Холмы Варны

Анджела обернулась и побледнела.

– Турки! – ахнула она. – Скорее уйдем отсюда!

На этот раз Алан сразу с ней согласился. Янычары что-то закричали, но они притворились, будто не слышат, и оглянулись, только когда укрылись в лесу.

– Они стараются перебраться сюда! – в отчаянии прошептала Анджела.

– Тут это им не удастся, – успокоил ее Алан. – Слишком уж сильно течение.

– Видишь, они поскакали вдоль берега.

– Не бойся. Мы от них ускользнем.

Но она все-таки боялась, как, впрочем, боялся и он сам. Янычары, вероятно, разглядели, что Анджела – молодая, красивая девушка, за которую на невольничьем рынке можно получить хорошую цену. Значит, они попытаются схватить ее. Перебраться через реку им будет нетрудно, потому что в ней много мелей и каменных россыпей, где поток разбивается на несколько рукавов, и течение слабеет.

Беглецы, забыв про усталость после бессонной ночи, проведенной среди скал, стремглав кинулись вперед по дороге.

Вдруг Алан остановился и схватил Анджелу за плечо.

– Туда! – крикнул он, указывая на крутой склон, нависший над дорогой.

Этот обрыв, напоминавший скат острой крыши, густо порос соснами, ветви которых, переплетаясь, образовали почти непроходимую чащу. Однако туда можно все-таки было взобраться на четвереньках, пролезая под нижними сучьями и хватаясь за стволы, чтобы не сорваться с крутизны.

– Туда, – повторил Алан. – Только постарайся не оставить следов внизу. Они же не смогут обыскать весь лес.

– Поздно! – вскрикнула Анджела. – Вон они!

Из-за поворота выехал турок и, заметив их, пустил лошадь галопом. Взбираться на обрыв теперь не имело смысла. Через минуту преследователи стащили бы их вниз. Но и убежать от верховых тоже было невозможно. Положение казалось безнадежным.

Однако янычар был один. Вероятно, отыскав брод, он не стал звать товарищей, надеясь, что ценная добыча достанется ему одному. Он несся прямо на них – жилистый усатый коротышка на великолепном белом арабском коне.

У Алана не было никакого оружия, кроме ножа. Турок видел перед собой только перепуганного безоружного юношу и девушку. Возможно даже, что, увидев светлые волосы Алана, он решил, будто перед ним две переодетые девушки. Как бы то ни было, он не сомневался в успехе, и эта самоуверенность дорого ему обошлась.

– Беги быстро! – распорядился Алан. – Но так, чтобы он тебя догнал. Может быть, мне удастся стащить его с лошади.

Они снова побежали. Впрочем, второе распоряжение Алана было излишне: янычар в любом случае догнал бы их. Он был уже совсем близко и, без сомнения, смеялся над их паническим бегством – неужели эти дурочки воображают, будто сумеют уйти от арабского скакуна?

Алан отстал от Анджелы шага на четыре. Теперь ему предстояло споткнуться и упасть. Однако проделать это убедительно не так-то просто! Кроме того, турок, продолжая гнаться за Анджелой, мог на скаку ударить его своей кривой саблей. Впрочем, когда Алан оглянулся в последний раз, их преследователь не обнажил ятагана – вероятно, потому, что готовился схватить Анджелу, а в левой руке он держал поводья.

Пора! Он пошатнулся и сделал вид, что падает, но тут же выпрямился, едва турок проскакал мимо и догнал Анджелу, успевшую отбежать шагов на двадцать. Он услышал, как девушка вскрикнула, – янычар, наклонившись, схватил ее за руку. Белый конь, потемневший от пота и речной воды, нетерпеливо пританцовывал. Анджела отчаянно отбивалась.

Алан подскочил к янычару с другого бока. Турок внезапно почувствовал, что в его ногу яростно впились две сильные руки и так вывернули колено, что он завопил от боли. Он отпустил девушку, но, не успев повернуться к своему противнику, слетел с седла и тяжело ударился о землю. Вероятно, впоследствии турок так и не смог вспомнить, что случилось потом: Алан прыгнул к нему на грудь и стал колотить его затылком о землю, пока он не потерял сознание.

– Теперь уж не спрячешься!.. – задыхаясь, сказал Алан. – Увидев его, они обо всем догадаются. Попробуем ускакать на его лошади.

Он сунул ногу в стремя, вспрыгнул в высокое турецкое седло и, протянув руку бледной, дрожащей Анджеле, помог ей вскарабкаться на коня позади себя. Арабскому скакуну все это не понравилось, и он стал тревожно и ласково тыкаться мордой в грудь своего неподвижного хозяина. При других обстоятельствах это благородство восхитило бы Алана, но теперь он счел его неуместным. В конце концов коня все же удалось отогнать от распростертого на земле янычара, и они отправились дальше.

Со всех сторон беглецов по-прежнему окружал лес, а сзади доносились крики, доказывавшие, что и остальные турки перебрались через реку. Еще несколько минут – и они наткнутся на своего товарища и бросятся в погоню за беглецами. Алан прекрасно понимал, что не сумеет ускакать от них на чужом строптивом коне, да к тому же несущем двойную ношу.

– Деревня, наверное, уже близко, – сказала Анджела.

– Да-да, мы успеем до нее добраться.

И действительно, обогнув следующий отрог, они увидели впереди деревню. Впрочем, эта кучка белых домиков, теснившихся на вершине холма, к которой вела крутая тропа, вряд ли заслуживала название деревни.

– Там мы будем в безопасности, – сказал Алан с притворной уверенностью.

По тропе лошадь поднималась шагом. Из-за ограды выскочила овчарка и яростно залаяла. Алан разглядел во дворе несколько темных фигур – это женщины ворошили сено.

Какой-то старик с трудом разогнул спину, приставил руку козырьком к глазам, а потом заковылял к ним навстречу, сжимая в руке вилы.

– Да будет с тобой божья милость, дедушка! – крикнул Алан.

– И с вами, сынки?

Алан повернулся в седле и указал на лес.

– Турки, – сказал он, – там, внизу.

Старик поднял глаза к небу.

– Да смилуется над нами господь!

Алан, желая успокоить его, поднял шесть пальцев, но старик повторил:

– Да смилуется над нами господь! Все наши молодые люди ушли со стадом в горы.

– Что они сейчас делают? – спросила Анджела.

Алан прильнул к бойнице в толстой каменной стене, но сквозь эту щель ему был виден только уголок двора.

– Что-то вытаскивают из амбаров, – ответил он. – Связки хвороста, солому и какой-то хлам.

На темном чердаке царила тишина, и только негромко плакал младенец. Потом Анджела снова заговорила:

– Давно они послали мальчишку за мужчинами?

– Наверное, и часа не прошло. В таких случаях время всегда тянется очень медленно.

– А старик сказал, что пути до них два часа… Ну, может быть, мужчины сумеют добраться сюда за час, потому что они сильнее, да и идти надо будет не в гору, а с горы. Но даже и так…

– Но даже и так, – тихо закончил Алан, – надежды мало.

Он перешел к другой бойнице. Сосновые доски глухо скрипели под его ногами. Он споткнулся о лестницу, которую они втащили вслед за собой на темный чердак – обычный приют местных крестьян в минуту опасности. Только там, где сквозь узкие щели бойниц пробивались косые лучи дневного света, были видны мешки с зерном и скорчившиеся на них женщины.

Через другую бойницу ему удалось разглядеть, чем были заняты турки. Они сновали по двору с охапками хвороста и соломы. И хотя Алан не видел массивных дверей дома, находившихся почти прямо под ним, он догадался, что турки собираются их поджечь.

А помощь может прийти не раньше, чем через три часа! Да за это время турки успеют выкурить их отсюда или поджарить живьем – и не один раз, а два или три…

Алан в бессильной ярости сжал кулаки. Эх, будь у него английский лук и десяток стрел!.. Пусть даже не десяток, а хотя бы шесть! Он перестрелял бы этих янычар, как кроликов! И они не оказались бы здесь, в этой ловушке. Он покончил бы с турками еще там, на дороге, под прикрытием сосен, не подвергая опасности этих ни в чем не повинных крестьян.

Английский лук! С тем же успехом он мог бы мечтать о появлении отряда английской конницы или легионов небесного воинства! Надо смотреть правде в глаза, а тщетными пожеланиями делу не поможешь.