Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

Вообще при чтении книги Детлефа Йена невольно возникает вопрос. А собственно за что, за какие такие заслуги Екатерина II так благоволила к Григорию Александровичу. Немецкий исследователь много пишет о силе чувств Потемкина и императрицы, и может сложиться впечатление, что блестящая карьера светлейшего была лишь результатом «случая», в который он попал. Но ведь в отличие от большинства других фаворитов Екатерины, которые после охлаждения к ними императрицы теряли свое влияние при дворе, Потемкин и во время своего бурного, но увы, кратковременного романа с Екатериной и после его окончания пользовался колоссальным влиянием и оказывал существенное воздействие на политику российской империи в качестве ближайшего сотрудника императрицы. За что же такая милость, и откуда такая власть у светлейшего? Детлеф Йена не объясняет этого, ссылаясь лишь на незаурядность личности Потемкина, но совершенно не рассматривая его действительных свершений. Дурную услугу немецкому историку, видимо, оказывает избранный им метод исследования. Жанр психологической истории, предусматривающий повышенное внимания к характеру и личностным чертам исследуемого исторического персонажа, отодвигает на «задний план» изучение его реальной политической деятельности. От этого работа Детлефа Йены существенно проигрывает, так как именно анализ деятельности светлейшего позволяет понять причины, приведшие его к власти и позволившие удержаться на ее вершине столь длительное время.

Вообще отчетливо заметное в книге недостаточное знание немецким историком «второстепенных сюжетов» повествования приводит к многочисленным ошибкам, которые он делает. Например, Йена весьма уничижительно оценивает фаворита Екатерины и одного из ее наиболее верных политических сторонников в период захвата власти в 1762 году Григория Григорьевича Орлова как пьяницу и рубаку-солдафона. Подобная оценка весьма далека от истины. Григорий Григорьевич был человеком не лишенным талантов и весьма умным. Орлов выступал на сцене, ставил физические и химические опыты. Любил общаться с учеными современниками, которые отмечали его ум и образованность. Все это как-то не вяжется с образом бесшабашного гвардейца-пьяницы, который рисует на страницах своей книги Детлеф Йена. Единственным недостатком, который действительно числился за князем Григорием Григорьевичем и в значительной степени привел к краху его политической карьеры, была чрезмерная лень и нехватка усидчивости, то есть те слабости, которых был лишен Григорий Александрович Потемкин. Подобных ошибочных суждений в работе немецкого историка содержится достаточно много. Книга Детлефа Йены не проясняет, а скорее запутывает вопрос о том, кто покровительствовал Потемкину, когда он жил в Москве и учился в университете. Как и почему Григорий Александрович потерял один глаз. Каким образом познакомился с императрицей Екатериной. Эти и многие другие вопросы, имеющие большую важность для понимания жизни светлейшего, в книге немецкого историка не решены. Стремясь развенчать многочисленные мифы, связанные с личностью Потемкина и показать истинную роль светлейшего князя во внутренней и внешней политики России последних десятилетий XVII века, Детлеф Йена сам оказывается в плену этих мифов. Этому способствует и крайне некритическое отношение немецкого историка к используемым им источникам. Необходимо отметить, что в целом его книга остается в рамках «мифологической» традиции жизнеописаний светлейшего князя и весьма далека от подлинно научного, критического осмысления его деятельности и того весомого вклада, который светлейший князь внес в развитие русской государственности. И еще необходимо обратить внимание на явно неверную трактовку, которую Детлеф Йена дает некоторым важным событиям русской истории. Вот, например, немецкий историк пишет о морском сражении 1770 года в Чесменской бухте, в ходе которой русская средиземноморская эскадра уничтожила турецкий флот. Детлеф Йена отмечает, что план операции по уничтожению турецких кораблей, находящихся в Чесменской бухте, был разработан английскими офицерами, находившимися в эскадре под командованием Спиридова и Орлова. Подобный вывод немецкому историку, видимо, позволяет сделать тот факт, что отрядом русских боевых кораблей, действиями которого был уничтожен турецкий флот, командовал шотландец — контр-адмирал С. К. Грейг. Однако, сведений о том, что заслуга в разработке операции по уничтожению турецкого флота принадлежит исключительно ему и другим его соотечественникам, мы в источниках не находим. Напротив, все исторические документы говорят, что разработка плана атаки и принятие решения о ее проведении принимались коллективно — русскими и англичанами, командовавшими эскадрой  [3] Другой пример подобного же ложного истолкования событий екатерининской эпохи — повествование автора о события русско-шведской войны 1788–1790 годов. Из текста книги Детлефа Йены может сложиться впечатление, что Россия эту войну проиграла. Но в таком случае становится совершенно непонятным, почему Верельский мир, заключенный со Швецией в 1790 году закрепил за Россией все земли, отнятые ею у Швеции в 1721 и 1743 годах. Русско-шведская война, начатая шведским королем Густавом III в расчете на то, что у России не хватит сил вести борьбу на два фронта — против турок и шведов одновременно, и имевшая своей целью возвращение территорий, потерянных Швецией в первой половине XVIII века, шла крайне неудачно. Шведские армия и флот, потерпев многочисленные поражения, долго не могли одержать ни одной победы над русскими. Это чрезвычайно затянуло явно проигрышную для Швеции войну, потому что самолюбивый Густав III, уязвленный непрерывными неудачами своей армии, ни за что не хотел заключать мир с Россией до тех пор, пока его вооруженные силы не одержат хотя бы одной победы над русскими  [4] Наконец 9 июля 1790 года у Роченсальма шведский флот одержал победу над русской гребной флотилией под командованием адмирала Нассау-Зигена. Таким образом, «гол престижа» был забит, и шведский король получил возможность, не роняя своего достоинства, вести переговоры о мире, который вскоре и был заключен. Тем не менее это последнее проигранное русскими сражение ни в коем случае не могло привести к проигрышу в войне. И условия Верельского мира это подтверждают. Так что совершенно непонятно, почему Детлеф Йена считает, что война со Швецией была проиграна Россией.

Упомянутые выше ошибки немецкого историка вообще характерны для западноевропейской историографии, которая всегда старалась приуменьшить военные успехи России. По-видимому, Детлеф Йена лишь некритически повторил некоторые распространенные в ней стереотипные оценки.

Тем не менее, несмотря на целый ряд недостатков, книга немецкого автора о Потемкине вполне заслуживает того, чтобы быть прочитанной. Не стоит воспринимать ее как научную монографию. Это скорее, попытка субъективной реконструкции психологического портрета светлейшего князя с добавлением изрядного количества исторических анекдотов о нем. Но это-то и придает книге Детлефа Йены неповторимое обаяние. Автор дает читателю возможность почувствовать «аромат эпохи», приобщиться к кипению страстей и биению могучего жизненного пульса российской империи екатерининской эпохи. И эти черты книги немецкого историка, характерные скорее для исторического романа, чем для труда ученого, вполне способны восполнить недостаток научности во взглядах автора и его многочисленные ошибки.

И. А. Воронин, кандидат исторических наук

Предисловие

Любые исторические работы о жизни и деятельности князя Григория Потемкина начинаются и заканчиваются Екатериной II. Современники российской императрицы — знать, государственные деятели Европы — как поклонники, так и суровые критики — присвоили ей почетное наименование Великая. Эта необыкновенная женщина вошла в историю как просвещенная государыня, коварная узурпаторша престола, беспощадная мужеубийца и императрица, открывшая южные ворота России в Западную Европу. Екатерина была также «великой» и в хвастливо-эгоцентрических публикациях, касающихся значения ее личности в истории. Она превосходила своих русских современников по неутомимости как в жизни, так и в выборе личностей, которые были способны прославить в истории ее имя — имя Екатерины Великой. Таковой была воля великой императрицы.