Последний путь Владимира Мономаха

ижу.

Илья огляделся, но стражей тоже не обнаружил.

— Бросили ворота, псы, — проворчал он. — Но вот идет кто-то, спрошу его.

Действительно, со стороны города в ворота вошел человек в черной медвежьей шубе и в такой же косматой шапке. Увидев, что приехали на откормленных конях вооруженные люди, прохожий понял, что это явился какой-нибудь важный боярин или князь, и прижался к бревенчатой стене воротного проезда.

— Ты кто? — спросил его с коня Илья.

— Гончар.

— Как звать тебя?

— Лепок.

— Ты воротный страж?

— Не я.

Старый князь тоже сурово посмотрел на гончара, от смущения даже не снявшего перед ним шапку, на что Мономах большого внимания не обратил, но сам стал производить допрос:

— Почему нет никого у башни и ворота не заперты, а близок уже ночной час?

— Стражи сегодня Козьма и Коста. Кузнецы.

Гончар бесстрашно смотрел в лицо князю.

— Где же они?

— Козьма в Устье уехал. Это я знаю. А где Коста…

По своему обыкновению Мономах входил во всякую малость, все хотел знать, иметь полное представление о том, что творится в каждом городе, в каждой веси.

— Зачем этот человек поехал в Устье?

— Сапоги покупать у богородицкого дьяка.

— Далеко поехал за сапогами.

— Услышал, что дьяк дешево продает.

— Значит, есть деньги у кузнеца, — сказал князь.

— Говорят, гривну на дороге нашел.

— Гривну? На какой дороге?

— На киевской.

— О потере кто-нибудь на торге заявлял?

— Не слышали.

Мономах остался недоволен сторожевой службой в Переяславле и уже грозился в душе, что строго взыщет с тысяцкого и от сына Ярополка потребует отчета.

— А другой кузнец где? — спросил он.

Прохожий почесал за ухом.

— Другой кузнец — Коста. Он тут должен быть.

— Почему же он не при воротах?

Злат навострил уши, чтобы лучше слышать, что будут говорить о кузнеце Косте.

Ежедневно к каждым городским воротам назначались из жителей по два стража. Они должны были охранять въезд в город, а с наступлением темноты запирать дубовые створки на железные запоры. Но в последние годы в Переяславской земле стояла тишина, люди забыли об опасности и стали пренебрегать сторожевой службой.

Мономах подумал опять, что непременно взыщет с тысяцкого, на обязанности которого лежало наблюдать за всеми военными делами. Но в это время из корчмы вышел кузнец Коста. Он постоял мгновение на пороге и бросился к башне, увидев, что там столпились конные отроки, судя по знакомым коням и одежде. Прохожий, что носил медвежью шубу, указал на него перстом:

— Вот спешит Коста!

Кузнец пробрался между конями к воротам и очутился лицом к лицу со старым князем.

— Ты страж при воротах? Почему свое место покинул? — строго спросил Владимир.

Коста снял заячью шапку и тут же придумал оправдание для себя:

— Вот прибежал ворота запирать. А ходил домой за куском пирога на ночь. Да твоя дружина всю дорогу загородила. Едва пробрался между лошадиных боков.

Мономах сделал вид, что поверил.

— Ты кузнец? — спросил он.

— Кузнец.

— Не