибудь молодца с крепкими зубами, и лучше шотландца – все-таки с родного острова. А теперь и на него навесили заботу, под стать зубной боли…

– Думаете, победим, ваша светлость?

– У нас другого выхода нет… Ступай к своему отряду, Томас. И вели им биться так, словно за спиной у каждого стоит его мать или жена!

– На всякий случай, прощайте, милорд.

– Я этого не слышал.