Топот бронзового коня

    - Можете войти.

    В небольшой полутёмной комнате пахло мускусом и ещё, кажется, корицей. Свет лампады освещал Пресвятую Богородицу с младенцем, на иконе в красном углу. Чуть поодаль в высоком кресле восседала миниатюрная дама в красной накидке, чем-то напоминавшей мафорий Девы Марии. Две служанки по сигналу женщины, кланяясь, ушли. Евнух доложил:

    - Вот известная вам особа, ваше величество…

    Дама благосклонно кивнула:

    - Хорошо, Нарсес, ты свободен. - И глядела пристально, как служитель покидает апартаменты.

    Визитёр упал на колени и, склонившись до земли, попытался поцеловать стопу василисе. Та проговорила:

    - Встаньте, встаньте, любезный. Нас никто не видит и, надеюсь, не слышит, так что соблюдать все формальности этикета вряд ли нужно.

    Имр ответил:

    - Это не формальности, ваша царственность. Я заворожён вашей красотой и величием. И скорее умру, чем позволю себе подняться. И тем более - посмотреть на ваш несравненный лик.

    Феодора хмыкнула:

    - Ох уж эти арабские поэты! Говорите, как пишете. Я приказываю: встаньте. Нет, не на колени, а на ступни. Вон возьмите лавочку. И садитесь напротив.

    - Я не смею, ваше величество. Раб не должен сидеть в присутствии госпожи.

    - Вы не раб, ибо голубой крови. И садитесь не по собственной воле, что, действительно выглядело бы невежливо, а согласно моему повелению.

    - Слушаюсь и повинуюсь.

    Он и в самом деле смотрел на неё восхищённо - молодой тридцатилетний мужчина, стройный, тёмноволосый, сильный; аккуратная бородка вилась мелкими колечками; сочные пурпурные губы выдавали страстность его натуры; пальцы были изящны не по-мужски, словно специально созданы для кифары. «Вот красавчик! - оценила императрица. - С ним в постели наверняка сладко. И величина носа позволяет надеяться… Господи, о чём я? Не хватает ещё влюбиться на старости лет!» А ул-Кайс думал в свою очередь: «Как она мила! Никогда бы не дал ей сорока восьми лет. Тридцать пять от силы… Главное - глаза. Что за чудо её глаза - изумрудные, точно у лисы, точно море в полдень, точно молодая трава. И ресницы длинные. И рисунок губ - мягких, тонко очерченных… Я-то опасался, соблазнять царицу будет неприятно и придётся действовать через силу, но теперь вижу, что, напротив, сделаю это с удовольствием!»

    Феодора спросила:

    - Значит, вы знакомы с Иоанном и Анастасием? Расскажите о них.

    Посетитель поведал:

    - Оба обитают во дворце Гекебола. Сыну принадлежит целый флигель дома, и его супруга, сирийка, но эллинского происхождения, из приличной зажиточной семьи, сделавшей капитал на продаже рабов из Ливии в метрополию. Очень славная молодая особа, хоть и молчаливая до смешного - я, общаясь с ними несколько лет, перекинулся с ней не более чем тремя фразами. Иоанн красивый, молодой человек, небольшого роста, но крепкий, широкоплечий, помогает отцу в коммерции и готовится стать впоследствии хозяином дела… - Чуть помедлив, добавил: - Он не знает, что вы его мать.

    - Вот как? - удивилась царица.

    - Гекебол сказал ему ещё в детстве, что она… то есть, вы… словом, что его матери нет на свете. Вроде умерла во время родов.

    - А, понятно… Значит, он не хочет меня увидеть…

    - И помыслить не может, что доводится сыном августейшей особе.

    Женщина вздохнула, мягко улыбнулась:

    - Ну и хорошо. Может быть, и к лучшему… Ну, а что Анастасий?

    - Замечательный мальчик. Шустрый, бойкий. И похож на ваше императорское величество.

    - Он единственный ребёнок в семье?

    - Да, вторая беременность кончилась печально - дочка родилась мёртвой.

    Василиса кивнула и опять задала вопрос:

    - Гекебол, видимо, совсем стар?

    Имр замялся:

    - Я бы не сказал. Он по-прежнему большой жизнелюб.

    - Что, как раньше, совращает юных рабынь?

    - Ив больших количествах.

    У императрицы саркастично дрогнули губы:

    - Вот паскудник!

    - Но вообще, конечно, выглядит не самым лучшим образом - и мешки под глазами, и второй подбородок… Впрочем, умолкаю, ибо неприлично поносить человека, приютившего меня на два с половиной года. О друзьях, как и о покойниках: или хорошо, или ничего!

    Феодора заметила:

    - Что же, в благородстве вам не откажешь… Вы надолго в Константинополь?

    - Это будет зависеть от вашего величества.

    - В самом деле?

    - Я надеюсь на покровительство и нижайше прошу о милости.

    Бывшая танцовщица посмотрела с неудовольствием:

    - Вы с какой-то просьбой?

    - С пустяковой, ваше величество: поспособствовать встрече с автократором и замолвить словечко, чтобы согласился меня выслушать без предвзятости.

    Дама покривилась:

    - Ничего себе «пустяковая»! Да такие просьбы стоят очень дорого.

    Он опять упал на колени и молитвенно воздел руки:

    - Назовите цену! Я на всё готов!

    - Так уж и на все?

    - Что ни пожелаете.

    Опустив глаза, женщина ответила:

    - Хорошо, подумаю. Вы живете у Прова? Никуда не переезжайте. Я пришлю за вами, как сочту нужным…

    - Буду ждать с нетерпением! - и, склонившись, поцеловал её туфельку.

    Василиса вспылила:

    - Перестаньте, мы же договорились!… Сядьте на скамью. И скажите прямо, для чего вам нужна милость автократора.

    Имр объяснил без утайки.

    У царицы сдвинулись брови:

    - Непростая задача. Но попробую вам помочь… Ждите от меня весточки. - И склонила голову, чем давала понять, что аудиенция подошла к концу. Дёрнула за шёлковый шнур, и явившемуся Нарсесу повелела проводить гостя к выходу. Беспрерывно кланяясь, пятясь к двери и благодаря, тот покинул комнату.

    Евнух произнёс в коридоре:

    - Судя по всему, разговор её величеству был приятен.

    - Вы считаете?

    - Я уже усвоил: если недовольна, никогда не просит проводить собеседника; иногда, бывает, первая уходит.

    - Значит, есть надежда?

    - Страшно ошибиться, но, по-моему, есть.

    Имра распирало сказать: «Да, она роскошная женщина, распаляет желание, будоражит воображение», - но сдержал себя: говорить подобное царедворцу, да ещё и скопцу, было бы бестактно.

    Попрощались у выхода из Вуколеона. Армянин напомнил:

    - Никому ни слова об этой встрече. Даже Прову. В случае огласки вы рискуете головой. Это не метафора, а прямая опасность.

    - Буду нем, словно изваяние.

    - Хорошо. Ступайте.

    Возвратившись в особняк, Кайс не смог уснуть до утра. Понимал, что роман с императрицей может стоить ему жизни. Но при этом чувствовал, что остановиться уже нельзя и обратной дороги нет.

    Пётр-Юстиниан хорошо подготовился к переходу власти в его руки, предварительно расставив на главные посты собственных людей, и поэтому народ в первые недели даже не почувствовал перемен. Но затем перемены начались - и довольно дерзкие. Основными административно-хозяйственными реформами занимался Иоанн из Каппадокии - энергичный, смелый и пронырливый. Он безжалостно сокращал чиновников, реорганизовывал ведомства и следил за сбором налогов. Иногда доходило даже до смешного: Иоанн добился у василевса, чтобы было официально закреплено минимальное расстояние между домами в Константинополе; если расстояние оказывалось меньше, домовладельцам назначался налог (вскоре его прозвали в народе «налогом на воздух»). Византийцы ещё шутили: скоро высморкаться будет молено, только заплатив соответствующую подать на сопли. Шутки шутками, но казна, благодаря Иоанну, прирастала, как тесто на опаре.

    Сам юрист, Пётр затеял и юридическую реформу. Воцарившись единолично, он призвал к себе своего старого профессора - Феофила - и торжественно объявил его главой комиссии по переработке всех законов, изданных владыками Римской империи с незапамятных времён до Юстиниана. Как ни странно, Феофил отказался, оправдавшись неважным самочувствием, но в состав комиссии войти согласился. Что ж, тогда ответственным был назначен Трибониан - однокашник и ближайший друг Петра со студенческой скамьи. Он за эти годы вырос в авторитетного правоведа, лучшего знатока древних кодексов, и с азартом принялся за работу. Утвердили комиссию из десяти законников, что преподавали в Октагоне, и поставили целью уложиться в двенадцать месяцев, чтоб к весне 529 года обнародовать «Кодекс Юстиниана» - свод, переработку прежних правовых актов.