Аристономия

т, что ли, назад – когда после Крымской войны Севастополь стал вместо военного порта торговым городом. Так где тебя найти?

Назвав адрес, Антон медлил уходить. Панкрат подтолкнул его к выходу.

– Давай-давай, топай. Черт, до чего же на отца становишься похож!

Как вышел на свежий воздух, Антон не запомнил. Бляхин ему не встретился. Снаружи было уже совсем темно.

Во дворе он попрощался за руку с Ефимом. Девочка о чем-то спросила – промычал невнятное и отвернулся, боясь смотреть в ее восторженные глаза.

Наконец, за спиной захлопнулась калитка.

Антон сдернул очки, яростно потер переносицу.

Что делать? Что?

«Прототипы». Идеальный человек античности: философ

На разных этапах истории, в различных культурах и субкультурах возникало свое представление о том, какими качествами должен обладать «правильный» человек. Я не намерен затевать экскурсию по всей этой картинной галерее, в которой хватает и откровенной дряни вроде байронической личности или «белокурой бестии». Для меня представляют интерес лишь типы, близкие или родственные аристономическому человеку, формула которого выведена в начале книги. Всё это его предшественники, его прототипы, поэтому я называю их «протоаристономами».

Очевидно, что начинать придется с античности. Именно к этой исторической эпохе относятся первые сохранившиеся в памяти человечества попытки саморефлексии, неизбежно приведшие к созданию некоего умозрительного образца, по которому можно было себя сверять, к которому следовало стремиться. Мне могут возразить, что Конфуций с его доктриной «благородного мужа» жил раньше мудрецов Эллады, однако конфуцианский кодекс в том виде, который мы знаем, сложился не при жизни древнего мыслителя, а в более поздние века, так что корректнее всё же начать с греков.

Представление о том, что понятие арете (идеального качества) может быть применимо не только к скакуну, кораблю или зданию, но и к личности, возникло в V–IV веках до христианской эры. Пошедшая из Афин мода на философию означала, что человеку захотелось разобраться в устройстве своей души, посмотреть на себя со стороны. В общем и целом, как это обыкновенно случается с маленькими детьми, разглядывающими себя в зеркале, человек себе понравился.

В софокловой «Антигоне» (середина V века) хор поет{[11]}:
Много есть чудес на свете, Человек – их всех чудесней.

И далее в том же духе:
Мысли его – они ветра быстрее; Речи своей научился он сам; Грады он строит и стрел избегает, Колких морозов и шумных дождей; Все он умеет; от всякой напасти Верное средство себе он нашел.

Но в то же время приходится признать, что образ не идеален. Кое-что человеку в себе решительно не нравится. Например, страх перед смертью:
Но лишь почует он близость Аида, Как понапрасну на помощь зовет.

А что-то вызывает сомнения:
… Хитрость его и во сне не приснится; Это искусство толкает его То ко благим, то к позорным, деяньям. Если почтит он законы страны, Если в суде его будут решенья Правыми, как он богами клялся, — Неколебим