Приключения Натаниэля Старбака

— Это кротоновое масло [46], - сказал он Старбаку, — вам это известно?

Старбак не мог ничего ответить, и потому покачал головой.

— Кротоновое масло получают из семян растения Croton tiglium.

— Это слабительное, мистер Старбак, и очень сильное. Мой отец использует его, когда пациент ведет себя агрессивно. Ни один безумец или человек с деструктивным поведением не сможет вести себя агрессивно, видите ли, когда каждые десять минут у него опорожняется кишечник, — улыбнулся Гиллеспи.

— Что вы знаете о Тимоти Уэбстере?

Старбак покачал головой, а потом попытался вырваться из хватки охранников, но те двое для него были слишком сильными противниками. Один с силой запрокинул Старбаку голову на плиты пола, а Гиллеспи поднес бутылку к воронке.

— В прежние времена лечение безумия основывалось лишь на простых физических наказаниях, — объяснил Гиллеспи, — но мой отец отдал дань медицине, открыв, что применение этого слабительного гораздо эффективней, чем любая доза порки. Полагаю, сначала небольшая порция на пробу.

Он вылил тонкую струйку масла в воронку. Старбак ощутил во рту вкус прогорклого жира.

Он попытался не глотать его, но один из тюремщиков сомкнул руки на его челюсти, так что у Старбака просто не осталось другого выбора, как проглотить масло. Он почувствовал, что во рту всё горит.

Гиллеспи убрал бутылку и сделал охранникам знак освободить Старбака. Тот сделал глубокий вдох. Во рту жгло, а пищевод саднило. Он ощутил, как густое масло попало в желудок, и с трудом поднялся на колени.

А потом слабительное начало действовать. Он согнулся пополам, выплескивая на пол содержимое своего желудка. Этот спазм обессилил его, но до того, как он смог прийти в себя, из живота поднялся еще один спазм, а потом неконтролируемо опорожнился кишечник, и комната наполнилась чудовищной вонью. Он не мог сдержаться. Он стонал, перекатываясь по полу, а потом скорчился в очередном приступе, когда позыв к рвоте взорвал его тело.

Охранники ухмылялись и отошли подальше. Гиллеспи, не обращая внимания на жуткую вонь, с жадным интересом наблюдал сквозь очки, делая время от времени пометки в блокноте.

Спазмы по-прежнему разрывали Старбака. даже когда в его животе и кишечнике ничего не осталось, он продолжал тяжело дышать и корчиться, потому что ужасное масло вымывало его кишки.

— Давайте поговорим снова, — произнес Гиллеспи через несколько минут, когда Старбак немного успокоился.

— Сволочь, — сказал Старбак. Он был весь в нечистотах, лежа прямо в них, его одежда пропиталась ими, он был унижен и опозорен.

— Вы знаете мистера Джона Скалли или мистера Льюиса Прайса? — спросил Гиллеспи своим четким голосом.

— Нет. И идите вы к чёрту.

— Вы вели переписку со своим братом?

— Нет, будь вы прокляты.

— Вы получали письма на имя Общества снабжения армии Конфедерации библиями?

— Нет!

— Вы доставляли сведения Тимоти Уэбстеру в отель «Монументаль»?

— Я скажу тебе, ублюдок, что я сделал! — Старбак поднял голову и плюнул в Гиллеспи струйкой блевотины. — Я держал оружие во время сражения за эту страну, а это гораздо больше, чем ты сделал за всю свою жизнь, дерьмовый ты сукин сын!

Гиллеспи покачал головой, словно Старбак особенно упорствовал в заблуждениях.

— Еще раз, — обратился он к тюремщикам и поднял бутылку со стола.

— Нет! — крикнул Старбак, но один из тюремщиков бросил его вниз, и его опять прижали к полу. Гиллеспи поднес кротоновое масло.

— Мне любопытно выяснить, какую дозу масла может выдержать человек, — заявил Гиллеспи. — Передвиньте его сюда, я не хочу вставать коленями в его испражнения.

— Нет! — простонал Старбак, но воронку уже засунули в его рот, а Гиллеспи, криво ухмыляясь, вылил очередную порцию отвратительной желтой жидкости в латунную трубку. И Старбак вновь содрогнулся от спазма.

На этот раз боль была гораздо сильнее, жуткая череда раздирающих внутренности приступов, сжигающих его желудок и выплескивающих его содержимое наружу, пока Старбак корчился в собственных нечистотах.

Еще дважды Гиллеспи вливал слабительное в его глотку, но эти дополнительные порции не принесли никакой новой информации. Старбак по-прежнему настаивал, что не знает никого по имени Скалли, Льюис или Уэбстер.

В полдень тюремщики выплеснули на него ведро холодной воды. Гиллеспи безучастно наблюдал, как неподвижное и вонючее тело северянина вынесли из помещения и бросили в камеру, а потом, раздраженный тем, что опаздывает, он поспешил на свои обычные занятия по изучению библии, которые посещал в обеденное время в ближайшей универсалистской церкви.

Старбак тем временем лежал в луже и завывал.

Неохотно, как огромный зверь, пробуждающийся после зимней спячки, армия мятежников отошла с позиций вокруг Калпепера.

Она двигалась медленно и осторожно, потому что генерал Джонстон до сих пор не был уверен, что северяне не пытаются его обмануть.

Может, широко разрекламированная отправка огромных кораблей из Александрии в Форт Монро была просто хорошо продуманным фарсом, чтобы заставить его перебросить войска на незащищенную сторону Ричмонда?

Подобная уловка открыла бы дороги северной Виргинии для настоящей атаки федералистов, и опасаясь подобного обмана, Джонстон послал кавалерийские патрули вглубь округов Фокир и Принс-Уильям, а потом и дальше на север, в округ Лауден.

Оборванные всадники из партизанских бригад, чья задача состояла в том, чтобы остаться на оккупированной территории и причинять неудобства захватчикам, пересекли Потомак, высадившись в Мэриленде, но даже эти патрули вернулись без новостей.

Янки ушли. Оборонительные сооружения вокруг Вашингтона хорошо охранялись, а в фортах, защищающих анклав северян в виргинском округе Фэрфакс, стояли сильные гарнизоны, но основная армия северян исчезла. Новый Наполеон атаковал полуостров.

Бригада Фалконера была в числе первых, кому приказали выдвинуться к окраинам Ричмонда. Вашингтон Фалконер вызвал майора Бёрда, чтобы отдать приказ.

— Разве Свинерд не служит у тебя мальчиком на побегушках? — спросил Бёрд Фалконера.

— Он отдыхает.

— В смысле пьян.

— Чепуха, Дятел, — Вашингтон Фалконер был в кителе с вышитой россыпью звезд бригадного генерала на воротничке. — Он скучает. Готовится к действиям. Этот человек — настоящий воин.

— Этот человек — алкоголик и безумец, — заявил Бёрд. — Вчера он попытался арестовать Тони Мерфи за то, что тот не отдал ему честь.

— Капитан Мерфи всегда был склонен к мятежу, — сказал Фалконер.

— Я думал, предполагается, что у всех нас есть склонность к мятежу, — заметил Бёрд. — Вот что я скажу тебе, Фалконер, этот человек — пропойца. Тебя надули.

Но Вашингтон Фалконер не собирался признавать свою ошибку. Он знал не хуже других, что Гриффин Свинерд был просто накачанной алкоголем катастрофой, но ему придется терпеть эту катастрофу, пока бригада Фалконера не заслужит репутацию в сражении и тем самым не предоставит своему командующему возможность бросить вызов власти «Ричмондского наблюдателя». А именно эта газета сейчас лежала на складном столике Фалконера.

— Ты читал новости про Старбака?

Бёрд еще не видел газету, не говоря уже о новостях про Старбака.

— Его арестовали. Считают, что он продавал информацию врагу. Ха! — воскликнул Фалконер с явным удовлетворением. — В нем никогда ничего хорошего не было, Дятел. Бог знает, почему ты ему покровительствовал.

Бёрд знал, что его зять пытается затеять спор, но не собирался доставить ему такого удовольствия.

— Что-то еще, Фалконер? — спросил он.

— Еще одна вещь, Дятел, — Фалконер, в застегнутом на все пуговицы кителе и ремне, вытащил изогнутую саблю и намеренно небрежно разрезал ей воздух. — Выборы, — туманно произнес Фалконер, — будто ему только что пришла в голову эта тема.

— Мы к ним готовы.

— Мне не нужна всякая ерунда, Дятел, — Фалконер ткнул в его сторону кончиком сабли. — Никакой ерунды, слышишь?