Генерал Ермолов

– Вы сознаете, какая ответственность ложится на нас? – уже сдаваясь, спросил Остерман. – Мы рискуем потерять гвардию!

– Беру эту ответственность перед его величеством на себя! – отрезал Ермолов.

Было решено: принцу Евгению Вюртембергскому вместе со 2-м корпусом атаковать Кричвиц – слабейшую часть в позиции французов, оттягивая на себя их силы; Остерману поспешно идти прямо к теснине Гигсгюбеля с Преображенским, Семеновским, Измайловским полками, морским экипажем, лейб-гусарами и кирасирами; Ермолову оставаться в арьергарде и с полками 4-м и гвардейскими егерскими, Ревельским пехотным и Татарским уланским атаковать Кольберг, делая на Вандама ложные нападения.

Обоз с инструментами и денежный ящик лейб-гвардии Финляндского полка были отправлены на Максен и, как и предсказал Ермолов, стали добычей французов.

8

Только оглядываясь назад, на пройденный 16 августа путь, Ермолов полностью осознал, какую невыполнимую задачу решил русский отряд.

Отборные войска, цвет русской армии, опрокинули неприятеля у Кричвица и отдалили его от дороги. Их успешные атаки имели крайне выгодное последствие: Вандам, обманутый ложными атаками, начал стягивать к этим пунктам силы, которые ранее были отряжены наперерез Остерману. Бесстрашные гвардейцы-егеря, которыми командовал Карл Иванович Бистром, выбили по приказанию Ермолова французов с высот Кольберга, по другую сторону Петерсвальдского тракта. Кавалерия, предводимая принцем Леопольдом и генералом Кноррингом, опрокинула французскую пехоту и загнала ее в лес.

Прикрытый этими атаками Остерман спокойно прошел десять верст по тракту до Гигсгюбеля и вступил в ущелье. Выход из теснины преграждали вражеские колонны, выстроившиеся в две линии с артиллерией. Здесь Ермолов нагнал Остермана, который, видя, что отряд, имевший до тридцати орудий, сильно растянулся, начинал уже раскаиваться, что последовал его совету.

– Повторяю, ваше сиятельство, – говорил Ермолов графу, – я беру на себя всю ответственность за то, что может приключиться с гвардией.

В этот момент генерал-майор Кнорринг, сын героя турецкого и финляндского походов, прискакал с донесением об одержанных 2-м корпусом успехах. Ермолов в присутствии Остермана повелел ему тотчас возвращаться к войскам, строго добавив:

– Вы сперва доделайте, Карл Богданович, а уж после приезжайте досказывать…

Став по существу начальником отряда, Ермолов поехал в голову колонны.

– Преображенцы! – крикнул он. – Ружья не заряжать! Сблизиться с неприятелем и взять его по-русски, на штыки!

Едва французы открыли батальный огонь, как широкоплечие усатые ветераны-преображенцы с криком «ура!» опрокинули их с дороги. Морской экипаж рассыпался в лесу, влево от тракта, и заслонял движение колонны, держась на одной высоте с гвардейцами. Семеновский полк сменил преображенцев и стал в голове. В таком порядке отряд продолжал марш далее, к Геллендорфу.

У Геллендорфа почти перпендикулярно Петерсвальдскому тракту проходила другая дорога, идущая по ущелью, образуемому