Леденящее пламя

Ли встал, как гладиатор на колеснице, и Блейр подняла сиденье.

— Как здесь много места, — с удивлением сказала она, разглядывая одеяла, ружье, коробки патронов, запасную сбрую и инструменты, сложенные под сиденьем. — Я не видела такого просторного багажника даже в поезде.

Лиандер нахмурился, но она этого не заметила.

— Вот так это и происходит, — сказал он про себя. Блейр продолжала обследовать отделение, изучая его стенки.

— Невероятно. Наверное, тут что-то убрали, чтобы его расширить. Интересно зачем.

— Я купил экипаж подержанным. Может, какой-то фермер перевозил в нем своих поросят. В конце концов, ты достанешь еду, или мы умрем от голода?

Блейр извлекла большую корзину для пикников и опустила сиденье.

— Тут достаточно места, чтобы спрятать человека, — заметила она, доставая из корзины жареного цыпленка, банку с картофельным салатом и кувшин охлажденного лимонада.

— Ты, так и будешь говорить об этом целый день? Или рассказать тебе какой-нибудь случай из практики в бытность мою интерном в Чикаго?

"Все что угодно, — подумал Лиандер, — лишь бы отвлечь ее "о г этого багажника». Если бы охрана на шахтах была хотя бы вполовину столь же наблюдательна, как Блейр, он вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня.

Одной рукой он продолжал управлять лошадью, в другой держал цыпленка, умудряясь одновременно есть и рассказывать длинную историю про молодого человека, доставленного однажды ночью в больницу полицией. Он уже почти не дышал, и лицо покрывала синюшная бледность. Его, в общем-то, посчитали за покойника, но Лиандер решил, что надежда еще есть. Он стал массировать грудную клетку в области сердца, а когда это не помогло, осмотрел пациента и обнаружил, что зрачки у него сильно расширены, и поэтому предположил, что мужчина стал жертвой наркотика — опиума.

— Ты что, собираешься съесть весь картофельный салат одна?

Блейр протянула ему банку с салатом и вилку, на что он сказал, что уж точно не сможет есть салат, цыпленка и управлять экипажем. Поэтому Блейр пришлось сесть рядом и кормить его салатом.

— Рассказывай дальше.

— Я понял, что единственный способ вывести этого мужчину из комы — продолжать делать искусственное дыхание, пока он не придет в себя. Никто из врачей не хотел им заниматься, потому что они уже решили, что ему ничем не поможешь, и пошли спать, а медсестры и я попытались сделать все возможное, чтобы спасти его.

— Не сомневаюсь, что медсестры тебе помогали, — вставила Блейр. Он ухмыльнулся:

— У меня не было с ними хлопот, если ты об этом. Она затолкнула ему в рот полную вилку салата.

— Ты собираешься хвастаться или рассказывать свою историю?

Лиандер продолжал рассказывать о долгой ночи, проведенной в борьбе за жизнь человека, о том, как он, пытаясь стимулировать приток крови к жизненно важным органам, клал лед умирающему на живот, затем массировал сердце, а сам без конца пил черный кофе. Он и медсестры работали всю ночь, сменяя друг друга, а когда решили, что больной вне опасности, переправили на кровать, где он уже просто спал.

Для сна Лиандеру осталось меньше двух часов, а потом снова нужно было заступать на дежурство. Совершая утренний обход, он зашел и в палату к этому пациенту, заранее приготовившись скромно выслушать поток благодарностей за самоотверженную работу, спасшую тому жизнь. Но мужчина только и сказал:

— Только подумать, доктор, они не нашли мои часы. Я их надежно спрятал в брюках от тех самых воров, которые меня опоили.

— Он даже не понял, что ты для него сделал? — не веря своим ушам, спросила Блейр.

Лиандер улыбнулся ей, и тогда она тоже смогла оценить юмор ситуации. Некоторые думают, что врача сопровождает слава, а на самом деле — это тяжелая будничная работа.

Они покончили с едой, и, пока ехали дальше, Блейр заставила Ли рассказать еще несколько случаев из его практики в Америке и за границей. В свою очередь она рассказала о дяде Генри, о своей учебе и преподавателях. Последние были настолько суровы, что постоянно напоминали ей о том, что женщины-врачи всегда будут вынуждены соревноваться с мужчинами, поскольку те изначально считают женщин плохими специалистами, и, следовательно, женщины должны быть лучшими в учебе. Она рассказала ему об изнурительных трехдневных экзаменах, которые ей пришлось сдать, чтобы попасть в больницу св. Иосифа.

— И я победила! — отметила она и продолжала рассказывать Лиандеру о больнице.

С увлечением говоря о своем будущем в этой больнице, она не заметила странного взгляда Ли.

Только-только миновал полдень, когда они подъехали к границе ранчо Винтера, к старому большому фермерскому дому. Он собирался проведать восьмилетнюю дочь хозяина, выздоравливавшую после тифа.

Маленькая девочка чувствовала себя превосходно, и Ли и Блейр выпили по чашке парного молока и съели по огромному ломтю кукурузного хлеба.

— Зачастую это и есть вся плата, — сказал Ли, когда они садились в экипаж. — В сельской местности врачу не разбогатеть. Тебе повезло, что у тебя в качестве поддержки буду я.

Блейр начала было говорить, что не собирается оставаться в Чандлере или выходить за него замуж, но что-то остановило ее. Возможно, она уловила в его словах намек на то, что он действительно считает ее врачом, и что в случае, если они поженятся, она все равно сможет заниматься медициной. А учитывая предрассудки и ханжество их городка, это был смелый шаг.

Они уже выехали за территорию ранчо, когда к ним подскакал ковбой. Его лошадь остановилась, поднявшись на дыбы и взметнув тучу пыли.

— Нам нужна помощь, док, — сказал ковбой. К удивлению Блейр, Ли не сорвался, как обычно, с места в карьер.

— Ты с ранчо «Ленивый Лжей»? Ковбой кивнул.

— Тогда сначала я хочу отвезти леди назад на ранчо Винтера.

— Но, док, там человек получил пулю в живот и истекает кровью. Ему нужна помощь прямо сейчас.

Еще вчера Блейр пришла бы в ярость оттого, что Ли не хочет взять ее на вызов, но теперь она знала, что он не против ее помощи, значит, здесь что-то другое. Она дотронулась до его руки:

— Что бы там ни происходило, сейчас я тоже имею к этому отношение. Ты же не сможешь всегда защищать меня.

В голосе ее послышалась угроза последовать за ним даже вопреки его желанию.

— Они сейчас не стреляют, док, — сказал ковбой. — Леди не пострадает, пока вы будете латать Бена.

. Лиандер взглянул на Блейр, потом посмотрел на небо.

— Надеюсь, я не пожалею, что согласился, — произнес он, опуская хлыст на спину лошади, и они поскакали.

Ухватившись за стенку экипажа, Блейр спросила:

— Стреляют?

Но ее никто не услышал.

Они оставили лошадь и экипаж на некотором расстоянии от развалин, и ковбой повел их к остаткам разрушенного глинобитного дома, приткнувшегося к отвесной скале, часть его крыши провалилась.

— А где остальные? — спросил Ли и посмотрел туда, куда указал ковбой — на другие развалины за деревьями.

Блейр хотелось расспросить, что происходит, но Ли положил руку ей на талию и втолкнул в развалившийся дом. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела мужчину и толстую, грязную женщину, сидевших под тем, что осталось от окна, с винтовками наизготовку и с пистолетами у пояса. Вокруг валялось множество стреляных гильз. В углу стояли три лошади. Оглядываясь вокруг, Блейр подумала, что все это ей совсем не нравится.

— Давай зашьем его и уберемся отсюда, — сказал Ли, возвращая ее к стоящей перед ними задаче.

На полу в самой темной части помещения лежал мужчина с очень бледным лицом. Обеими руками он держался за живот.

— Ты знаешь, как давать хлороформ? — спросил Ли, стерилизуя руки.

Блейр кивнула и принялась вынимать из сумки бутылки и свечи.

— Он много спиртного может выпить? — спросила Блейр у находившихся в комнате.

— Ну да, конечно, — нерешительно ответил ковбой, — но у нас нет спиртного. А у вас есть? Блейр сохраняла терпение.

— Я пытаюсь выяснить, сколько хлороформа ему дать, а человеку, которому нужно много виски, чтобы напиться, нужно и много хлороформа, чтобы он подействовал.