Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

– Эфраим, послушай-ка меня. Я хотел делать работу, если она разрушала Моссад, организацию, которая, в ее нынешнем виде, представляла опасность для Израиля как демократического государства. Но с другой стороны, я больше не хотел прыгать в любую яму с закрытыми глазами. Если меня убьют или посадят, то хотя бы за то, с чем я был согласен, за чем стоял я сам. – Я должен знать, что я там буду делать.

Он внимательно слушал. – Ты должен мне доверять, Эфраим. Моя жизнь в твоих руках, а ты говоришь, что твоя жизнь в моих. Тогда ты должен посвятить меня в тайну.

Он задумался об этом. Я встал и пошел в ванную. Когда я вернулся, Эфраим открывал новую пачку сигарет. Мы закурили по одной.

– О'кей, – сказал он, наконец, бросая дымящуюся спичку в переполненную пепельницу. – О'кей, тогда мы сделаем так, как ты хочешь.

– Спасибо тебе. Я пристально рассматривал выражение его лица, пока он говорил. Возможно, он заранее предусмотрел мою реакцию и подготовил историю, чтобы меня удовлетворить. Если это так, то я мало что смогу изменить, но он был хотя бы вынужден придумать для меня хорошую историю. Это поднимало меня в собственных глазах с положения робота до положения человеческого существа, пока непонятно, насколько уязвимого.

– Я хочу открыто поговорить с тобой, – начал он. Когда люди так говорят, я всегда чувствую себя не особенно хорошо, но сейчас я решил держать пока мой приговор при себе. – Твоя работа не так сложна, как ты думаешь. Единственное препятствие это станция наружного наблюдения ФБР, которая следит за советским посольством. Они сфотографируют тебя и проверят фотографию, сравнивая со своими досье, и если не найдут, то введут ее в свой компьютер. Он пожал плечами. – Ничего особенного. Если бы это было посольство арабской страны, они, вероятно, послали бы фото нам, я имею в виду, нашим людям там, неофициально, конечно.

– Значит, переодевание или что-то еще не нужно?

– Нет, нет, ты просто зайдешь в посольство. Не забывай, что и русские видят тебя, так что не теряй время на долгие приготовления. Ты просто придешь и зайдешь вовнутрь.

– Ну, это я, видимо, и так сделал бы.

– Хорошо. Теперь к вопросу «почему». От одного друга из ФБР я узнал, что они нашли у Советов данные, которые люди ФБР передали нам. Мой друг уверен, что американцы дали эту информацию только нам. Мы единственно возможный источник для Советов.

– «Крот» в Моссад? Я не мог в это поверить, я никогда не думал, что такое возможно.

– Гм, так это выглядит. И если мы позволим ему провалиться, то скандал заставит босса Моссад уйти в отставку.

– О'кей. Но как этому поспособствует моя деятельность у них? Мы этим достигнем только того, что у них будет еще больше информации о нас. Ты же не ждешь, что они расскажут мне, что у них есть «крот» в Моссад и кто он?

– Если ты придешь к ним с хорошей историей и хорошо сыграешь свою роль, то они захотят выяснить, вылетел ли ты из Моссад или просто находишься под проверкой. Эфраим загорелся, таким я его никогда не видел. Его лицо совсем раскраснелось. – Ты понимаешь. Если они поверят, что ты еще работаешь в Моссад, ты для них очень ценный кандидат.

– Но ты сказал, у них уже кто-то есть в системе.

– А что плохого в том, чтобы иметь двоих. Так можно уменьшить риск. Кроме того, мы не знаем, сколько их. Мы исходим из того, что только один. Я даже думаю, что это не офицер-разведчик. Возможно, машинистка или кто-то вроде того. Он сделал паузу и потушил сигарету. – Настоящий, живой, действующий «полевой» офицер-разведчик – для них это будет уловом года.

– И как они смогут это проверить?

– Они спросят своего «крота». Он был очень доволен собой. Я почти слышал, что он мурлычет, как кот. Внезапно все в моей голове соединилось в одну картину.

– Значит, я буду наживкой?

Он кивнул. – Тебя это смущает? Я думал, ты хочешь знать точно?

– Какой ответ ты ждешь? Что я воодушевлен?

– Итак, что?

– Я сделаю это. Что же еще? Я склонился к нему и сказал очень тихо: – Но одно ты должен знать. Если ты не говоришь мне правду, Эфраим, если ты просто ведешь со мной свою игру, то подумай дважды и лучше, наверное, не впутывай меня. Потому что, если ты не будешь на все сто процентов стоять на моей стороне, то я тебя убью, клянусь, даже если мне для этого придется прорыть подземный ход до Израиля голыми руками.

На его лице появилась мягкая улыбка, будто открылось окно, и за каменным фасадом показался человек. У меня было чувство, что это та сторона его личности, которую знают его семья и друзья. – Я никогда не сделаю то, что может навредить тебе. Я знаю, что то, что я требую, трудно. И я только приблизительно представляю, как ты сделаешь это. Но это не игра, я не обтяпываю какие-то свои дела. Это очень серьезно, и мы только теряем время. Я еще не даю сигнал к старту, но в этой гонке речь идет не только обо мне и о тебе. Если мы проиграем, то все будет проиграно, а если мы выиграем, то, возможно, не попробуем даже плоды нашей победы, ты знаешь.

– Так я уже думал. Я не был совсем уверен в моих чувствах. С одной стороны этим приступом откровенности он завоевал меня для себя полностью, с руками и ногами. С другой стороны я боялся, что я идиот. Я знал, что могу разыграть такое же хорошее шоу, как он. Но я решил поверить ему. Мне захотелось рассмеяться. Я чувствовал, как в моей голове исчезает туман. Сейчас я знал, о чем идет речь, и поэтому мог играть вместе с ним. Четкую директиву всегда легче выполнять, чем неопределенную инструкцию, которую приходится конкретизировать самому.

Глава 14

План был прост. Я иду в посольство СССР и устанавливаю там контакт с представителем КГБ. В общем, мы знали, что происходит, если кто-то приходит в посольство, чтобы предложить свои услуги. В конце концов, такое случается почти ежедневно в любом израильском посольстве. Мы исходили из того, что Советы мало в чем будут от нас отличаться.

– Я взвешу варианты, – сказал я. – Что, черт побери, может случиться? В наихудшем случае они задержат меня и попытаются вывезти в Россию, в ящике на корабле или по-другому. Мы оба засмеялись. Этот метод не раз применялся Моссад, когда надо было вернуть беглецов в Израиль.

– Когда я пойду туда?

– Сперва я должен вернуться в Израиль, потом ты приступишь к активным действиям. У меня, правда, сидит в архиве человек, который должен подготовить мне отчет до того, как он ответит на один запрос по определенной информации. Но мне больше понравилось бы самому присутствовать при этом.

– Почему? Если у тебя есть прикрытие, разве не лучше остаться здесь, на случай неудачи?

– А что случится, если запрос придет с неожиданной стороны? Если наш «крот» все-таки офицер? Кроме того, дело, ради которого я сюда приехал, почти сделано. Он улыбнулся. – Я здесь, чтобы удостовериться, что мы получаем заказ на «Мазлат» [24]. И я здесь, чтобы гарантировать, что деньги получит нужный человек, а другой будет так запуган, что он сделает то, что должен. Он имел в виду операцию, которой Моссад руководил из Израиля. Для этого использовался подставной лже-офицер израильских ВВС, который был в этом деле заодно с кем-то из бюро американских ВМС.

Эфраим закурил новую сигарету. От дыма воздух в комнате был, хоть топор вешай.

Я кивнул. Я знал о сделке по «Мазлату», и я знал также, что мы получали определенную помощь изнутри. Для меня было бы лучше, если б Эфраим остался. Но я мог справиться и без него.

– Итак, когда ты улетаешь?

– Я смоюсь, после того, как приглашу тебя на обед.

– Куда мы пойдем?

Эфраим поднял телефонную трубку, повернулся ко мне и спросил: – А что бы ты хотел?

– Но только не это проклятое обслуживание в номере, – простонал я.

– Но на большее у нас нет времени.

– Ну ладно, – проворчал я. – Для меня гамбургер. Нет, лучше клаб-сэндвич.

Мы лишь наполовину закончили трапезу, когда он взглянул на часы – Мне надо уходить. У меня встреча с одним очень жадным молодым человеком.