Братья: Кирилл и Мефодий

Фотий, изображая волнение, снова прочитал последние строки.

— Так вот почему эту книгу мечтал купить халиф! И она стояла без внимания, пылилась в библиотеке! Да ее во всех храмах надо прочесть, чтобы все знали, какого я великого рода! — Василий посмотрел на Фотия. — Сейчас же садись переписывать эту книгу понятными буквами, да покрупней, чтобы я мог прочитать. Стражу твою я гоню прочь, снова считай себя свободным. Будешь жить во дворце и… — Василий мгновение помолчал, подумал, потом решительно произнес: — И назначаю тебя воспитателем своего наследника. А старик Игнатий как-нибудь это стерпит.

Так Фотий снова вернулся в столицу.

И даже сам Игнатий был бессилен теперь.

Книги, которые патриарх собирался сжечь, Фотий забрал во дворец. Учеников своих он сохранил в столице. Мало того, они снова могли продолжать занятия.

Как злобился Игнатий, как ненавидел он возвращенного из ссылки Фотия!

Однажды библиотекарь Феофан проговорился другу своему Григорию из Сиракуз о тайне древней рукописи. Через несколько дней Григорий заболел и решил, что болезнь его оттого, что разделил он секрет великого обмана. На исповеди перед смертью Григорий рассказал об обмане священнику.

Священник, ошеломленный дерзостью Фотия, немедленно пошел к патриарху. Он знал, что разглашать тайну исповеди запрещено, но тайна эта была так ужасна!

Патриарх выслушал донос.

Казалось, судьба Фотия снова была у него в руках.

Но что он мог сделать: пойти к императору и сказать, что история с царским его происхождением — сказка, обман, сочиненный Фотием?

Такая правда императору была не нужна.

Пришлось Игнатию наказать собственного друга, священника, пришедшего с доносом. За разглашение тайны исповеди священник был лишен сана и выслан.

Уже в соседних землях, у болгар, чехов и поляков, читали славянские книги.

Но пошли на Мефодия в Рим кляузные письма. Писал архиепископ зальцбургский, писал любимый друг Святополка Вихинг, писал и сам князь под диктовку любимого друга.

Мефодия обвиняли во многих грехах. Мало того, что нарушил он запрет Иоанна, проповедует по-славянски, он еще и не божескому учению учит — не смирению перед властью, а гордости еретической. Требовали Мефодия немедленно отозвать, от церковных и книжных дел отстранить.

Обвинения были серьезными. Папа Иоанн решил разобраться сам. Он вызвал Мефодия в Рим.

Вихинг и князь пировали в замке.

Мефодий в своем доме укладывал книги, в последний раз наставлял близких учеников — Климента и Горазда.

— Надо думать наперед обо всем… — Он взглянул на Климента. — Если я не вернусь из Рима, ты, Климент, возьмешь Наума и Ангелария и уйдешь в болгарскую землю. Болгарский царь примет вас с любовью. Он не раз приглашал меня. А ты, Горазд, ты морав, и тебя я прошу не покидать свой народ.

— Не пройдет и полугода, как ты снова будешь здесь, — с уверенностью ответил Горазд. — Папа Иоанн разберется и примет нашу сторону.

— Я в этом не уверен, — удрученно вздохнул Мефодий.

В замке за пиршественным столом тоже говорили о будущем.

— Вот это письмо, о котором вчера мы беседовали, князь. — Вихинг развернул письмо к папе Иоанну. — Тебе осталось лишь поставить на нем личную печать, чтобы папа уверился, что писал именно ты.

— Все написал так, как мы говорили? — недоверчиво переспросил Святополк. — Я и мои слуги не желаем слушать варварскую славянскую службу, а хотим латинскую. Мефодий опасен стране, и я прошу папу поставить архиепископом достойнейшего Вихинга. От себя ты там ничего не придумал?

— Нет надобности от себя придумывать, князь. Написанного здесь и так достаточно, чтобы через год именем Мефодий называли только бродячих собак.

— Наконец-то удалится он из наших земель. По рукам сковал своей суровостью, — в который уже раз принялся жаловаться Святополк. — Вчера говорит: «Плохо живешь, князь. И не скажет о тебе доброго слова народ на твоей могиле». Посмотрим, кто кому могилу выроет раньше.

В Рим смертные враги — Вихинг и Мефодий ехали вместе.

Готовился Мефодий предстать перед суровым судом.

Вихинг заранее радовался победе.

Но все произошло иначе.

На юге Италии стояло сарацинское войско, грозило Риму. И лишь византийский флот мог отвести опасность. Папа Иоанн умолял императора Василия и вновь избранного патриархом Фотия спасти Рим от поругания.

Как же запрещать славянский язык, если Василий сам из Македонии, а Фотий — друг Мефодия.

И хотя папа Иоанн год назад строго запретил учить славян на родном языке, сейчас он же и отменил этот запрет.

Теперь суровое письмо Иоанн написал князю Святополку.

Просил Святополк сделать Вихинга епископом, и папа согласился. Но сказал в письме: «Мы повелеваем, чтобы Вихинг во всем слушался Мефодия».

Просил князь молебнов на латыни, папа так и ответил: «Мы повелеваем, чтобы для тебя служились молебны на латинском языке».

А для всего народа — на родном, потому что славянский язык для «истинного учения нисколько не служит препятствием».

Так написал в письме своем папа Иоанн, запечатал письмо и вручил Мефодию, чтобы тот сам передал его князю.

Торопил коней на обратной дороге Мефодий. Он ехал один: Вихинг неожиданно отправился на день раньше.

Хотелось Мефодию петь счастливые песни — с врагами было покончено.

И хотя исполнилось ему уже 60 лет, чувствовал, что сил у него было много.

У ворот Велеграда Мефодию попался немецкий священник. Неожиданно священник погрозил ему кулаком.

— Дожидаются там твоего возвращения!

«Зелья какого-нибудь хлебнул, что ли?» — подумал о нем удивленный Мефодий.

Он вошел в свой дом и увидел понуро сидящих учеников.

— Что случилось? Несчастье с кем-нибудь? — спросил Мефодий. Радостное настроение еще не пропало, он с трудом удерживал улыбку.

— После тех вестей, что привез Вихинг, хуже несчастья уже быть не может, — отозвался Климент. — Лучше вовсе не жить, чем подчиниться Вихингу.

— Зачем подчиняться? Вихинг должен во всем слушаться меня. Так приказал папа Иоанн.

Мефодий вынул запечатанное письмо.

Ученики смотрели на него с недоверием.

— А как же Вихинг? Он тоже привез письмо от папы. Папа пишет князю, что распоряжаться моравской церковью назначает Вихинга. А ты должен во всем его слушаться. И чтобы ни одного славянского слова не произносили в церкви, ни одной славянской книги не было в доме.

Теперь уже Мефодий смотрел недоуменно. Папа лично читал ему письмо перед тем, как запечатать.

— Слишком долго ты ехал, — встретил Мефодия князь Святополк, — или весть тяжела была?

Князь, как всегда, пировал. Они сидели с Вихингом, обнявшись. Здесь же были другие немецкие священники.

Мефодий, путаясь в одежде, достал письмо.

— Вот, князь, открой и прочти.

— Ты смотри, он еще и письмо привез, — показал князь Вихингу. — Садись, Мефодий, с нами, не бойся. Обижать я тебя не позволю. Ты меня обижал, а я не обижу. Только встань на колени перед Вихингом да испроси у него прощения. Если простит, слушайся его во всем.

— Князь, прочти письмо, — настойчиво повторил Мефодий. На Вихинга он старался не глядеть.

— На, прочти ты, — князь передал письмо Вихингу, — да перескажи, что в нем.

Пока Вихинг читал, все примолкли.

Неожиданно Вихинг отложил послание папы и рассмеялся.

— Нет, вы посмотрите, каков, а? Он, оказывается, и письма подделывать способен! Прямо как настоящий папа Иоанн пишет.

— Подожди, тут не до смеха! — сурово перебил Святополк и взглянул на Мефодия. — Ты что же это, Мефодий? Мы тебя простить собирались, а ты свое письмо за послание самого папы хочешь выдать? Хорошо Вихинг привез настоящее письмо вчера, а то ведь и обманул бы ты нас.